Литмир - Электронная Библиотека

Ян усмехнулся:

— Как это — с кем-то?! Естественно, с нашим главой, с Горным Учителем…

Ей-богу, в первый момент мне сделалось здорово не по себе. Но это в первый, а во второй… Во второй я воскликнул:

— Он здесь? Сам?!

— Здесь, — подтвердил Ян. — Сам, собственной персоной. Сейчас вы его увидите, и на всякий случай попрошу… Нет-нет, не для того вовсе, чтоб вас запугать, а просто… Ну, постарайтесь, в общем-то, все-таки помнить, что перед вами не обычный человек, а возможно, наиболее могущественный из нынешних колдунов мира.

— Обязательно! — с чувством проговорил я. — Я обязательно буду помнить об этом. Но… почему именно он, именно здесь и именно в это время?

Ян пожал плечами:

— Тому были две причины, сударь. Первая — проблема волколаков и убуров интересует Учителя как ни одна на свете. А вторая… В общем, его пригласил я.

Я кивнул:

— Понятно. — И, повернувшись, храбро пошел к люку, ведущему в подземелье. Однако у самой дыры в земле остановился.

— Вы что-то забыли, сударь?

— Я забыл спросить, на каком языке мы сможем разговаривать, — вздохнул я.

Ян великодушно развел руками:

— На каком вам будет угодно. Наш гость свободно владеет всеми европейскими языками, десятком азиатских и несколькими основными наречиями Северной и Центральной Африки плюс дюжина атапаскских и алгонкинских диалектов. Выбирайте сами.

— Д-да? — Я озадаченно поскреб макушку. — Тогда, пожалуй, попробую на родном.

Ян улыбнулся:

— И это вполне разумное решение, сударь…

Глава XVII

Не знаю точно, каким именно ожидал я увидеть великого колдуна, но, покуда спускался по ступенькам и шел темными штольнями подземелья, в голове смутно маячил образ некоего первобытного жреца — грязного, лохматого, нечесаного, обвешанного до ушей побрякушками из костей, раковин, бус и камня, с лицом почему-то непременно монгольского типа — таким, видимо, рисовался моему дилетантскому воображению облик среднестатистического азиатского шамана, даже если он и носит романтический и загадочный титул — Горный Учитель. (Кстати, клетка, в которой сидела накануне пантерообразная Лилит, была теперь пуста.)

Ян довел меня до маленькой низкой двери и тихо постучал.

— Да-да, — донеслось из-за двери. — Входите!

Мы вошли, и одного-единственного взгляда на говорившего оказалось достаточно, чтобы понять, насколько я заблуждался и насчет внешнего, так сказать, экстерьера "шамана", и насчет каких-либо сверхъестественных атрибутов его несколько необычной профессии.

Передо мной стоял грубо сколоченный стол, а за столом сидел и что-то писал человек лет пятидесяти пяти, — по крайней мере так мне показалось. Одет он был во вполне европейского покроя темное платье, только на шее висел на веревочке маловразумительного вида амулет либо талисман. Черные, с сильной проседью волосы были коротко подстрижены на современный манер, и лишь конкистадорского типа усы и короткая эспаньолка придавали ему чуть диковатый и экзотический вид.

В чертах лица Учителя не было ничего монголоидного — быть может, только слегка выпирающие скулы. Темные глаза, крючковатый нос и загорелая, почти бронзового цвета кожа могли принадлежать человеку едва ли не любой национальности — от корсиканца до перса или ассинибойна, и я решил пресечь свои мимолетно-дилетантские, антропологические изыскания в самом зародыше.

И правильно сделал, потому что уже через секунду Горный Учитель сказал:

— Здравствуйте, садитесь. — И отложил перо и бумаги.

Я осторожно присел на самодельный табурет и приготовился чему-нибудь внимать, но Учитель сначала тихо обратился к Яну на неизвестном языке и только когда тот, кивнув, вышел, снова повернулся ко мне. Комнату освещал лишь неяркий свет от горевших в глиняных подсвечниках на столе двух свечей, но этого было вполне достаточно.

Итак, он повернулся ко мне и сказал:

— Чтобы не тратить зря время, сударь, довожу до вашего сведения, что о вас мне известно всё. — И, заметив мой удивленный взгляд, уже мягче, добавил: — Под словом "всё" я подразумеваю то, что относится к Кольцу Изокарона и некоторым прочим нашим общим делам. А остальное… Остальное — это ваша личная жизнь, и она меня, поверьте, совершенно не интересует.

На всякий случай я многозначительно надул щеки:

— Ну разумеется…

А он продолжал:

— Полагаю, наш друг Ян уже отчасти просветил вас насчет меня. Ежели этого достаточно, сразу перейдем к делу. Если нет — задавайте вопросы, и вы получите ответы на все, кроме тех, знание которых предполагает ту либо иную ступень Посвящения.

Наверное, с полминуты я молчал, а потом не очень смело проговорил:

— Пожалуй, кое о чем все-таки спрошу.

— Конечно-конечно, — усмехнулся он. — И даже догадываюсь, о чем в первую очередь. По-моему, вас смутил цивилизованный облик выходца с края света, и если бы здесь сидел сейчас завшивевший дикарь с трещоткой, погремушкой, барабаном и ногтями в полметра длиной, вы бы чувствовали себя гораздо комфортнее и уютнее. Я не ошибаюсь?

Какое-то время я размышлял, а после сказал:

— Да нет, ошибаетесь. Иметь дело с завшивевшим дикарем с погремушкой и барабаном, хотя я и, ей-богу, лишен предрассудков, не очень хотелось бы. Но послушайте, вы говорите без малейшего акцента, а если вспомнить слова Яна…

Он отмахнулся:

— Как раз в этом нет ничего необычного. Это лишь то, что в вашем мире называют некоторыми лингвистическими способностями, плюс, конечно, постоянные занятия и практика. В общем, труд, труд и еще раз труд.

Я несмело улыбнулся:

— Не разочаровывайте меня, не то я еще, чего доброго, разуверюсь в характеристике, которую дал вам Ян.

Он вскинул бровь:

— А Ян дал мне и характеристику?! И какую же?

— Ну-у… Короче, он сказал, что на данный момент вы — самый могущественный колдун в мире.

— Гм, вот даже как! — Его взгляд на минуту уставился куда-то в темный угол комнаты. Потом он пожал плечами: — Ну, не знаю-не знаю. Хотя полагаю, что О" Бентри из Ирландии, или Поющий Утес из Небраски, или допустим, Пандит-Синга из Пенджаба с не меньшими основаниями, чем я, могли бы претендовать на это неофициальное звание. Но в принципе, у нас, знаете ли, как и в любой серьезной профессии, тоже есть определенная специализация, и, помимо общего объема знаний и умений глобального плана, у каждого мага, шамана, жреца — да называйте нас, в конце концов, как хотите, — естественно, имеется свой конёк. Я, к примеру, весьма поверхностно знаком со спецификой вуду, но уж зато во всем, что касается евразийских оборотней, дам — как это говорится: сто очков вперед, да? — любому из вышеназванных глубокоуважаемых магистров.

— Простите, — робко произнес я. — Однако сейчас я вспоминаю, что титул Горный Учитель встречал уже, кажется, раньше в какой-то книжонке по оккультизму. Но там речь шла вроде бы о чем-то другом.

Он поморщился:

— Знаю, о чем там шла речь. В восточных районах вашей страны уже пару столетий существует некая секта… Ох, не хочу даже распространяться — это сатанисты. Обычные, пошлые, примитивные сатанисты, которые днем живут нормальной человеческой жизнью, а по ночам занимаются черт-те чем вроде массовых оргий и христианских служб шиворот-навыворот. Ублюдки, ищущие острых ощущений, не более того. Так их глава и основатель в свое время нагло назвался титулом, на который не имел ни малейшего права, а дальше это пошло по традиции. В общем, их "Горный Учитель" — маленький, местный Анти-Папа, моральный урод, извращенец и садист, понятно?

— Понятно, — кивнул я. — Но не могли бы вы рассказать о себе? Я же впервые встречаюсь с таким необычным человеком и…

— … совершенно случайно имею некоторое отношение к печати, — вдруг хитро глянул он на меня.

— Нет, ну при чем тут это… — Я смешался от неожиданности.

— Ладно-ладно, не конфузьтесь. По большому счету я не имею ничего против, и к тому же, поверьте: то, что не предназначено для широкой читательской аудитории, вы не сможете перенести на бумагу. Не найдете нужных слов, адекватных понятий, а то и просто забудете, даже в момент посещения самой ретивой из муз.

26
{"b":"285904","o":1}