Слева-ниже к немцам протянулись трассы. Это, конечно, Воронов. До немцев очень далеко. Я и думать бы про стрельбу не стал. Но Ворон попал! Одним или двумя снарядами, но – попал! А больше ему и не надо – мессер вспыхнул и закувыркался горящим комком. Наверное, отбито крыло, в огне не видно. Сейчас наш черед.

— Никола! Давай!

Никольский дал и попал. Мессер задымил и резко пошел на разворот домой. Добивать его нельзя – впереди на нас заходят еще две пары. А одна пара карабкается в высоту. Это Кнебеле – обожгла меня мысль. Диспетчером работать будет. Посмотрим.

Я выпустил три очереди по заходящим на нас самолетам. Третьей очередью достал ведомого второй пары.

— Никола – маневр!

Мы уклонились от лобовой, и выскочили вверх.

— Дед! Атака!

Следовало ожидать. А я так и вообще ждал – нужно было убирать главного мангуста с высоты.

— Никола – ножницы! — Наши самолеты разошлись, выписывая растянутую восьмерку маневра. Пара мессеров с грохотом пушек просвистела мимо нас вниз. Теперь мы сверху. Но надо мешать это варево. Нужно держать хорьков, чтобы не убежали.

— Никола, атакуем… прикрой… — скорость набрана, я падаю на пару мессов, которые пытаются зайти в хвост Воронову. Обороты прибрать, заодно и мотор остынет немного. Высота теряется, скорость растет. Но – не получилось! Немцев предупредили по радио. Они прекращают атаку и падают вниз. А по нам метров с шестисот стреляет другая пара. Нет, хорек, ты не Воронов – до "Ворошиловского стрелка" тебе далеко!

— Кузя, прикрой – кричит Воронов и метров с пятисот аккуратно кладет пару снарядов по мессу. Тот взрывается.

Кажется, я вижу, как по немецким истребителям от этого огненного шара проходит дуновение холода. Они как бы вздрогнули. Они почуяли смерть.

Мы крутимся уже полторы минуты. Сейчас, вот сейчас подойдет Федя Невский. Еще немного. Где Кнебеле?

Он опять ушел в сторону и набирает высоту. Это опасно. Сколько мы сбили? Я вижу четыре месса. А наши? Самолет Кузи виляет и дымит. Опасно! Добьют ведь!

— Ворон! Оттягивайтесь домой! Я постараюсь прикрыть!

Я вижу, как струя дыма за истребителем Кузи ломаной дугой уходит вниз, на восток. Эк, его бросает! Не ранен ли? Прикрывая товарища, сзади-выше челноком снует "Як" Ворона.

— Никола, крути головой! Я на тебя надеюсь!

Сковать, нужно сковать мессов. Не позволить им уйти. Для этого и прогнал вторую пару. А сейчас надо атаковать главхоря. Ага, бросились на его защиту.

— Никола, маневр… — Расходимся. Кнебеле упорно лезет вверх. А вторая пара старается укусить меня, заставить отвернуть от оберст-лейтенанта.

— Делай фонтан! — Мы выполняем развороты с набором высоты – он влево, а я – вправо. Расходимся, как струи фонтана. Наш радиус виража и скороподъемность позволяют развернуться и сверху вниз атаковать преследующую нас пару. Те, не принимают вызова и уходят под нас.

Где Кнебеле?

Его пара уже падает на самолет Никольского.

— Никола! Крути!

Поздно – Никольский дернулся – но не смог выйти из-под атаки. Развели нас фашисты. Я слышу, как бьет пушка аса, и истребитель Никольского закрутился в плоском штопоре с отбитой законцовкой крыла.

Один, два, три, четыре… – нельзя так делать, сейчас я беззащитен, но я не могу… двенадцать… Наконец-то! С "Яка" слетает фонарь, и я вижу фигурку Никольского по дуге отлетающего от падающего самолета. Фф-ф-у! Живой! Хлопок парашюта. Теперь с ним все будет в порядке…

Я один… Где Невский?

— Федя, ответь! Невский, ты где?

— Де-е-д, связан боем, не могу пробиться! — яростно орет Федя. — Ребята, дави гадов! Там наши в опасности!

Глупая случайность, никто не мог предвидеть. Нарвались на группу немцев, наверное. Я один. Будем крутить рулетку. И-и-и, раз!

Пара оберста все еще карабкается ввысь. А вторая пара уже начала подкрадываться ко мне. Вы-то мне и нужны, хорьки. Переворот через крыло, полный газ, я камнем падаю на серо-желтых. Метров с двухсот даю короткую очередь, и-и-и – есть! Ведомый месс взрывается огненным клубком. А ведь стрелял-то по ведущему! Оставшийся в одиночестве ведущий падает вниз и выходит из боя.

Где Кнебеле? Ты не бежишь? Нет, не собирается. Он собирается меня убить. Пара оберста метеорами падает на меня сверху. Это не так опасно, как кажется на первый взгляд. Делаю скольжение вправо, сразу влево – чтобы выскочить из прицела, и тут же – резкий вираж, до черноты в глазах.

На бешеной скорости немцы проскакивают мимо. Они даже не смогли стрелять. Мне надо ввысь. Пора заканчивать – я нерасчетливо тратил боеприпасы, да и бензина уже мало.

Но есть и свои плюсы – облегченный самолет весело лезет в высоту. Я опережаю немцев. Вот они зависли, самое время подойти, спросить – все ли у них абгемахт?

Но, оказывается, я не один такой вежливый. Сверху на немцев падает "Як" с бортовым номером 4. Это истребитель Кира, это вернулся Ворон! Ворон стреляет – ведомый мессер вспухает клубом огня.

Кнебеле у меня в прицеле. Дистанция – метров шестьдесят. Я нажимаю на спуск – пушки молчат. Кончились снаряды… На всякий случай нажимаю рычаги пневмоперезарядки, снова спуск – пусто!

Сбрасываю скорость, выпускаю закрылки. Если я сейчас проскочу вперед, оберст меня расстреляет. Я выйду прямо под его пушки. Ворон после атаки упал вниз и только идет в набор высоты. Причем – он за меня не боится. Видел, что я на хвосте у главхоря.

Мы с оберст-лейтенантом Кнебеле идем бок обок. Он с едкой усмешкой смотрит на меня и делает скупой жест рукой – мол, проходи! Чего ждешь? Когда подвезут снаряды? Походи, проходи! Пора заканчивать!

Да, пора. Уж больно мне твоя усмешка не понравилась. И глаза. Холодные рыбьи глаза убийцы. Я откатил фонарь. Кнебеле удивлен, но не встревожен. Он снова улыбается мне и делает характерный жест рукой. Показывает, как перережет мне горло. Пусть потешится… Я быстро потрошу свой планшет… Там есть такие кармашки для карандашей… А у меня там не карандаши, а три стрелки – остались еще с пешей прогулки за Васей. Так и таскал их с собой… Глядишь – пригодятся. Глядишь – пригодились!

Я достаю одну стрелку. Этого хватит, а вот пирозаряда жалеть не будем, ух, как качнул! За глаза…

— Дед, это Ворон. Что случилось?

— Ничего. Захотелось посмотреть ему в глаза…

— Посмотрел?

— Ага, как у рыбы… У жареной рыбы… Гутен нахт, херр Кнебеле.

Я извернулся и метнул в "Мессершмитт" стрелку с клубочком. Сильно метнул. Телекинезом. Да и близко было. Взрыв мессера отбросил и закрутил меня… В глазах потемнело. Взрывной волной оторвало элерон на левом крыле. Но я долечу… Я должен долететь.

Впереди еще столько дел.

Хотя – я бы не отказался и от отпуска… Мне кажется – я его заслужил.