Прад лежал ничком. Не обязательно было быть врачом, чтобы понять — рука Капитана сломана — об этом говорил неестественный изгиб в районе локтя. У левой ноги скопилась лужица крови. Смешавшись с цементной пудрой, она напоминала ртуть. Вопреки ожиданиям Прад оказался в сознании — с тихим стоном попытался подняться. Ему помогли сесть. Гита побледнела и закрыла рот рукой, когда увидела травмированную ногу. Открытый прелом — зрелище не для слабонервных. На первом курсе в медицинском, Арину и саму чуть не стошнило, при первом взгляде на желтоватый обломок кости, торчащий сквозь мясо.

Что-то упало с тяжёлым тупым звуком, как падает мешок картошки. Все посмотрели в дальний угол, где распластался Мирон. Скованный приказом Арины, он продолжал неприятно лыбиться.

— Вот подонок! — прохрипел Прад, державшийся за правый бок, — рёбра видимо тоже пострадали. — Хватит со мной нянчится — заживёт! Прикажи-ка лучше нашему уродцу рассказать всё про Предводителя и уйдём отсюда, — сказал он Арине, которая накладывала на ногу шину из ритуального кнута.

— Говори! — приказала она, зыркнув в угол.

Губы домового зашевелились, хотя он сам оставался парализован:

— Гы-гы, неплохо я тебя? Но ты — отродье, сам напросился! Никакого уважения… Пришёл бы как полагается, пригласил побеседовать, подарок принёс…

— … и ты бы мне ничего не сказал, — миролюбиво отозвался Прад, — Заткнись! Если бы всё пошло по-моему, мы бы уже ехали по домам, а ты продолжал куковать тут в одиночестве. Я просто не учёл, как долго ты здесь прозябаешь — весь дом собой пропитал, со стенами слился — всюду несёт нечестью, редкое явление даже для такого старика как ты.

Мирон пытался, что-то сказать, но его никто не слушал. Прад благодарно посмотрел на Арину, вытиравшую окровавленные руки и, как умел только он, мгновенно стал галантным:

— Ара, запомни меня таким жалким, израненным, побитым… Обязательно запомни! — ухмыльнулся, — будешь рассказывать внуку какому-нибудь Карену или Наргизу, потому что больше меня таким не увидишь никогда!

— Капитан, поменьше разговариваете, у вас сломано ребро, — Арина привыкла не обращать внимания на его остроты.

— Прикажи ему всё рассказать и поедем.

— Хорошо.

После того, что он сотворил с Капитаном, который, правда, отчасти сам виноват, вся её симпатия к Домовому улетучилась. Не задумываясь, она произнесла нужные слова:

— Домовой Мирон, приказываю тебе: расскажи все, что знаешь о Предводителе — Ганталианте, появившемся в Москве.

Мирон захрипел. Шерсть на его загривке встала дыбом, жилы натянулись. Необъяснимым образом, видимо собрав все внутренние силы в кулак, он преодолел предыдущий приказ — пошевелился. Длинные пальцы тянулись к худой шее:

— Сссс… Сссссс. Сссс, — шипел Домовой, а его же собственные руки смыкались в замок на горле.

Это продолжалось целую вечность или пару минут. Совершенно ошарашенная зрелищем Арина глупо хлопала ресницами, не понимая, как живое существо способно себя удушить. Между тем хрип из глотки Домового становился тише, хотя хватка не ослабевала — пальцы побелели от натуги. Вскоре большие зелёные зрачки закатились вверх — под веки — Арина вышла из ступора, поспешно приказав:

— Прекрати! Можешь ничего не говорить, но перестань себя душить! Приказываю!

Дыхание Мирона стало ровным, тело обмякло на полу. Он еле слышно проговорил, теряя сознание:

— Ничего вы от меня не добьётесь… Тепло… Как же тепло…

— Вадим, угли уже готовы? — подал голос Прад.

Вадим кивнул.

— Отлично! Забирай и уходим отсюда!

Арина опять почувствовала себя полной дурой, заметила маленький костерок, тлевший в коридоре, вопросительно посмотрела на Капитана:

— Не поняла…

— Дом слишком старый, его всё равно давно собирались сносить — ускорим процесс!

— Вы хотите сжечь дом?

— Ну, скажем так: ускорить естественный отбор в сфере недвижимости! Вот увидишь — через годик на этом месте построят отличную высотку! Приедут новые люди, будут счастливы…

— А как же Домовой?

— Забудь о нём — это же нежить! Нашла, кого пожалеть… Лучше бы меня приласкала… Женская ласка — дороже любого лекарства, — Прад протянул здоровую руку к её груди.

Она отшатнулась:

— Прад, но так нельзя! Он же живой! Может, конечно, несговорчивый, своенравный, но нельзя с ним вот так!

— А что ты сделаешь, чтобы я его пощадил? Знаешь, я тут недавно купил увлекательную книжку "Ветка персика" называется, так вот там есть интересная поза: "Козочка" — мужчина лежит на спине, а женщина в это время, наклоняясь к его…

— Хватит! — остановила его Гита, — Ариш, с Домовым всё будет хорошо — это ритуал, когда хозяева уезжают из дома, они берут Домового с собой. Для этого необходимо взять с собой угли и разжечь из них костёр на новом месте. Угли у Вадика. Мирон теперь будет жить у нас.

— Хотя не известно — к добру ли… — Капитан застонал от боли — Вадим помогал ему подняться, — ох, пожалею я об этом!

Они медленно уходили по безлюдной улице, будто вернувшейся в прошлое из страшного апокалиптического будущего: Прад опирался на плечи Вадика и Гиты, а Арина тащила на одноколёсной ржавой тачке, найденной в соседней комнате, старого храпящего Домового. Лето не обращало внимания на их раны, смеялось щебетом птиц над потусторонней угрозой ощутимо нависшей над ними, потешалось буйством зелени над их страхами перед неизвестностью. Они уходили не оборачиваясь, хотя прекрасно слышали, как пасть огня с лёгкостью пожрала сухую крышу двухэтажки, пробежала по дощатым полам, обрушила лестничные пролёты — закончила мучения мёртвого дома.

Капитана отправили в больницу, Мирона на базу, а сами сослуживцы разъехались по домам. Всю ночь Арине снилась старинная школьная подруга Наташка. В девятом классе Арина обещала Наташке своё красивое шёлковое платье, чтобы та сходила на первое свидание, но совсем забыла об этом — засиделась в библиотеке. Наташка тогда четыре часа прождала её у подъезда, а когда дождалась — ничего не сказала, просто посмотрела как-то по-особенному, и с тех пор вообще ни разу не сказал ей ни слова.

Весь следующий день на работе она не работала. Капитан, принявший руководство из элитной платной палаты больницы, поручил ей пополнить багаж знаний в информационном центре базы.

Равнодушный голос компьютера всё реже произносил фразы "Информация засекречена" или "доступ закрыт", отчего Арина чувствовала себя значимой — как бы не было трудно, медленно, но верно она становилась, частью этой странной команды.

В тоннах гигабайт самой разнообразной информации об обрядах, редких и ещё более редких аномалиях, духах, приданиях, легендах и даже сказках она, наконец, обнаружила файл стоящий пристального изучения.

Экран на стене отобразил надпись "Правила мироустройства". Вопреки ожиданию, заговорил не монотонный голос, под однообразную диктовку которого она откровенно засыпала, а Капитан Прад. На экране появилось изображение огромной аудитории: все места заняты слушателями — лиц не разобрать, у кафедры Капитан читает лекцию на английском. Запись явно была старой — сделанной на плёнку, но Капитан за прошедшие десять или более лет нисколько не изменился. Арина, к своему стыду, плохо знала язык, поэтому включила субтитры.

"Правила мироустройства" — это, если хотите, единая библия нашего мира. В каждое вере присутствует собственный кодекс поведения. Неважно как он называется: талмуд, завет, коран — прежде всего это кодекс поведения, отчасти совпадающий с "Правилами мироустройства", но по большому счёту откорректированный тем или иным богом, с целью пропаганды собственной фигуры. С течением времени люди забыли о правилах, более того всё чаще пытаются их оспорить, нарушить" — Капитан отвлёкся прикуривая, точно так же, как он делал это сейчас. По аудитории прошёл шумок — слушатели обсуждали услышанное. Прад обвёл взглядом собравшихся: "Сейчас объясню, что я имею ввиду. Начнём с простого. Насекомые. Комар. "Правила мироустройства" отводят комару всего две цели в жизни: напиться крови и отложить яйца, или чем там они размножаются… Комар существо тупое, и он безропотно подчиняется. Думаю, вы не встречали комаров пьющих мёд или не кусающих маленьких детей из жалости.