— Вася, ты как?

— Дед, я оторвался от вас километра на два… Обе пары заходят на тебя… До линии фронта километров восемь-десять, наверное… Точнее не скажу. Дымы и вспышки вижу отчетливо…

— Вот и хорошо, Вася… вот и хорошо… Лови, сволочь! Есть, Вася! Есть! Одному гаду я клизму поставил! Ему, правда, всю задницу разнесло, но это уже его проблемы… Уходи, уходи скорей… Я без тебя буду совершенно свободнее себя чувствовать… Уходи…

Подбитый месс, видимо, потерял управление – он вильнул раз, другой, чуть не сорвался в штопор. Потом блеснул сброшенный фонарь, и летчик предпочел выброситься с парашютом.

Ведомый, оставшись в одиночестве, полез вверх, занимая положение наблюдателя и диспетчера, управляющего атаками на мой истребитель. Еще один начальник на мою душу выискался. Хрен с тобой – ты не опасен… А вот вторая пара…

Вторая пара не пускала меня на высоту, не разрешала повернуть к себе. Чуть что – и сразу угроза атаки. Так не пойдет ребята, мне тут с вами гоняться некогда, мне на обед пора!

Вдруг, видимо получив команду добить "Як" Василия, оставшийся в одиночестве ведомый сбитого немецкого охотника прибавил скорости и скользнул за уходящим истребителем моего друга. Эт-то еще что? Вы меня, гады, шантажировать Василием будете? Не получится у вас, ребята! Высота пять пятьсот, у меня скорость за семьсот будет, хотите погоняться? А давай!

Я резко развернулся, врубил максимальные обороты двигателя и бросился вслед за преследующим Василия немцем. Скорость быстро росла, 570…590…630… 660 – немцы стали отставать. Они, естественно, предупредили "сироту", и немец-ведомый тут же отвернул от Василия и полез вверх. А ведь я должен его достать… Точно – смогу!

Взгляд назад – коптя форсажем, пара охотников преследовала меня, но пока не приближалась. Взгляд на приборы – скорость 690, температура растет… ничего, пока не смертельно, еще минуту-другую продержусь…

— Вася, гони, гони к нашим, быстрее…

Взгляд вправо-вверх – одинокий месс, разворачиваясь в наборе высоты, уходил на солнце. Я же говорю – консерваторы, привыкли по шаблону. Не надо было тебе в разворот-то идти, прямо бы драпал. Тогда бы и скорость не потерял.

Семьсот три километра… Немец в правом развороте застыл выше меня метров на четыреста и на удалении метров шестьсот-семьсот… Пора? Да можно попробовать – ждать уже некогда – двигатель опасно греется!

Я рывком бросил "Як" в набор высоты. Месс в прицеле стал быстро увеличиваться в размерах. Вот уже крылья коснулись кольца прицела – метров 110 пожалуй… Так, стал выкручивать – пара сзади, видать, орет что-то вроде "Alarm!" А может быть, просто – "Шухер!" Или шухер – это что-то семитское? От Мишки-Япончика из Одессы-мамы? И немецкому асу кричать что-либо подобное кодекс арийского воина не велит? Какая теперь разница, ариец ты летучий. Все, гад! Отлетался ты!

Пушки моего "Яка" рокотнули свое грозное "Трр-р-р-у-п-п!" — и немец стал трупом в горящем и разваливающемся на куски самолете. Плохо переносит образец германского авиапрома припарку из десятка-другого 23-мм снарядов пушки товарища Нудельмана… Не идет ему это впрок, не прибавляет здоровья!

— Дед! Крути!

Да помню я, Вася! Помню – пара на хвосте, как тут забудешь. И скорость я в атаке подрастерял, но пока еще двигаюсь, скольжу… Скольжу и подныриваю под пушечную трассу, под вторую… Что? Присосались? Не выходите, как положено, из атаки? Добить хотите? А вот так вы можете?

Я убрал обороты почти на "ноль", перегретый мотор довольно замурлыкал, выпустил закрылки в "боевое" положение, и крутанул "бочку" рваной, растянутой линией. А чтобы в прицел не попасть… Мессы ожидаемо просвистели мимо. Все-таки страх остаться без скорости довлел над их желанием быстренько пристрелить меня и добить Василия. Знают, гады, что на виражах со мной они не потянут.

Эта пара ошибку одиночки повторять не стала и уфитилила куда-то вдаль, чтобы там спокойно развернуться и, заодно, поднабрать высоты. А я кинулся к Васе.

— Ну, как, Вася? Сколько до "ленточки"? Дойдешь?

— Дед, до наших – километров пять, не больше… Теперь дойду!

Накаркал! Истребитель Василия вдруг перевернулся, еще раз, потом крутанулся раз, другой – и начал падать, неуправляемо вращаясь в плоском штопоре.

— Дед! Обрыв тяги! Тяги нет! Я не могу ничего….

— Вася, прыгай! Немедленно прыгай – перебил я его. — Прыгай к центру вращения, иначе можешь попасть под винт! Прыгай и жди меня у прудов – верь мне, Вася, я за тобой приду! Веришь?

— Верю…

— Прыгай! Сейчас же!

С "Яка" слетел фонарь, и Василий мешковатым кулем выпал из кабины истребителя. Вот он отлетел от вращающегося и парашютирующего таким образом самолета, лег пузом на воздух, и за ним кишкой потянулся сложенный парашют. Мгновение – и купол набрал воздух и поддернул Васю вверх. Есть! Парашют есть – теперь сядет. А мне есть теперь чем заняться…

Первым делом, первым делом – самолеты… Правильно, между прочим, сказано. Секретный, между прочим, самолетик-то! Не должен он попасть в руки врага. Прощай, крылатый!

Из левого виража, в котором я висел, наблюдая за Васиными скачками, я зашел на падающий "Як". Длинная очередь – и истребитель сначала вспыхнул, а потом разлетелся на куски. Все… Мотор немцам не нужен – у них свои есть, оружие они повторить не смогут, некогда уже, а пропорции истребителя теперь уже по этим горящим обломкам не установишь. Секретность соблюдена. А теперь – быстрее к себе! Где там фашистская пара? Я внимательно осмотрел небо и немцев не увидел, потому, что на большой высоте я увидел обещанные "лавочки". Ну, не буду их обижать.

— "Лавочки" – я Дед! Ведомый прыгнул, я ухожу. Будьте внимательны – где-то крутится пара охотников! Будете возвращаться – смотрите за хвостами. Спасибо – я ушел!

Так – самолет на крыло, где парашют? Ага, вон он! А вот и эти самые пруды или группка озерков. Густые кусты, камыш – ничего, найдет, где спрятаться! Домой, скорее домой!

Я прибавил обороты и, в пологом пикировании, скользнул к недалекой уже линии фронта.

На "Узел" я не пошел – некогда! Надо вытаскивать Василия. Э-э-х! Пора, видимо, вспомнить все мои бонусы! Давно я не резвился на травке, давно. Но – ничего, навыки не пропьешь!

Я отлетел всего-то километров на пять-шесть от линии фронта, когда заметил небольшую сравнительно ровную площадку и, самое, главное – средних размеров рощицу около нее. Вот туда-то я и сяду. Надеюсь, хозяева не будут против. В рощице, под масксетями, я заметил какие-то темные глыбы – то ли склад боеприпасов, то ли танки стоят. И в любом случае, значит, есть охрана, есть командир и связь. То, что доктор прописал!

Я пролетел над площадкой, пытаясь рассмотреть, нет ли на ней ям и канав. Потом заметил след от машины, проходивший прямо по площадке, ближе к кромке рощицы. Во – то, что надо!

Сунул газку, мотор взревел, я резко крутанул "Яка", набирая высоту, тут же выровнял машину, убрал газ, мотор обиженно что-то по-детски залопотал, захлопал цилиндрами, а я, тем временем, выпустил закрылки и шасси.

Ту-дух. Еще раз – ту дух, тах, тах… Колеса стукнули еще пару раз и покатились спокойнее. Перекачали их технари, что ли… Скачут, как шарики пинг-понга от стола. Надо приспустить немного воздуха. Не сейчас, сейчас – надо найти местное начальство.

Скрипнули тормоза и третьяк остановился. Я заглушил мотор. Ничего, рабсилы полно – вон, из-под деревьев целая куча мужиков ко мне бежит.

Я откатил назад сдвижную часть фонаря и с наслаждением подставил лицо мягкому ветерку. Травой пахнет, лугом… хорошо-то как! Ни войны, ни звуков боя… Эх-х, пора. Я вылез на крыло, сбросил парашют и уложил его в кабину. Сверху полетел и шлем. Пилотки у меня с собой не было. Не планировал я по гостям-то разъезжать.