– Не верю... – неуверенно прошептала Тамара, схватившись за сердце. Она осторожно подергала Женю за пряди. – Не может быть... Дура! Что ты наделала! – завопила она.

– Но буквально минуту назад ты расхваливала мою прическу? – деланно удивилась Евгения.

– Расхваливала, – смутилась Тома. – Но волосы... Как ты могла?

– Представь себе, имидж решила сменить, – нашлась Женя.

– И куда ты их дела? – не унималась Тома, но не дождалась ответа, так как Женя решила не посвящать подругу в столь интимные подробности и сменила тему.

– Ой! – через минуту воскликнула Тамара. – Ты лучше расскажи, как там соперница поживает. И кто тебя надоумил прическу сменить?

– Женщина, она и в Африке женщина, – вздохнула Евгения. – Ладно, не буду тебя томить. Ничего интересного я не узнала, ничегошеньки. Считай, что напрасно сегодня у нее побывала. Ну а волосы остригла, потому что решила кардинально сменить образ. Разве тебе не нравится?

– Да нравится, – вздохнула подруга. – Только вот косу твою жалко. Да и на телевидении тебя показали с косой. Уверена, после того как слава окутает тебя с головы до ног, журналисты обязательно будут интересоваться твоей косой. И что ты им скажешь? Пришила на время съемок? – волновалась она.

– Не расстраивайся ты из-за пустяков, – успокоила Тамару Евгения. – К тому времени, когда лучи славы до меня доберутся, – волосы успеют отрасти. Мне для дела надо было их подстричь. Честно... – Она невинно посмотрела на подругу. – Только не спрашивай, для какого. Потом объясню.

– Кстати, – спохватилась Тома, – мне же твой благоверный звонил, разыскивал. Знаешь, так осторожно, между прочим, поинтересовался, не в гостишь ли ты у меня. Говорит, вот домой вернулся с работы, а Женечки нет. Каков конспиратор!! Не признался, что ты ему сюрприз устроила. Хитрюга.

– А ты что?

– Разумеется, как он, так и я. Говорю, дней пять как минимум Женечку не видела и по телефону не слышала. Сама хотела бы пообщаться.

– А он?!

– Да ничего. Быстренько распрощался и трубку положил. Волнуется. Нервничает. Думаю, если ты завтра не заявишься, то он начнет обзванивать морги и больницы.

– Чур тебя! Глупости говоришь, – возмутилась Евгения.

– Ты лучше скажи, завтра к блондинке снова пойдешь? – поинтересовалась Тома.

– Обязательно. Думаю, в последний раз. Нет больше ни сил, ни необходимости.

– Ну а сегодня что было? – не переставала донимать вопросами Тамара.

– Говорю же тебе, ничего интересного. Пришел какой-то коллекционер, хотел выкупить у Снежанны марку за пятнадцать тысяч долларов. Она ее не продала. Отправила восвояси и ответила, что подарит ее своему жениху... – Женя осеклась.

– Чего замолчала? – после продолжительной паузы не выдержала подруга.

– Жениху... – прошептала Евгения.

– Что – жениху?

– А то... Что она на моего Виталика серьезные виды имеет, – сообщила Евгения.

– Это и ежику понятно, что имеет, – пожала плечами Тома. – А дальше-то что?

– Как я раньше не догадалась! – Женя вскочила с дивана и стала расхаживать по комнате.

Теперь она не сомневалась в правильности пришедшей догадки. Вспомнился потрепанный альбом, подаренный Виталику дедом. И походы на выставки филателистов, и марки, которые он втайне от нее покупал, а она об этом знала, но молчала, и семейная легенда о марке, похожая на необычную и чудную сказку. Верно! Изображение Екатерины Второй, блокадный Ленинград, две буханки хлеба и довольный снабженец, купивший за бесценок семейную реликвию.

Снежанна сегодня говорила, что ее предки из Ленинграда, дед был снабженцем... Сходится, все сходится!

Виталику нужна марка, а не Снежанна! Его деда Женя уже не застала, но знала по рассказам Виталика, как дед мечтал заполучить старинную марку и снова приклеить на конверт с письмом к юной Марине Стрельниковой.

Наверняка своей навязчивой идеей Андрей Павлович Лопатин заразил и внука. И, скорее всего, сейчас Виталик хочет получить назад то, что долгое время принадлежало их семье. Но дело, само по себе сложное, отягощается тем, что Снежанна тоже считает марку семейной реликвией и продавать ее не собирается. А если бы и продавала... Откуда у Виталика тысячи долларов? Им на жизнь часто не хватает...

Но почему он не признался ей? Почему? И тут же Женя нашла ответ на свой вопрос. Да именно по той причине, что денег у них нет. Понятное дело, что расскажи Виталик ей о находке, она посочувствовала бы мужу, повздыхала, но ничем толковым помочь не смогла бы. А сейчас Снежанна собирается подарить ее близкому другу... Понятно кому. Виталик решил стать ее другом, чтобы получить марку. Хитер... Хитер, однако...

Ход размышлений резко застопорился. А ведь Снежанна рассчитывает подарить ему марку только потому, что собирается за него замуж. Она хочет женить его на себе. И тем самым убивает двух зайцев: и получит Виталика, и семейная ценность останется в доме.

Но Виталик женат! Ой, а ведь он уже свободен и может поступать так, как ему заблагорассудится. То есть теперь он спокойно может сделать предложение Снежанне?

А как же она? Боже, какую глупость она сотворила! Сама уступила дорогу нахальной сопернице. Говорила, что будет бороться, утверждала, что в любви нет правил, а значит, нужно сражаться любыми средствами и способами... Женя готова была заплакать. А что, если из-за семейной реликвии он действительно решится на женитьбу? Нет! Только не это!! Что делать?

У Томы лопнуло терпение, и она, поднявшись с дивана, остановилась перед расхаживающей взад и вперед Евгенией.

– Я жду объяснений! – повысила она голос. – У тебя все нормально с головой? Ходишь туда-сюда, бормочешь что-то под нос, сама с собой разговариваешь, размахиваешь руками. Я уж подумала, не вызвать ли бригаду врачей из специализированной больницы. Говори! Или... – строго приказала Тамара.

Евгения быстро рассказала о своей догадке изумленной и оторопевшей подруге.

– Блин... Нет слов... – Тамара не могла, да и не стремилась скрыть своего удивления. – И что мы... ты будешь теперь делать?

– Пока не знаю.

– Предлагаю немедленно все рассказать Виталику, объясниться и... помириться, – хитро посмотрела на нее Тамара.

– ...

– Ну чего ты молчишь? Комментируй, рассказывай, о чем думаешь? – взвыла подруга. – Я не могу сидеть в неведении. Я изнываю от желания действовать.

– Том, мы уже как-то поднимали эту тему. Вернее, частично поднимали... – все еще размышляя, начала медленно говорить Евгения. – Как ты себе это представляешь? Ты предлагаешь мне рассказать Виталику, что я за ним следила, что пошла в домработницы к женщине, которую до определенного времени считала своей соперницей? Нет! Даже не уговаривай. Унизительно и глупо. Глупо и унизительно. Он обязательно у меня спросит, почему я сразу не поговорила с ним. Зачем устроила маскарад с переодеванием, пустилась в сомнительные авантюры. И что я ему отвечу? Прости, дорогой, но я решила совершить массу невероятных глупостей, пройти через унижение, чтобы в конечном итоге сесть и поговорить по душам...

– А почему бы и не признать свои ошибки... – возразила Тома.

– Потому что... потому что... – Женя никак не находила достойного ответа. Потом нашла и сообщила: – Это хорошо, очень хорошо, что он пока еще держится и ведет себя так сдержанно по отношению к Снежанне. А если бы он поддался на ее соблазнительные призывы и оказался с ней в одной постели?.. Буду с тобой откровенна. Считаю, что никакая семейная реликвия, пусть и очень дорогая – как в прямом, так и переносном значении – не стоит наших отношений, нашей любви. И если бы он переспал со Снежанной, наверное, я бы ему простила. Да Том, простила бы... – попыталась уверить Женя, увидев, как подруга ехидно улыбается, наверняка вспомнив, как Женя незамедлительно потребовала развода, узнав, что Виталик приехал на дачу к Снежанне.

– Не смейся, – попросила ее Евгения. – Думаешь, мне самой не стыдно, как вспоминаю... Так вот, я простила бы. Но ведь, вполне возможно, что сейчас я его, бедненького, жалею, а он... неизвестно кто кого пытается соблазнить. Не суть важно. А я пойду к нему с повинной! Да в чем мне каяться, если разобраться?