— Но позвольте, — волнуясь и запинаясь, заговорил я. — Если догадка моя верна, именно Горный Учитель должен, просто обязан…

Резкий, отрицательный взмах тонкой, невесомой руки:

— Я повторяю: он — н е м о ж е т! Если бы это касалось обычного… гм… человека — дело другое. А я…

— А вы? — напрягся я. — Что — вы?..

Он опустил голову.

— М е ч е н ы й… — прошептал он. — Я — м е ч е н ы й о б о р о т н е м…

И тогда меня прорвало.

— Да кто же вы, черт побери?! — заорал я.

Его бледное лицо исказила судорожная гримаса, и он скрипнул зубами…

— Кто?..

И внезапно я всё понял.

Я понял всё — и кто был сейчас передо мной, и что этот несчастный хотел.

И мною почему-то вдруг овладело полнейшее спокойствие и даже какая-то апатия.

— Хорошо, — кивнул я. — Где?

Он молча ткнул пальцем вправо, и я увидел невдалеке разрытую могилу, кучу земли и — низенький крест. Рядом на траве лежала лопата. Не говоря больше ни слова, я повернулся и пошел к могиле…

Через несколько минут я снова вышел к дороге, где ждал Ян с лошадьми. В безмолвной тишине протянул ему острый и тонкий серебряный штырь, на половину длины покрытый темной густой кровью.

Ян взял его и сунул за голенище сапога, а меня внезапно жутко вырвало прямо на куст притулившегося у обочины дороги чертополоха.

И теперь уж точно последняя. Больше я не хочу и н е м о г у расписывать в деталях и подробностях то, что случилось со мной в Волчьем замке. Только самое основное, самую суть.

Когда утром я снова не увидел за завтраком Каролину, то был озадачен уже не шутку — тем более что помимо главного (надеюсь, понимаете, что я имею в виду, — мои чувства и… даже самые серьезные помыслы в отношении этой девушки), на мой взгляд, вся наша компания находилась теперь в довольно двусмысленном положении: в замке фактически хозяйничали Горный Учитель и Ян; они отдавали какие-то распоряжения каким-то неизвестным, не виданным мною раньше людям и были озабочены буквально всем — вплоть до самой пошлой и прозаической хозяйственной жизни поместья. И через два часа я не выдержал.

Через два часа я поймал во дворе за рукав Яна и весьма резко сказал:

— Послушайте, я, конечно, понимаю, что роль моя в спектакле закончена и я здесь больше не нужен. Так вот, я собираюсь уезжать и перед отъездом хочу увидеть госпожу Каролину.

— Да? — как-то странно буркнул Ян.

— Да, — отрубил я. — Но ее почему-то нигде не видно. Что вы скажете на это? Я могу, в конце концов, с ней встретиться?

Он покачал головой:

— Нет.

— Как — нет?! — поразился я. — Что вы имеете в виду? Она не хочет?

Некоторое время одноглазый молчал. Потом, морщась, подергал себя за отросшую седую бороду и проворчал:

— Она не сможет, сударь.

— Но почему? — воскликнул я.

— Да потому, что она уехала.

— Уехала?! — потрясенно вымолвил я. — Уехала… Но куда?

Ян опустил свой глаз долу.

— Не знаю.

— Не верю, — зло проговорил я.

Он пожал плечами:

— Да и не верьте! Однако я действительно понятия не имею, куда отправилась госпожа Каролина. — Он помолчал и нехотя добавил: — Правда, мне, кажется, известна причина ее внезапного отъезда.

Я схватил его за руку:

— Так говорите же! Для меня это исключительно важно…

С минуту его глаз буравил меня пронзительным взглядом. Потом Ян повернулся и бросил через плечо:

— Идемте!

И мы пошли.

Мы вошли в замок, поднялись на второй этаж, и Ян, миновав несколько дверей с левой стороны коридора, толкнул пятую или шестую. Комната как комната, ничего особенного: обычная маленькая гостиная с диваном, креслами, секретером и прочим. Ян остановился посреди комнаты, а я непонимающе огляделся по сторонам.

— Ну и? Слушайте, что-то до меня не доходит.

Ян протянул руку:

— Смотрите. — И я увидел на небольшом резном столике в углу чью-то фотографию в рамке. Подошел поближе…

Со снимка на меня смотрело лицо мужчины. Примерно моего возраста, может, чуть старше. Бледный, взгляд напряженный, а в глазах не то грусть, не то… страх.

— Кто это? — спросил я, ставя фотографию на место. — Кто это, Ян?

Мой провожатый дернул щекой.

— Последний граф Батори. Последний владетель Волчьего замка.

— Тот самый? — догадался я. — Э-э-э… покойный… м-м-м… жених Каролины?

Ян кивнул:

— Тот самый, сударь, тот самый.

— Но… — Я с трудом подбирал слова, адекватные моим мыслям, которые, впрочем, тоже были далеко не самыми ясными. — Но Ян, я что-то не вижу связи!

Он уже снова был у порога.

— Скоро увидите. Следуйте за мной…

Мы опять спустились на первый этаж, потом вышли во двор, а потом Ян повел меня к каким-то хозяйственным постройкам, одна из дверей которых вела в подвал или заброшенный погреб, — в общем, что-то в этом роде. Подвал был глубоким — метров, наверное, шесть или семь, и по сравнению с царившим наверху летним теплом здесь было по-настоящему холодно.

Перед нами возникла еще одна дверь, и я вопросительно уставился на Яна.

Он нахмурился:

— Вы хотели узнать, почему госпожа Каролина уехала, не простившись с вами?

— Д-да… — с трудом проговорил я, еле ворочая непослушным языком. — Д-да, хотел… — И внезапно понял, что не хочу уже ни этого, ни чего иного.

— Тогда войдите. — Ян указал на дверь, а сам отступил назад.

И я вошел…

Я вошел и увидел на груде колотого белоснежного льда тело. Обнаженный труп мужчины — молодого мужчины, приблизительно моего возраста. Вообще-то я никогда не считал себя слабонервным, но сейчас…

Выглядел этот человек ужасно. Кожа с его левой руки была содрана почти полностью за исключением пальцев, и красновато-белая плоть, полуприсыпанная мелкими осколками льда, резко контрастировала с почти чернотой избитого и издавленного до синевы остального тела. Живот несчастного был разорван от паха до солнечного сплетения, и обрывки внутренностей торчали наружу. Горло словно перекушено гигантскими клещами, а все туловище исполосовано длинными резаными (так мне показалось) ранами…

Задрожав как осиновый лист, я перевел взгляд выше — о господи! — у покойника отсутствовало левое ухо, а кожа с половины черепа была снесена точно бритвой. Но все равно, все равно в облике его было что-то знакомое. И вдруг…

И вдруг я в с п о м н и л…

И — п о н я л…

И — закричал, завыл, зарыдал…

А когда не осталось уже сил ни на крик, ни на рыдания, мне внезапно пронзительно отчетливо сделалось ясно — с Каролиной мы не должны увидеться н и к о г д а…

Я зашел в библиотеку проститься с Горным Учителем. Вещи уже лежали в бричке, и кучер скучал на облучке.

Колдун, видимо, прекрасно понимал мое состояние (кое, впрочем, совсем не трудно было угадать по лицу). Он отложил книгу и встал навстречу:

— Мне очень жаль, сударь, что все так получилось…

И умолк.

— Мне тоже очень жаль, — сдержанно проговорил я. — Прощайте, сударь, но последний вопрос. Теперь кольцо у вас. Что вы собираетесь с ним делать?

Он неуверенно пожал плечами:

— Еще не знаю.

Я удивился:

— Но… тот несчастный говорил, что оно должно наконец завершить свой земной круг.

Колдун вздохнул:

— Именно об этом я сейчас и думаю. Я знаю, что обязан его уничтожить, но как? Как?! — если оно практически бессмертно?

— Выкинуть, утопить в реке, закопать в землю, — уныло предложил я.

Горный Учитель покачал головой:

— Бесполезно. Если помните, год назад некая дама по имени Лорелея бросила кольцо в ночном лесу — и что же? Оно почти тотчас всплыло вновь, и хорошо еще, что в конечном итоге попало в руки людей, а не… наоборот.

Я невесело усмехнулся:

— Попало-то оно попало, да только какую и кому это принесло пользу?

Он нахмурился:

— А вот здесь вы неправы. Во-первых, с его помощью Земля избавлена от Зверя, а во-вторых… Понимаете, одно то, что не Лугар и его премилая дочурка, да и еще кое-кто, а мы воспользовались силой кольца, — уже успех…