Он стоял и, скрестив на груди тонкие руки, строго, но ласково смотрел на нас — ну ни дать ни взять школьный наставник на не в меру расшалившихся малышей. А потом… потом он подошел ко мне, доверительно обнял за плечи, и в таком виде мы сделали несколько шагов в сторону от шеста, остатков Лилит и Яна. И там, в стороне, он тихо сказал:

— Послушайте, сударь. Конечно, вам это кажется варварством, но поймите и его. — Голос колдуна посуровел: — Дело в том, что Ян исполнял мой приказ.

Я испытующе уставился в его чуть прищуренные глаза, ища насмешки или подвоха, однако вроде бы ничего этого в них не было. Тогда, уже ощущая себя понемногу дураком, я вяло изрек:

— Ах, так то был ваш личный приказ?

Он кивнул:

— Именно, сударь. Личный и — наистрожайший.

Я нервно передернул плечами:

— Ну хорошо! Ведь я же не знал…

Горный Учитель улыбнулся:

— Зато теперь знаете. Тут дело, видите ли, вот еще в чем: нам с Яном необходимо на несколько часов отлучиться. Возможно, даже на всю ночь.

— Но…

— Но не волнуйтесь, — коснулся он моей руки. — В подземелье вы будете в безопасности, а эта штука, — кивнул колдун на штандарт с головой Лилит, — теперь тоже, как это, быть может, ни странно, играет за нас. Вы поняли?

— Понял, — угрюмо буркнул я. Перспектива ночевать одному в подвале, украшенном омерзительным идолом Бафомета и прочими дьявольскими атрибутами и аксессуарами предыдущих его владельцев, меня, естественно, не радовала. В голове вмиг зароились всевозможные планы, один хитроумнее другого, — как например: скоротать ночь на высоком дереве, или сбежать в деревню, или…

Но Горный Учитель отечески погрозил мне пальцем:

— Только, сударь, без глупостей. Не вздумайте улизнуть. И потом, не забывайте о кольце: пока оно с вами, вам некого опасаться.

— Да? — язвительно ухмыльнулся я. — Однако ведь не помешало же ваше знаменитое кольцо напасть на меня этой треклятой Лилит?

Он грустно согласился:

— Да… Действительно не помешало, и никак не могу сообразить, почему. Видимо, здесь есть какой-то нюанс, которого я не учитываю, потому что не знаю. — И вздохнул: — Будем надеяться, пока не знаю.

Но тем не менее, увы, — развел он руками. — Нам пора. — И повернулся к все еще стоящему возле шеста Яну. — Нам пора, друг, мы уходим. Вы можете покинуть свой пост — наш гость пообещал вести себя хорошо. — И снова обернулся ко мне: — Правда?

— Правда, — хмуро пробубнил я.

Ворочался я долго, но сон все не шел. А не шел потому, что в голову лезли самые разные, и совсем не безоблачные, мысли. Мое внутреннее око вновь и вновь воскрешало в памяти крупные и мелкие эпизоды пребывания в Волчьем замке и вне его, а также предшествовавшие события, начиная с визита покойного автора злополучной рукописи, а мозг пытался анализировать, связать все воедино, более или менее логично объяснить — и отступал, сдавался перед этой мешаниной событий, фактов, поступков, людей, нелюдей, обрывков полезной и бесполезной информации и прочими прелестями, с которыми меня угораздило столкнуться за последние полторы недели.

Я вспоминал содержание рукописи, пробовал сопоставить характер описанного в ней с собственными приключениями — и находил очень мало общего. Кроме "фактуры", разумеется. И тут и там нечисть и враждующие с ней, довольно странные, мягко говоря, люди. Но в остальном…

Знаете, в какой-то степени мне даже было обидно. В отличие от М., которого вовремя и регулярно вводили в курс всего происходящего и который мог сам порой влиять на события, разворачивающиеся вокруг Волчьего замка, я фактически пребывал тут в роли пешки, и отнюдь не проходной. От меня вроде бы не многое утаивали, но одновременно словно держали на рыскале: сходи туда, сходи сюда, но в сторону — упаси бог, не положено. И хотя Горный Учитель дал понять то же самое вполне открытым текстом, обиды и чувства некой ущербности и собственной неполноценности от этого не убавлялось, а наоборот.

Ну в самом деле, — едва не задрожал в какой-то момент от негодования я: ведь я здесь, по их же признанию, чуть ли не главный; ведь ясно же — чего-то они не могут сделать без меня и кольца. Чего-то очень важного и необходимого.

К о л ь ц о…

Проклятое чертово кольцо!..

И вдруг мысли в который уже раз приняли новое направление. Они собираются ловить Зверя "на меня" и кольцо. Как на приманку! "На живца"! О господи!..

Вот теперь я действительно задрожал, представив на миг такую картину: я, привязанный к дереву на опушке мрачного леса, — и Ян с колдуном, в кустах: караулят, когда же чудище придет мной полакомиться…

Тьфу! Сдуру я взвинтил свои эмоции до самой мыслимой или же немыслимой степени возбуждения. Сел на жестком топчане, служившем постелью, и вдруг… И вдруг услышал звук.

Но сперва подумал, что ошибся, — откуда тут, под пользующейся дурной славой среди местного населения Каменной Пустошью, звуки? Тем более, когда я здесь один!

Еще звук… и спина медленно, но верно начала покрываться холодным, липким потом. А… один ли?..

Ну а потом, уже явственно, я услышал шаги. Негромкие, осторожные — кто-то шел по подземелью почти крадучись, и это привело меня в ужас — ни Ян, ни колдун не стали бы пробираться тайком. И кто это мог быть?! Тот, ч е р н ы й, появляющийся в ночи словно из ниоткуда и точно исчезающий в никуда?

Это не добавило мне бодрости — такой союзник (если он действительно союзник) внушал подчас больший трепет, нежели какой-нибудь гипотетический враг. Я мгновенно вспомнил тощую, худую фигуру, с крючковатым носом лицо и длинные, острые пальцы, похожие на когти хищной птицы. Зачем, ну зачем он идет?! Неужели ко мне? Но зачем?..

А шаги уже рядом, возле двери…

Почему, ну почему я погасил свечку?! Я же не видел теперь ничего! А представляете, что такое тьма? Полная тьма в подземелье! Наверное, хотя бы слабые контуры мессира Леонарда и то показались бы мне сейчас милыми и родными. Но я не видел, дьявол побери, н и ч е г о! Не видел даже мессира Леонарда!

Но все же я сохранил минимальное присутствие духа, поскольку сообразил, что сидящий на постели буду гораздо более легкой жертвой, чем стоящий на полу. Я спрыгнул на холодные каменные плиты и заметался как слепой щенок в отчаянной надежде наткнуться на чемодан, в котором лежал револьвер.

Тщетно. Я сразу же "заблудился" в кромешной темноте и через пять секунд не имел уже представления не только о том, где чемодан, но и где стоит топчан, и одна лишь дверь… Я вдруг почувствовал, где находится дверь, потому что шаги приблизились к ней и стихли, а я, я беспомощно застыл в нескольких метрах от нее. Руки мои дрожали, сердце колотилось как бешеное, однако в сознании, вибрирующем от дикого страха, возник вдруг протест: да что ж, неужели ж я дамся вот так, за здорово живешь погубить такого орла?! Да кто бы там ни был! Да ни черта!..

Бесшумно как кошка (потому что был босиком) я прыгнул к двери. Нащупал трясущимися пальцами холодное дерево, ручку и… приник к стене слева от дверного проема. Сейчас, вот сейчас она откроется и тогда… Эх, жаль, ничего нет в руках! Как бы пригодился хоть какой-нибудь обломок палки или более-менее увесистый булыжник.

И вдруг я повел носом: незнакомец был с факелом или свечой. Так-так… весь трепеща от идиотского упоенья, подумал я, так-так… Вот сейчас он со скрипом откроет тяжелую дверь, потом просунет в нее руку (а может, лапу?!), и я, я…

С тихим скрипом приотворилась дверь…

Потом в нее просунулась (слава богу, не лапа!) рука с факелом, а на пороге показалась высокая фигура, с головы до пят облаченная в серый плащ с монашеским капюшоном. И тогда…

В первый удар я вложил, наверное, всю силу, которая была только отпущена мне природой, и если бы направил этот удар в голову неизвестного, возможно, все кончилось бы раньше и с совсем иным результатом. Но меня в тот миг почему-то больше всего пугал факел, и я что было мочи рубанул сверху вниз ребром ладони по предплечью пришельца. Факел маленькой кометой улетел к козлиным ногам Бафомета, а я, не собираясь отдавать инициативу, накинулся на врага как пещерный лев.