Каблуки отсчитали одиннадцать ступенек вниз. Арина поправила блузку, открыла тяжёлую стальную дверь, шагнула внутрь. Как в большинстве частных магазинчиков, дверь захлопнулась, противно звякнув китайским колокольчиком. "Зачем хозяева их вещают, ведь недолго сойти с ума, если слушать весь день их пошлое звяканье" — подумала она, замерев на пороге. На неё смотрела красивая молодая армянка, хлопала ресницами, поправила причёску и юбку. Огромное зеркало от пола до потолка, стоящее напротив входа, оказалось полной неожиданностью. Справа и слева от зеркала висели огромные синие амулеты "глаз от сглаза". Хозяин явно сдвинут на китайских безделушках — отметила Арина, выходя из крошечного кармана, в котором находился вход. Основное помещение прачечной представляло собой большую прямоугольную комнату. По левую стену ждали своего часа расположенные в два ряда крупные стиральные машины, справа замерли гладильные доски с утюгами, а в центре от входа до противоположного конца помещения тянулась неудобная скамья для посетителей. Больше всего в этом антураже Арину поразили стены. Наклеенные на них обои пестрили безумным рисунком, состоящим из кругов с крупной чёрной точкой в центре: никак, снова "глаза от сглаза", но не два, как у входа, а сотни или тысячи! Пёстрый, геометрически идеальный узор непонятным образом влиял на разум: ей мерещилось, что глаза действительно "смотрят" на неё. Закружилась, а затем заболела голова. Она поспешила перевести взгляд, но и пол оказался не лучше. Каменную плитку покрывали десятки разнообразных крестиков, в расположении которых, в отличие от глаз на стенах, усмотреть никакой последовательности у неё не вышло. Арину начало подташнивать. Плюс ко всему, в прачечной стояла пугающая тишина, укутанная в химический запах стирального порошка. Захотелось как можно быстрее выбежать из помещения, но она взяла себя в руки, шагнула к стойке у противоположной от входа стены.

За высокой фиолетовой столешницей невозможно было ничего рассмотреть. На стойке лежал лист формата А4, намертво приклеенный к пластику скотчем и золотой звонок для посетителей, какие часто показывают в американских фильмах. Арина осторожно нажала на звонок, подождала и ещё раз позвонила, ещё подождала и снова позвонила. Никакого движения. Никто так и не появился из проёма в стене за приёмной стойкой. Плотные нити с крупными бусинами, служившие здесь дверями, безмолвно подрагивали на неощутимом сквозняке. Отчего-то стало не по себе. Арина не знала, что и думать. Теория о глобальном розыгрыше рушилась на глазах. Шутникам в прачечной попросту некуда было спрятаться. Потеряв терпение и разозлившись на саму себя, она перегнулась через стойку — зачем? Сама не поняла. Просто чувствовала: нужно как-то действовать. За фиолетовой столешницей обнаружились маленькие, исписанные быстрым почерком бумажки, ручки, скрепки, степлер, чей-то мобильный телефон и прочая чепуха, которая присутствует на столе любого менеджера среднего звена. Арина расстроилась, впрочем, а что она планировала там увидеть? Глаза от бешеных узоров на стенах слезились, поэтому она не сразу заметила главное. С пола за стойкой на неё пристально смотрела странного вида девушка. Тоненькая девушка лет двадцати пяти сидела в позе лотоса. Худенькое, сильно загоревшее лицо обрамляли тысячи косичек ниже плеч с вплетёнными в них красными и чёрными лентами. Косичек было так много, что создавалось впечатление, будто у незнакомки не волосы, а грива. На длинной статной шее висело с десяток бус самых разных размеров и оттенков, некоторые из них прятались под ворот свободной коричневой блузки, прямого кроя, украшенной индийскими или китайскими народными рисунками. Самое странное в девушке — её глаза. Они уквально поразили Арину. Небесно-голубые с суженными зрачками, они смотрели сквозь неё куда-то за спину или в саму вечность. Как врач, она отметила, что с глазами у девушки явно не всё в порядке. Неожиданно глаза стали зелёными, с уже осмысленным выражением, а мгновение спустя снова голубыми. Арина отшатнулась, чуть не вскрикнув от испуга. За фиолетовой стойкой послышалась возня, а через секунду девушка уже стояла на ногах, приветливо ей улыбаясь:

— Извини, пожалуйста, я тебя напугала… К этому, — она закрыла глаза, демонстрируя на веках потрясающе достоверный рисунок других — голубых глаз, — нужно привыкнуть… Помогает от злых духов… Меня зовут Гита. А ты давно ждёшь? Я была в трансе — ничего не слышала.

— Эээ… Да, нет, я только пришла…

Гита снова улыбнулась, причём настолько по-доброму, что Арина почему-то сразу поняла, что они могли бы подружиться, протянула ей худенькую руку, увешанную позвякивающими фенечками:

— Будем знакомы! Ты, наверное, Арпеник?

— Можно просто Арина!

— Оу, у тебя тоже есть второе имя? Мудро! В таком случае не афишируй настоящее — в наше время это опасно. — Гита внимательно посмотрела на неё, но, не встретив понимания, поспешила добавить, — всему своё время! Прад предупреждал о тебе, но его ещё нет, пойдём в подсобку, я угощу тебя чаем… Ты должна его попробовать! Только вчера пришла партия из Египта, называется "Чёрная ночь Немезиды"!

Арина была полностью деморализована происходящим, так что решила плыть по течению, доверившись судьбе. Новая знакомая, оказалась полностью сдвинутой на мистике и восточных суевериях, постоянно щебетала о карме, что-то говорила об амулетах, но при этом угостила действительно фантастическим чаем со шербетом. После шербета сердце Арины оттаяло, и она прониклась к Гите самыми тёплыми чувствами. Между тем девушка оказалась не так наивна, как могло показаться. Как ни пыталась Арина перевести разговор в нужную ей плоскость: узнать побольше о Капитане, прачечной и своей роли в этом безобразии, Гита неуловимо пресекала её неуклюжие попытки.

Спустя минут двадцать, произошло нечто странное. Гита как раз рассказывала о Тибете, в котором она прожила несколько лет, изучая скрытые возможности человеческого тела, вдруг внезапно замерла, с приподнятой чашкой чая, странно посмотрела на Арину, перевела взгляд на дверь:

— А вот и он — Прад.

В подтверждение её слов вдали звякнул колокольчик.

Через мгновение шторы-бусы шумно заволновались, впуская внутрь ураган — Капитана. Он пронёсся по просторной комнате подсобного помещения, приводя в движение всё вокруг. Со стола упала папка с документами, от его шагов в чашке пошли круги, заскрипела дверь шкафа, в который он бросил дорогое пальто, комната наполнилась громкими звуками его мощного голоса:

— Ха, я так и думал, что ты придёшь раньше времени! Такие как ты слишком эмоциональны, слишком педантичны… — в его глазах светился азарт с оттенком безумия, она успела забыть этот взгляд, но теперь вспомнила и поёжилась — стало неуютно.

— Разве желание не опоздать — это плохо?

Капитан, как губка, впитывал каждое её слово, каждый жест, любое изменение на лице. Улыбнулся:

— Если бы ты знала, какое желание просыпается во мне, когда я вижу, как покачивается твоя налитая грудь! — замер, взглядом просверлив в ней огромную дырку, быстро отвернулся, кинул через плечо, — Ара, за мной, поговорим… — скрылся за ещё одной дверью с надписью "Директор".

Арина растеряно посмотрела на Гиту.

— Не бойся… Он служит добру, хоть немного по-своему, но он хороший, — Гита мягко пожала её ладонь, — иди, всё будет хорошо…

И Арина пошла. Ноги стали ватными, так что, входя в кабинет Прада, она думала лишь о том, чтобы поскорее сесть.

Кабинет напоминал кабинет любого директора: дорогая резная мебель, богатое кожаное кресло, плазма на стене, какие-то позолоченные канцелярские мелочи на столе. Арина скромно присела на край скромного стула для посетителей. Кожа сидушки неуместно скрипнула под попой. Прад вульгарно усмехнулся. Он откинулся на спинку кресла, беспардонно закинув ноги в дорогих ботинках на зелёное сукно столешницы:

— Ну что, ты готова приступать?

— Приступать к чему? Вы так и не объяснили мне мои обязанности, то есть вы мне вообще ничего не объяснили…