По нынешним временам, когда политическая борьба вокруг выборов президента неожиданно для многих приобрела весьма жёсткие очертания, когда в центре её оказался именно Владимир Путин, принимающий ныне на себя всю яростную критику и системной, и несистемной оппозиции, спокойный, рассудительный разговор о нём уже редкость. Ибо критика зачастую переходит за рамки приличий, сводится к немудрёному набору оскорбительных лозунгов.

Рой Медведев вовсе не избегает острых вопросов, скандальных тем, но стремится смотреть на фигуру и деятельность Путина с иных позиций - как историк. Вот пример.

" - Недавно политолог Глеб Павловский заявил: "Так часто бывает, что политик, решивший главную задачу, становится проблемой для страны. А Путин решил, безусловно, свою главную задачу. Таких язвительных высказываний становится всё больше[?] Речь идёт о недвусмысленных намёках: сделал своё дело - уходи. Чем так мешает Путин оппозиционерам разных мастей и на что рассчитывают они, если он освободит место на властном Олимпе?

Нельзя согласиться с тем, что Путин выполнил свою главную задачу. Он только создал предпосылки для успешного решения проблем. Путин преодолел тенденции к распаду России, создал фактически крепкое Российское государство, выстроил вертикаль власти. Но всё это предпосылки для решения главной задачи: подъёма экономики и подъёма России как великой державы. Он видит в этом свою задачу и об этом открыто говорит. Задуманное только начинает воплощаться, и он возглавляет эту работу. Крупный политик, решив поставленную задачу, тут же начинает решать новую, более продвинутую. Так что Путин ещё не решил своей главной задачи. Он хотел сделать Россию конкурентоспособной. Он как-то произнёс очень любопытную фразу о том, что есть много амбициозных людей, но очень мало эффективных. Существует острая необходимость наполнить Российское государство эффективными управленцами. И она только сейчас начинает решаться, когда мы вышли из кризиса[?] Кроме него и его команды никто эти задачи не ставит и не способен решить".

Впрочем, Рой Медведев тут же признаётся, что оставаться только историком ему удаётся не всегда. "Когда я пишу об Андропове, Хрущёве, Сталине, то как историк смотрю на ту эпоху как на прошедшее время, как на события, которые уже состоялись. И здесь ничего не прибавить, ничего не убавить. Мне не с кем сводить счёты. О Путине я пишу, не буду скрывать, в какой-то мере и с целью поддержки[?] Но я старался быть максимально объективным. В его деятельности я видел шанс для России. Ведь мне, как гражданину, небезразлична судьба страны".

Сегодня у нас разом вдруг объявилось немало граждан, кому вроде бы не безразлична судьба страны. Только вот небезразличие, которое не опирается на здравый смысл и умение слушать других, которое зачастую оборачивается лишь послушным повторением чьих-то злых утверждений, вряд ли доведёт до добра эту самую страну.

Дмитрий МАКАРОВ

«Гость должен доказать, что явился с добром»

ПИСАТЕЛЬ У ДИКТОФОНА

Елена Чудинова не считает, что Россия и христианская цивилизация в целом обречены

"ЛГ"-досье

Елена Петровна Чудинова. Родилась в Москве в семье известных палеонтологов. Училась в МГПУ, филолог и историк. Автор антиутопии "Мечеть Парижской Богоматери", романов "Ларец", "Лилея", "Декабрь без Рождества" и др. Лауреат премии "БАСТКОН" (2006), награждена медалью Св. Преп. Сергия Радонежского ("Радонеж").

- Споры о вашем романе "Мечеть Парижской Богоматери", вышедшем в 2005 году, до сих пор не утихают. Многие уже называют роман культовым. А вы как считаете, в чём его популярность?

- Это - болевая книга. Она, к сожалению, долгоиграющая, потеряет остроту только вместе с породившей её проблемой. Так бывает иногда: проблема зависает в атмосфере, как молния, ищет, в кого бы ей ударить. Книга о новой экспансии исламского мира в Европу не могла быть не написана. Мне принадлежат стиль, образы, знания, но не сам роман. Ударь проблема в другого писателя - художественные особенности были бы иными, название бы другое придумалось, но книга всё равно появилась бы. Я верю в материальность идей.

- В России, насколько мне известно, эта книга издавалась дважды. А за границей?

- Отстаёте от жизни! В России минувшей осенью вышло четвёртое издание книги с кадрами из одноимённого документального фильма. Первое иностранное издание появилось в Белграде в 2006 году. Перевод Любинки Милинчич, сделанный совершенно бескорыстно. Любинка - сербская крёстная моей книги. Впрочем, таких крёстных матерей и отцов у книги немало. Во Франции сейчас расходится второе издание - это при характерном "заговоре молчания" со стороны больших СМИ. Есть норвежский перевод, тоже волонтёрский и очень хороший. Но в Норвегии книга пока не издана. Зато существует пиратское издание в Турции, я о нём узнала совершенно случайно. Готовится издание на польском языке.

- Не боитесь обвинений в ксенофобии, расизме? Сейчас ведь так называемая политкорректность доходит до абсурда. Если бы в наше время творили Пушкин, Гоголь, Достоевский - их преследовали бы по 282-й статье, разве нет?

- Бояться вообще ничего не надо: "страх убивает разум". А нам сейчас без разума никак. Прежде всего надлежит поразмыслить, отчего слово "ксенофобия" нас так пугает? Оно означает - боязнь пришлых. Но ведь это же древнейший человеческий инстинкт. Пришлый, гость - он ведь должен доказать, что явился с добром. Докажи, говорил наш древний предок-земледелец, что не хочешь сжечь мои посевы, угнать моих дочерей в плен, разорить мой дом! Докажи, что принёс полезные знания, ремёсла. Докажи - а если я тебе поверю, будем соседствовать. При современном же перевёрнутом сознании мы начинаем сами себе наперегонки доказывать, что пришлый непременно хорош. Это неестественно. Опять же - если быть хоть немного разумными - обвинять христиан в "расизме" немножко нелепо. Впрочем, это весьма обманчивая наивность. Наклейщики ярлыков знают, что делают.

- А не обидно, что вас воспринимают как автора одной книги? Вы же ещё немало романов написали, в том числе и трилогию "Держатель знака" о Гражданской войне в России. А разговоры всё равно идут о "Мечети"[?]

- Совершенно естественно, что литератор узнаваем прежде всего по самой нашумевшей книге. Но за другие книги мне печалиться не приходится - "Ларец" скоро выходит четвёртым изданием, "Лилея" (роман о шуанах) - вторым. "Мечеть" - это произведение, в котором, как бы ни хотелось, нельзя отделить литературу от злобы дня, единственная моя книга в подобном роде. Надеюсь, таковой и останется. Ну а остальное - оно никуда не денется. Другие книги мои шажок за шажком занимают своё место, им-то спешить некуда.

- Стало быть, писать "Мечеть Василия Блаженного" не собираетесь?

- Нет, ни в коем случае! Я выбрала (в той мере, в какой вообще что-либо выбирала) Францию как некое средоточие христиан[?]ской культуры. Судьба Франции затрагивает любого европейца, восточного ли, западного ли. Уверена, что никогда не возьмусь за новую книгу об исламизации континента. Я сказала всё, что хотела. Как писателю мне добавить нечего. Ну а элементы российской специфики - для этого существует публицистика.

- Вы часто бываете в Европе, в той же Франции. Каково отношение французов к нам? Воспринимают ли они нас как европейцев? Или мы для них - тёмная азиатская страна, от которой не приходится ждать чего-то хорошего?