Наконец причина показалась на горизонте.

Быстро возникали точки, и количество их увеличивалось. Риши разливались по равнине как река в половодье. Пока еще сложно было их разглядеть, но уже впечатляло их количество. На стенах заговорили, испуганно и тревожно. Каждый теперь понимал, что разбить ришей вне города не выйдет. C потерянным войском и город мог пасть. А снисхождения от ришей ждать не приходилось.

Риши заходили полумесяцем, по их меркам — не спеша. Они отрезали Верск от мира. Городу предстояли тяжелые дни.

— Мне жаль, друг. — Саша искренне обнял Ареила.

Тот огляделся, но никого не заметив в пустом коридоре, явно облегченно вздохнул.

— Не делай так.

— Ах, да… извини.

— Не в том дело… просто я не привык еще к новому положению.

— А… княгиня?

— Что?

— Разве она не…

— У них власть передается только по мужской линии, Скиталец.

— А, понимаю… Это странно. Олерис назначен регентом, дело в другом. Они помогут принимать решения, но от моего имени. Я теперь как… лицо. И от меня многого ждут. Еще бы понять, что именно ждут.

— Ты справишься. То есть, я бы не сказал этого, если бы не был уверен.

— Да, конечно… но, что делать? Знаешь, дед бы никогда не поступил так, как отец. Он бы постарался сохранить войско, а если не выйдет — то хотя бы себя. Я не думал об этом, пока не стал сравнивать их. Но знаешь, дед вообще бы не попал в такое положение…

Отец… он был мудрым правителем. Он любил говорить о справедливости, и я думаю, вполне оправдывал свои слова… Деда ведь не только враги называли Кровавым, но и свои, за глаза. Все его боялись. И в то же время, именно он закончил дело прадеда, загнав лесное племя в чащобы. И ведь именно он воспитал отца…

То есть, я не знаю, понимаешь?

Говорят, когда дед умер — а его убили — так его убийца, сломленный величием его смерти, не сбежал. Стража нашла их — деда, с кинжалом в груди и убийцу у его ног. Возможно, когда отец говорил о необходимости, он говорил словами деда, но делать… Может, он не делал этого? Дед казнил мановением руки, без колебаний… Отец также, без колебаний, мог прощать. Дед заработал верность после смерти — я видел его похороны, это не сравнить с похоронами отца… А отец — при жизни. Но я думаю, что именно дед дал народу больше. Дух, что ли… Не знаю… Нет, не знаю.

Саша вспомнил свою встречу с князем. Ареил был прав — князь был умен, один из лучших правителей, каких они могли желать… Но он сломался. Может, Ареил видел ошибки там, где их совершал не отец, а его чувства, над которыми он потерял контроль… Время владело им и если бы у Бореада было его побольше, он бы справился. А может, и нет… И подумав об этом, Саша не стал говорить свои мысли Ареилу. Вместо этого он сказал иное:

— Я понимаю… Но знаешь, я тоже много об этом думал. Я думаю, всё это неважно. И так правильно и так… но только в зависимости от ситуации. Может, тебе нужно думать не о том, хорошо делать так или иначе, а думать о том, что лучше сейчас?

— Нет… это я тоже знаю. То есть да, ты прав, но как узнать, что лучше?

— Может, сейчас лучше что-то другое? По-своему? Какая разница, кто что подумает — ну не только о том жесток ты или нет, а вообще…

— Понимаю… Но ведь нужно, чтобы мне доверяли, так? Так что лучше не то, кто что подумает, а как все выглядит… Да, ты прав. Это ведь не обман?

— Нет… почему? Да и если бы и так, то тебе же важнее, как лучше для города?

— Да… Благодарю, — улыбнулся молодой князь. — Ты складно говоришь… Это тоже странно. Хотел бы я побывать в твоей стране.

— Я бы тоже… — грустно улыбнулся Саша в ответ.

Стиды выходили из ворот вереницей. Здесь были надежные и смелые люди — посол и его свита, только воины. Они уходили на восток, через еще зеленые поля, к далеким и густым лесам. Посол вез лесному народу грамоту от молодого князя.

— Мы все равно потеряем эти земли.

В неброском, но великолепной ткани кафтане дворянин устало обвел взглядом окружающих. Его звали Селислад. Знать стояла по обеим сторонам дорожки, ведущей к трону. Молодой князь, окруженный советниками, внимательно вслушивался в слова дворян.

— Я так не думаю. — Возразил один из них. Этого дворянина звали Немад. Седой и крепкий, он хмуро свел брови вместе.

— Даже после того как погиб Бореад? — иронично спросил полный человек в багровых одеждах, с живыми блестящими глазами. Лер, троюродный брат погибшего князя, ближайший родственник теперь уже нынешнего князя, Ареила.

— Ему говорили обождать, собрать ополчение с деревень… он не послушал, — слова Немада ложились тяжело, — да даже всех местных мужиков можно было забрать!

— А если бы и тогда не вышло? — возразил один из дворян.

— А ты думаешь тогда бы не вышло? — возразили ему, вступаясь за Немада.

— Да некому у нас сейчас воевать, вы это понимаете? — прервал их Лер — Какая разница, что было. То уже всё прошло, а сейчас — нет!

— Как некому? А Лерад? — Заговорил широкий и приземистый человек, тезка погибшего князя. — Лерад, скажи что думаешь, разве не прав я?

— У нас рук, способных держать копье… в разы больше чем было у князя, — на лице городского воеводы проступила сеть морщин, а в словах сквозило сомнение. — Но Лер прав. Без дружины — это ришам не помеха, а лесники… не знаю. Что от них ожидать, я теперь не знаю.

— Свару устраивать не надо, — впервые заговорил главный советник. — Мало Лерада, а мужики без дружины — сила только по лесу гонять мелкую дичь. Ришей им не одолеть.

— А кто говорит про ришей? — возразил Немад.

— Риши уйдут. Всегда уходили и сейчас уйдут. — произнес кто-то справа от него — Пожгут, конечно, но город им не взять.

— Да и в прошлый раз мы их разбили, разве не так? — поддержали его — Да, в поле не выстоять. Но и город им не взять. Да и не осаждают они города, все больше грабят.

— И вы предлагаете в разграбленном княжестве продолжать воевать с Лесниками? — также устало усмехнулся Селислад.

— Но не земли же им отдавать! — вскричал Немад. — Мой дед за них жилы рвал, вспахали, засеяли, обжили… А теперь что? Отдадим — обратно уже не вернем!

— И князь бы старый не отдал! — поддержали его.

— Да кто говорит о войне? — вмешался еще один — Мир заключим. Риши — общий враг, заключим мир, а там посмотрим…

— Не сунутся сейчас лесники… не сунутся. — негромко вставил кто-то.

— Плохо. Плохо, что не сунутся, — заговорил главный советник. — Говорите красочно: бороться, воевать… как зверье на убой. Или мира захотели, а посмотрим, что выйдет. Что за тема стоит — вера в свои силы или мужество? — он взял паузу, а затем неприятно продолжил — А может, жадность затмила вам глаза? Терять земли вам жалко? А государство не жалко.

— Рассудить думаете вас некому? — впервые заговорил олерис. Голос его был сух, но проникновенен. — Погиб князь — подняли головы… О своем кричат. О старом князе говорите? Снял бы головы с каждого, кто в тронном зале свару устраивает.

При этом олерис метнул взгляд на сухонького старичка, стоявшего за троном Ареила. Тайный советник. Он не производил впечатления одного из самых безжалостных людей в княжестве, но именно таким он был. Просто, но со вкусом одевавшийся, старше даже олериса, он тяжело ходил и никто, глядя на его трясущиеся руки, не подумал бы, что еще при деде нынешнего князя под его руководством в темницах пропали десятки недовольных. Еще больше казнили публично. Такая система, с тремя советниками, сохранилась еще с тех времен, когда княжество находилось за горами Згока, и границы его охватывали в три раза больше земель, включая три больших города.

— Нет князя, — устало возразил Немад. Он больше не кричал.

— Нет? — вкрадчиво уточнил олерис, — Следи за словами, Немад. Перед вами великий князь. Десница Пальда. И кто из вас, кровь неба, посмеет в этом усомниться?

— Кетад. — негромко обратился Ареил к главному советнику.