И минуты не прошло, как стих рев моторов, залязгал дюраль капотов, а летчики, непонимающе переглядываясь и переминаясь, встали в куцую шеренгу.
— Слушать меня, ребята! Сегодня такой день, такое дело… День наших войсковых испытаний! Главный день! — у меня сорвался голос. Я немного помолчал и продолжил. — Мы должны не допустить удара по городу. Там наши люди… Они верят в нас, в свои военно-воздушные силы. Силы! Сегодня я разрешаю вам нарушить все требования! Перейти все границы! Сегодня я разрешаю вам рисковать своей жизнью, ребята… Наша задача – сломать этот "звездный налет", не допустить немецкого удара по Курску. Сейчас в ваших истребителях установлен особый боекомплект – зажигательные снаряды повышенной мощности. Это опытная разработка, их очень мало – только на этот бой. Предупреждаю, заряд очень мощный! Попадание двух-трех снарядов гарантировано зажжет немецкий бомбардировщик! Понятно? Двух-трех! Не увлекайтесь – бейте короткими очередями. Сейчас я проверю как заряжено оружие – и взлет звеньями по готовности. Первое звено взлетает последним – его поведу я. Товарищ подполковник… — я обернулся к Степанову. Он кивнул. — Командир группы "Молния" поведет второе звено…
— Товарищ капитан… — моего плеча коснулась рука подполковника Воронова. — я боевой летчик. Я прилетел к вам на "Ла-5".
— Подполковник Воронов пойдет ведомым командира группы. Третье звено на тебе, Федя…
Невский кивнул.
— Сначала проходим весь строй бомбардировщиков, атакуем, когда последнее в нашем строю звено, первое звено, подойдет к лидеру немцев. Вы в это время будете где-то в середине строя немецких бомбардировщиков. Как только я дам команду – парами бьете фашистов. Будет мало, чтобы убить всех – деритесь поодиночке…
— Товарищ подполковник! — я обернулся к Степанову. — Договоритесь с армией, чтобы соседи на "лавочках" связали боем истребители прикрытия немцев и дали нам возможность разобраться с бомберами.
Степанов кивнул.
— Тогда все! Второе звено к машинам! Как только я отойду от вашей машины – запуск и взлет! Бе-егом!
Я тоже побежал, что, впрочем, было, наверное, лишним… Ну, ничего. Урон авторитету небольшой, а поспешать надо. Примерная величина клубка пирозаряда для короба со снарядами была у меня найдена и отработана уже давно. Я подбегал к истребителю, хлопал рукой по коробам, смотрел – заведены ли снарядные ленты в приемники пушек, и бежал к следующему самолету. За моей спиной начинал кашлять и реветь очередной мотор. Истребители, прямо со стоянки, взлетали в небо…
Вот и все… Не дожидаясь, пока я сяду в кабину, техник запустил мотор моего истребителя. Технари на земле судорожно дергали лямки парашюта, помогая мне его поскорее надеть. Я ухватился за борт, легко запрыгнул в кабину, взгляд на приборы, счетчик боеприпасов… Мать твою! У нас же пушки-то больших калибров, чем 20-мм ШВАКи! Снарядов-то в боеукладке меньше! Значит – пирозаряд у каждого снаряда будет более мощный. Ну, ничего, более мощный – не менее мощный. Перебьемся… Главное – чтобы бомберам хватило. Должно хватить, по-другому и мыслить нельзя. Все? Все!
— Убрать колодки! Всем – взлет!
Глава 12
Я вел звено на повышенных оборотах, все же мы немного отстали от остальных. В эфире "Штык-2" и "Штык-3" нацеливали и заводили наши истребители на перехват немецкой армады.
— Цель групповая, высота четыре, курс – 310. Повторяю – цель групповая! По всем данным – более двухсот бомбардировщиков противника! Приказываю – не допустить налета! Атаковать по готовности…
— Седьмой, седьмой – прикрой, атакую!
— Мать твою, ты что – не видишь! Бей его!
В эфире стоял настоящий базар – кто-то уже вцепился в немцев. Ну правильно – мы же не одни тут! А немцы подходят с разных направлений, разными группами. Истребительных полков много, а вот отдельная авиационная ударная группа "Молния" – все же одна! И ее неизвестные никому, даже лучшим оружейникам страны, новые зажигательные снаряды.
— Внимание всем – занимаем пять тысяч метров, усилить поиск! Ищите дым – такая армада будет сильно дымить.
— Дед, противника вижу, прохожу с превышением со стороны солнца. — это подполковник Степанов. — "Лавки" – работайте! Отсекайте мессов! Дед, жду команды, мы готовы.
Вы готовы – я не готов… Сейчас, сейчас… Да, сколько же вас. Немецкая армада и вправду выглядела устрашающе. Я, честно говоря, и представить такой строй не мог – более двухсот самолетов в колонне! Это что-то! А дыму-то, дыму! Это еще никто не горит. Сейчас, сейчас, погодите ужо…
— "Молнии", приготовиться… "Молнии" – работаем! Первое звено – пошли, пошли! Короткими очередями!
Строй немецких бомбардировщиков расцветился пулеметными трассами. Немцы стали поливать советские истребители изо всех стволов. Метров с семисот… Торопятся, страшно ведь… Вот задымил чей-то истребитель. Но из атаки не вышел. Держись, браток!
— Атака! Стреляем самостоятельно, россыпью! — наше звено чуть разошлось, чтобы не мешать друг другу при маневрировании, и мы спикировали на головную тройку бомбардировщиков. Чуть выше пронеслись трассы – это "Лавки" отсекли попытку мессов сорвать нашу атаку. Молодцы, так держать!
Мой "Як" начало потряхивать и чуть-чуть водить, слишком большая скорость. Убрать обороты… Головной бомбардировщик рос и рос в прицеле… Бешеная скорость сближения… Все! Огонь!
Я нажал на спуск и кнопку пушек – "Р-р-р-ы!" К лидеру метнулась короткая, блеклая трасса, и он вспух в клубе дымного взрыва! Однако! Взрыв лидера отбросил и закрутил его ведомых. Но, все равно – и один, и другой также эффектно разлетелись в куски!
— Твою ма-а-ать! — в эфире раздался чей-то восхищенный выдох. Только он был сформулирован несколько иными словами.
— Отставить мат! Без компота оставлю! Атака, атака!
Я заложил вираж и бегло огляделся. Километрах в трех густо дымя, падало несколько бомбардировщиков. Это работал Федя Невский. А где командир? Его и не видно. Ну, да не пропадет! Бомберов на всех хватит.
Рядом просвистел "Мессершмитт", камнем падающий вниз. За ним, стреляя, упала "Лавка".
"Лавочки" – держите, держите мессов! "Молнии" – огонь!
Пространство вокруг меня, казалось, светилось от пулеметных трасс бортстрелков. Эдак они меня и убить могут! Надо бежать! А куда бежать? А к немцам под крыло! Я убрал обороты и на пятистах километрах ворвался в строй "Юнкерсов".
В прицеле зеленая туша. Виден свежий блеск краски – новенькая машина! На! Короткая очередь – вспышка пламени – клубок огня! Только концы крыльев торчат! Во, горит-то как красиво! Вираж, лег на крыло – передо мной еще один – получи! Взрыв! Меня бросило взрывной волной на спину.
Подчиняясь законам физики, я пошел вниз, под строй. Рядом пронеслась бело-красная трасса. Месс!
— Дед – влево!
Кручу вираж, в глазах темно от перегрузки, тяжело бьется сердце, гоня загустевшую кровь. В висках бьет молотом. Ничего не вижу.
— Все, Дед! Я его убил!
— Спасибо! — хриплю я. Постепенно темень в глазах рассеивается. Ну, и где я? Куда меня отнесло? На пару километров я отскочил от строя "Юнкерсов". Хотя – какой там уже строй!
Я понимаю – это страшно. Страшно, когда впереди идущие самолеты взрываются огненными клубками, а над облаком взрыва взмывают краснозвездные истребители. Страшно, когда в суматохе и давке, сталкиваются немецкие самолеты, пытаясь уклониться от атаки. Бардак, свалка…
Везде, где я смотрел, я видел разгром. Немцы, освобождаясь от бомб, "вспухали" над строем, кто поумнее – те камнем падали вниз и бежали на запад. Некоторые сбивались в группы, выталкивая крайние самолеты под огонь наших истребителей, и, огрызаясь пулеметными очередями, пытались уйти. Но итог боя был уже ясен всем – они не прошли! И не пройдут!
