— Все в сборе, начинаем незамедлительно! — строго сказал Прад, — Лена, приведите сына.

В тот же миг в дверь осторожно постучали. Арина готова была поклясться, что заходя, оставила её открытой. Она стояла ближе всех, поэтому без задней мысли взялась за ручку, чтобы отворить. Ладонь до самого предплечья пронзила жуткая боль, она вскрикнула, отдёрнула руку, но даже в скупом свете нескольких свечей увидела, что часть обожженной кожи прикипела к докрасна раскалённой ручке. Запахло палёным. Уже без чьей-либо помощи дверь медленно приоткрылась, пропуская внутрь мальчишку лет семи. Несмотря на поздний час, Кирилл оказался одет в коричневый костюм и при галстуке.

Арина дула на обожженную руку, стараясь не выдать слёз.

Паренёк, подстриженный по прошлогодней детской моде — "под горшок", внимательно изучил её, руку, собравшихся. Остановил взгляд тёмных, почти чёрных глаз, на матери:

— Извини, — обратился к Арине, — это она должна была обжечься!!! — он показал на мать указательным пальцем, зло закричав, — НЕНАВИЖУ!

Лена стояла у окна, которое за её спиной взорвалось тысячами осколков.

Лена закричала, пряча голову, Арина испугалась, прижавшись к Гите.

Мальчик продолжил:

— Я знаю, зачем вы здесь. Вы хотите убить дедушку. Хотите закончить, её дело. Она хочет убить дедушку, потому что не любит его. Я люблю дедушку — он останется. Я не дам убить дедушку. Дедушка со мной. Дедушка, ведь ты поможешь мне?

Неожиданно дом пришёл в движение. Обрывки ткани, кирпичи, куски цемента, щепки — всё на полу пришло в движение. Каждая частица огромного дома немного сдвинулось, породив какофонию шоркающих звуков, басом заскрипела несущая балка в стене. Арина услышала, как дом ответил маленькому мальчику: "Дааа!".

Первым пришёл в себя Прад, он откашлялся, очаровательно улыбнулся, вальяжно подошёл к Кириллу, присел рядом с ним:

— Дружище, с чего ты взял? Не собираемся мы трогать твоего деда — живите, как хотите, твоя мать всё равно сошла с ума и заплатила нам вдвое больше, чем нужно. Мы наоборот хотим помочь. Сам спроси у дедушки, что с ним случится завтра утром… Завтра он исчезнет…

— Нет! Ты лжешь! Дедушка останется со мной! — мальчик на несколько секунд закрыл глаза, обмяк, будто душа оставила хрупкое тельце. Дом еле заметно вздрогнул. Кирилл открыл глаза, серьёзно по-взрослому проговорил:

— Что я должен делать, чтобы ему помочь? Дедушка должен остаться!

Прад похлопал его па плечу:

— Не боись, поможем твоему старику! Для начала возьми вот эту свечку, — он протянул ему тонкую палочку церковной свечи, — зажги её. Вот зажигалка. Молодец! А теперь…

В руке Прада из неоткуда возник маленький шприц, резким точным движением он воткнул его в плечо мальчишки, вводя неизвестную субстанцию. Мальчик вырвался из рук Прада, пошатнулся. В Арине шевельнулся детский врач:

— Что вы делаете? Что вы ему вкололи?!! Это же ребёнок!!!

— Предатель… дедушка тебя нака… — Кирилл закачался и упал без чувств.

— Не накажет меня твой дед — сил не хватит! — равнодушно заявил Прад, аккуратно устанавливая горящую свечу мальчика в один из углов красной пиктограммы, — Лена, раздень своего сына.

После произошедшего хозяйка дома видимо немного пришла в себя, закивала головой, бросилась к мальчику.

— Что вы ему вкололи, отвечайте!!! — разозлилась Арина.

— Расслабься, всего лишь галоперидол. Через пару дней придёт в себя, мамаша как раз начнёт ремонт — словно ничего и не было!

— Вы бессердечный ублюдок! Мальчик ведь просто любит дедушку!!!

— Но дедушка, судя по всему, никого больше не любит и представляет угрозу для окружающих! Таким, кстати, тоже положен галоперидол, но боюсь колоть некуда… Как ты считаешь?

Арина промолчала.

Пока они говорили, что-то огромное, не поддающееся пониманию зашевелилось в доме. Всё вокруг мелко дрожало, словно поблизости прошёл поезд. Щепки, осколки, кирпичи на полу вибрировали. Внизу громко хлопнула дверь, послышались тяжёлые шаги, заскрипели ступени на лестнице — неизвестный приближался. Она первой среагировала на самый противный из всех возможных звуков — царапанье острым предметом по стеклу: на чёрном стекле окна, без чьей-либо помощи появлялась надпись: "Прочь!!!".

— Все сюда! — Прад стал максимально серьёзным, он уже не шутил, не иронизировал — он готовился к бою. — Правила для всех едины. Вадим, раздай им свечи. Это особые свечи, освящённые в Иерусалиме, ничто не сможет погасить их огня, пока вы живы. Зажгите их и встаньте по углам пиктограммы. Вадим, положи пацана в центр. А теперь самое главное, запомните: чтобы не произошло, как бы вам не захотелось — вы не можете покинуть своего места, пока я вам не позволю. Ни в коме случае, не при каких условиях, ни за что! ЗАПОМНИТЕ: СТОЯТЬ НА МЕСТЕ!!!

По стене рывками пробежала крупная трещина. Дом низко загудел. Одна за другой начали гаснуть хозяйские свечи, словно человек-невидимка шёл по комнате и тушил их. Погасла даже свеча в закрытом стеклянном подсвечнике. Арина, как и все остальные с опаской озарялась по сторонам. Подскочил Прад, неожиданно коснувшись указательным пальцем её переносицы, она отшатнулась, почувствовала приятный запах.

— Это освящённый елей… — бросил Капитан, помазав и Елену, стоящую рядом.

— Угу, спасибо.

Она, как и все, зажгла выданную им свечу, лишь сейчас заметив, как сильно та отличается от обычных церковных свечей: чуть меньше, чуть толще, выполненная из тёмно-красного воска, с вырезанным узором по периметру, с другим ароматом.

Странно, но Арина почти перестала бояться, хотя по комнате поползли неровные тени, стены стонали, с потолка уже не переставая, сыпалась штукатурка.

— Времени больше нет: займите свои места, — приказал Прад, обходя пиктограмму по кругу, остановился рядом с ней и Леной, — вы двое, повторю ещё раз: стоять и не двигаться!

— Мы поняли, — не сговариваясь, хором ответили они.

— Хорошо. Начинаем.

Они встали лицом в центр шестиугольной звезды. Внутри трёхметрового пространства стало светло и спокойно, словно частица древнего иерусалимского храма, преодолев тысячи километров, перенеслась сюда. Казалось, что даже страшные звуки извне отступили. В центре в одних трусиках лежал побледневший Кирилл. "Ему, наверное, очень холодно" — пожалела мальчика Арина, но не рискнула поделиться своими соображениями с окружающими. Кирилл неровно дышал, не приходя в себя.

Прад вошёл внутрь пиктограммы, установил свою свечу в единственном остававшимся тёмным углу, опустился на колени в ногах мальчика и закрыл глаза. Ей показалось, что невидимая аура сомкнулась у них за плечами.

В тот же миг дом за их спинами буквально сошёл с ума. Пол сильно дрогнул, угрожая повалить всех с ног. По этажам пронёсся душераздирающий вопль, переполненный нечеловеческой болью. Краем глаза Арина заметила, как за плечами с пола поднялся мусор, замерев в воздухе. Крик повторился, но теперь наполнился яростью, превратившись сначала в рык раненного животного, а затем в адский хохот.

Вернулся страх, сковав всё внутренности. Она поняла, что имел ввиду Капитан, повторяя: "Оставайтесь на месте". Была бы её воля, её бы ноги уже не было в проклятом доме, но отступать поздно, да и не получилось бы у неё отступить — нервное напряжение парализовало все конечности. Арина чуть не завизжала, почувствовав холодное прикосновение к плечу, следом вздрогнула Елена, видимо, к ней тоже прикоснулись.

Зазвучал громогласный, пышущий внутренней силой голос Прада:

— Стану я, Проно, не помолясь, до зари зарёю и пойду не благословясь, из избы не дверьми, из ворот не воротами, выйду подвальным бревном и дымным окном в чистое поле, под чистые звёзды, под лунь небесную, в сторону да подвосточную…

"Что за бред?" — подумала Арина, но сразу же отвлеклась на происходящее вокруг. Все свечи, кроме их, давно потухли. Все уцелевшие в доме двери пришли в движение, хлопая так громко, что не выдерживали уши. Смех сумасшедшего то приближался, то затухал где-то в подвальных помещениях. Поднявшиеся с пола кирпичи и другие предметы сами по себе разгонялись, на скорости врезаясь в невидимые, но крепкие стены круга. У самого уха Арины взорвался крупный фрагмент стены из туалета: кирпичи, намертво слепленные цементом, сохранили остатки мелкого кафеля. Удар наполняла столь титаническая сила, что от кирпичей, кроме рыжей пыли ничего не осталось. Арина не смогла побороть рефлекс и отступила, буквальна на полшага. В ту же секунду, до этого невидимая глазу защитная оболочка замерцала… В голову Вадима прилетел осколок кирпича. Вадим зыркнул на неё, но остался неподвижным — алая кровь тонкой струйкой побежала по виску. Теперь, Арина испугалась уже за коллег, вернулась на место, приказав себе лучше умереть, чем сойти с места.