Анна НЕФЁДОВА

Дмитровская старина

ДЕЛА МУЗЕЙНЫЕ

Наш век, век изобилия зрелищ, телевидения и Интернета, конечно, потребовал от музеев искать новые формы работы. Не раз приходилось слышать, что теперь простая экскурсия не решает полностью одну из основных задач - осмысления людьми ценности нашей истории. Особенно это относится к детям.

Можно, к примеру, остановить детишек в экспозиции музея возле курной избушки и долго рассказывать, как жили в старину. Но трудно удержать их внимание простым рассказом. Внимание детей активизируется в играх, в действии. Сотрудники музея-заповедника "Дмитровский кремль" разработали первую программу "Музейный лабиринт". По называемым словам дети угадывали предмет и находили его в экспозиции. В соревновательной игре определялись победители. Программа заработала.

Когда строилось новое здание музея, в нём предусмотрели специальное помещение для детей. Закупили ростовые куклы: Петрушку, медведя и другие. Вместе с открытием Музейно-выставочного комплекса в 2004 году дети получили анимационный зал. И посыпались заявки на проведение рекреационных программ. Работа музея стала живее, интереснее. Жизнь требовала расширить поиски.

Новый генеральный директор музея Анна Садова сразу поняла перспективность интерактивного направления работы. В отреставрированном старом доме оформили уютную гостиную, где частыми стали музыкально-поэтические встречи, тематические вечера для взрослых, "ретро-клуб" для пожилых. Территория музея, имеющего древние строения и декоративно оформленный дворик, позволила развернуть работу и на воздухе.

В настоящее время научно-просветительскую работу музея возглавляет энергичная и неутомимая Наталья Зарембо. В музее разработано более тридцати познавательно-развлекательных программ для посетителей от дошкольного до пенсионного возраста, в которых они становятся непосредственными участниками того или иного действа. Большая часть этих программ, конечно, для детей.

В народе ещё с языческих времён осталось немало обрядов и обычаев, ярких, пышных и весёлых. Полны своеобразия, колорита древних русских традиций программы "Иван-Купала", "Зелёные святки" (Троица), "Масленица", "Комоедица" (день пробуждения медведя). На "Масленицу", например, запись заканчивается уже в декабре. Желающих попасть на праздник проводов зимы слишком много и среди детей, и среди взрослых. Главная задача этих программ - сделать посетителей участниками старых русских праздников.

Но не следует думать, что музей занимается лишь развлечениями. Большинство программ начинается с обзорных экскурсий по городу или по музею, а затем полученная информация закрепляется играми, викторинами, импровизациями. Интерактивный метод нашёл широкое применение, и это привело к успеху: количество посетителей значительно выросло. Музей стал выполнять казавшийся невыполнимым финансовый план.

Детей среднего и старшего школьного возраста привлекает программа "Город-страж". Участники знакомятся с историей развития военного дела на Руси, примеряют доспехи русского воина, сражаются на мечах (разумеется, безопасных), учатся владеть другими видами оружия.

Программу на любой вкус могут найти в музее и взрослые. Для вступающих в брак - "Как на Руси свадьбу играли", для интересующихся стариной - "В гостях у дмитровских купцов".

Ежегодная акция "Ночь в музее", проводимая во многих странах мира, не обошла и наш город. Творчески отнеслись к её проведению сотрудники музея. Более двадцати групп прошли в эту ночь по залам музея. Среди посетителей были и малыши, и почтенные пенсионеры. Многие молодые люди посещали музей впервые и не были разочарованы.

Виктор КРАСАВИН

По следам «Унтера Пришибеева»

РАЗЫСКАНИЯ

По следам "Унтера Пришибеева", или Ошибка Михаила Чехова

В 1885 году был впервые опубликован рассказ А.П. Чехова "Унтер Пришибеев", а в 1933 году его брат Михаил опубликовал свои воспоминания "Вокруг Чехова", где был эпизод, напрямую связанный с первым пребыванием Антона Павловича в Звенигороде. Более того, этот эпизод позволил выдвинуть версию, что рассказ "Унтер Пришибеев" был написан по мотивам событий, произошедших в Звенигороде во время этого посещения. Вот как описывает этот случай М. Чехов:

"В 1883 году практиковавшие в чикинской больнице у Архангельского молодые врачи М.П. Яковлев, В.Н. Сиротинин, Д.С. Таубер и Е.Н. Собонина решили совершить пешеходную прогулку в Саввинский монастырь. К этой компании, кроме ещё других лиц, примкнули и мы, Чеховы. Все 26 вёрст мы прошли настолько бодро, что достигли монастыря ещё задолго до захода солнца. Погуляв около монастыря, молодые врачи решили, что недурно было бы навестить своего коллегу, врача Персидского, заведовавшего больницей в Звенигороде. Сказано - сделано. Персидский, конечно, обрадовался дорогим гостям и устроил для них у себя в садике чай.

Отдохнули, поговорили, а потом молодёжь вспомнила студенческие годы и стала петь хором. Спели "Дубинушку", "Укажи мне такую обитель" и ещё что-то, как вдруг является полицейский надзиратель и составляет протокол. Напрасно Персидский доказывал, что эти люди - его гости, что у себя на квартире он может принимать кого угодно и что в домашней обстановке петь хором не запрещается, - не помогло ничто.

Протоколу дан был ход. Тогда Персидский напечатал письмо в "Русских ведомостях" об этом случае. Но и это успеха не имело. Обладавший большими связями в обеих столицах, М.П. Яковлев лично отправился к московскому губернатору, чтобы объяснить, в чём дело, но губернатор ответил:

- Конечно, мы приняли бы сторону доктора Персидского, если бы он не напечатал своего письма в "Русских ведомостях", а теперь мы должны стать на сторону звенигородской полиции, чтобы не дать повода думать, что мы испугались "Русских ведомостей" и вообще прислушиваемся к печати.

И доктору Персидскому пришлось выехать из Звенигорода".

Изучая документы, удалось установить, что доктор Персидский работал в Звенигороде до 3 декабря 1881 г.

А письмо Персидского В.И. действительно было опубликовано в "Русских ведомостях", номер 227, от 22 августа 1881 года. Оно даёт более подробную картину случившегося, чем в описании Михаила Чехова, и говорит о коррупции в звенигородской полиции.

К редактору "РУССКИХ ВЕДОМОСТЕЙ"

В течение одиннадцатимесячной земско-медицинской моей деятельности в южной половине Звенигородского уезда я терпеливо выносил разного рода чинимые мне по инициативе местного исправника В.А. А-ва притеснения от звенигородской полиции, но в последние дни выходки на мой счёт этой последней приняли настолько оскорбительный для меня характер, что я вынужден оставить земскую службу и покорнейше просить Вас уделить в Вашей газете место моему настоящему письму. Об определении меня на земскую службу по звенигородскому участку деятельно хлопотал сам же исправник В.А. А-в., но, как вскоре мне пришлось горьким опытом убедиться, моя служебная деятельность не вызвала одобрения со стороны моего ходатая, желавшего, чтобы она превратилась в простую услужливость интересам частного лица, хорошего знакомого В.А. А-ва, содержателя вольной аптеки Л.К. Гартмана. С этим последним у меня возникли недоразумения, и вот по какому поводу. Я замечал, что крестьяне, сталкиваясь чаще с врачами в обыкновенных случаях заболеваний, охотнее и в большем числе дают сведения и об эпидемиях, коль скоро врач, давая совет, снабжает пациента вместе с тем и бесплатным лекарством; когда же врач, вместо бесплатных лекарств, даёт лишь рецепты на приобретение весьма дорогого денежного лекарства из вольной аптеки - крестьяне обыкновенно обращаются за медицинской помощью к знахарям, фельдшерам или даже к аптекарю; в случае же эпидемий непосредственно к врачу, но только тогда, как эпидемия принимает уже широкие размеры. Основываясь на этих соображениях, я стал отпускать лекарства бесплатно сначала только бедным больным; впоследствии же, когда вольная аптека стала задерживать мои рецепты весьма продолжительное время, либо и вовсе отказывала мне в отпуске лекарства по моим рецептам, я вынужден был отпускать бесплатные лекарства и состоятельным моим пациентам, приобретая нередко лекарства эти на свои средства. И вот по мере того как постепенно росло число обращавшихся ко мне за помощью пациентов, росла и ненависть ко мне аптекаря и компании. Обо мне распространились слухи, что я ошибаюсь в определении болезней, "чуть даже не заморозил" одного ребёнка, сына полицейского чиновника, которого я безвозмездно лечил и вылечил от "родимчика" (eclampsiaInfantum), посоветовав родителям, вместе с другими надлежащими средствами, не держать ребёнка в спёртом воздухе, в душной комнате[?] Умалчиваю о многих других, весьма разнообразных по форме, нападках на меня, как на земского врача, не симпатизирующего интересам содержателя вольной аптеки, умалчиваю из желания не растягивать настоящего письма и ограничусь лишь сообщением последней, выходящей из границ всякого приличия, выходки звенигородского исправника.