Естественно, все пошли в замок.

Эх-х, все же Горный Учитель, избрав меня тайным орудием исполнения своих благородных замыслов, здорово мне польстил: за исключением нескольких эпизодов, связанных, как правило, с присутствием мадемуазель Каролины, никаких особо выдающихся морально-волевых качеств я тут не проявил. Более того — частенько я трусил, отчаянно трусил по поводу и без. Так что, боюсь, колдун крупно промахнулся, сделав меня главным своим союзником в этом вроде бы совершенно невероятном, но, к сожалению, таком реальном предприятии.

Нет, кольцо-то я носил с собой повсюду: сначала в кармане, а теперь вот и на руке, однако что делать с ним — хоть убейте, не мог представить ни на секунду. И знаете, несмотря на умный вид, который напускал на себя Горный Учитель, похоже, и он толком не знал, что и как делать с этим самым Кольцом этого самого Изокарона.

Но впрочем, одно-то он знал совершенно точно: на это черное, с зеленым ледяным камнем железное кольцо он собирался выманить из бог ведает какой чащи или же бездны чудовище, посланное на Землю верховными силами Зла для расправы над людьми. Уточню — некоторыми людьми, в число коих, абсолютно случайно, затесался и я. За что, господи, за что?!

И хотите откровенно? Не исключено, что я даже попытался бы сбежать, если бы… Ну да, если бы не некая известная вам особа.

Вот и сейчас, мы шли коридорами и галереями Волчьего замка, а она, она шла рядом со мной. Ну и как же я мог, по-вашему, сбежать, коли она шла сейчас рядом со мной?

Наконец путешествие по замку приблизилось к концу. Каролина остановилась возле массивной, потемневшей от времени дубовой двери и, повернув голову к Горному Учителю, тихо проговорила:

— Здесь…

Он кивнул:

— Хорошо. — Потом взялся за круглую бронзовую ручку и торжественно возгласил: — Прошу, господа!

Дверь приоткрылась, мы, один за другим, переступили через порог, и я потрясенно замер — т а к о г о я никак не ожидал увидеть даже в Волчьем замке.

Наверняка кто-то из вас читал всякие там рыцарские романы. Наверняка их читал и я, и воображение порой рисовало в голове картины, подобные той, какая предстала пред нами, — но не детской сказкой или плодом живой фантазии, а самой что ни на есть реальностью из реальностей.

Громадный зал. Площадью примерно тридцать на двадцать метров. С высоким потолком, который в скупом свете настенных свечей был неразличим глазу. Я знал, что Волчий замок огромен, однако и представить не мог, что, помимо прочих помещений, в его чреве таится еще и такое.

Что это было? Пиршественный зал для главных многолюдных трапез? Вообразите, сколько гостей можно было бы здесь разместить. Огромный камин, встроенный в дальнюю стену, сгодился бы и для мамонта, а уж зубра, быка или тура — безусловно: он был значительно выше человеческого роста. Стены украшали пыльные головы тех же туров и зубров, лосей и оленей, увенчанные невообразимых размеров рогами. (Представляете, сколько лет насчитывалось этой "коллекции", коли последнего в Европе тура убили более двух веков назад!)

Однако не только головами несчастных травоядных был украшен этот величественный зал. Со стены напротив на нас глядели оскаленные морды волков, медведей и рысей. М-да… либо в старину звери были крупнее, либо для владетелей замка отбирались самые великолепные экземпляры, да только, мысленно приставив к этим головам и зубам все остальное, я искренне содрогнулся — встретить таких страшилищ в лесу было бы не менее ужасно, чем оказаться в смертельных объятиях Лилит. Прибитые чуть подальше головы гигантских секачей-вепрей с почти полуметровыми бивнями радовали глаз не больше, чем клыки и пасти хищников.

Но стоп! Довольно средневекового романтизма! Можно еще долго описывать гулкие каменные плиты на полу и закопченные стены, дрожащие на этих стенах жидкие тени свечей и оттого точно оживающие на мгновения звериные лики, плюс наш благоговейный и почти первобытный трепет от пребывания в этом гранитном мешке. В первую очередь я должен обрисовать этот зал пусть суше — но точнее. Чтобы последующие события были восприняты вами более ясно, зримо и четко.

Итак, громадное пустое помещение: ни столов, ни стульев, ни лавок и проч. Лишь у дальней стены, перед камином, возвышалась баррикада из мешков с песком, и вот за ней были стулья и даже небольшой столик, на котором красовались две бутылки с вином и пара стаканов. Я с грустью подумал, что один стакан, возможно, Горного Учителя, а уж второй-то, увы, без сомнения, мой.

Но самое главное — двери. В каждой из боковых стен, примерно посередине, было по две двери, которые вели… Впрочем, тогда я еще не знал, куда они вели. Но скоро узнал. Очень скоро.

Колдун сунул руку в карман, достал брегет и щелкнул крышкой. Спрятав часы обратно, повернул озабоченное лицо к Каролине.

В ее больших глазах на миг (только на миг) вспыхнула тревога. Тихим ровным голосом она спросила:

— Пора?

— К сожалению…

Девушка наклонила голову:

— Хорошо, я пошла.

Колдун бережно взял ее за руку:

— Идите, милая, и ничего не бойтесь. Главная задача для вас — надежно укрыться и всё. Зная, что вы в безопасности, нам гораздо легче будет сделать то, что нам нужно сделать… — И виновато умолк.

— Да-да… разумеется… — Каролина посмотрела на нас — ну, трудно сказать, как, но, возможно, именно таким взглядом провожают женщины мужчин на войну, — просто я никогда в жизни не отправлялся еще на войну. Кстати, мне показалось, что на моем лице глаза ее задержались чуточку дольше, чем на остальных. Каролина даже немного побледнела, но, тут же взяв себя в руки, сказала: — Храни вас бог… — и медленно пошла к правой стене.

А я стоял и смотрел, как она идет, как открывает дверь. Полшага, шаг — дверь снова закрыта. Скрежет задвигаемого изнутри засова, и Горный Учитель удовлетворенно потер руки:

— Та-ак, считай, четверть дела сделано!

Я прищурился:

— Слушайте, а вы не слишком переусердствовали с ее этим самым… порогом чувствительности, а?

Он ожег меня сердитым взглядом:

— Не слишком! — И вдруг опять улыбнулся: — Не волнуйтесь, когда минует необходимость, барышня снова станет такой, как всегда. — Он повернулся к Яну и г-ну М.: — Очередь за вами, друзья. Откройте ворота и все двери в замке, ведущие сюда, чтобы ничто его не задержало и не направило по другому пути. Сами же вы знаете, что делать.

— Знаем. — И они ушли.

— А… я… мы?.. — глупо спросил я. Глупо потому, что и так было ясно — мы остаемся здесь.

— Прошу! — Колдун протянул руку в сторону баррикады из песка, и я перелез через мешки и спрыгнул внутрь. Он последовал за мной. Я плюхнулся на стул. Горный Учитель тоже сел.

— Скоро? — буквально выдохнул, а не спросил я.

Он кивнул:

— Уже скоро. Вот только бы он успел.

— Кто? Зверь?!

Колдун криво усмехнулся:

— Зверь успеет — не сомневайтесь. Лишь бы успел…

И в этот момент главная дверь, ведущая из коридора в зал, прямо напротив нас, скрипнула. Поскольку освещение было слабоватым, я, мгновенно ощутив очень неприятное покалывание под ложечкой, привстал и испуганно вытаращился в полумрак. Неужели же сейчас перед нами предстанет о н о… некое кошмарное н е ч т о, которое словно по компасу должно найти нас по — не знаю уж чему, — излучению, отражению или же з о в у Кольца этого треклятого Изокарона…

Но нет — дверь приоткрылась, и на пороге возникла человеческая фигура — темная, угловатая и худая. Она на миг приостановилась и, оглядевшись по сторонам, мягкой кошачьей походкой направилась прямо к нам.

Я вздохнул вроде бы с облегчением (потому что это был не Зверь), но и — все равно не больно радостно, потому что это был тот самый "черный человек", который так и остался для меня до сих пор самым загадочным и малоприятным знакомым во всей округе Волчьего замка.

Он быстро подошел к нам, и я трусовато-вежливо приподнялся со стула. Горный Учитель тоже встал и, перегнувшись через мешки с песком, что-то тихо сказал ему, а потом жестом предложил — перебирайся, мол, к нам.