Крики воинов затихли вдалеке, леденящий душу ветер унёсся прочь, лампы снова светили, Арина стояла на коленях, подобострастно склонив голову у ног Капитана, рядом в той же позе стояли Гита и Эрнст.
Теперь уже хохотал капитан — их капитан, а не Бог справедливости:
— Вот это мне нравится! Слушайте, давайте сделаем это традицией? Каждое утро, приходя на работу, вы будете приветствовать меня, вставая на колени!
Ей потребовалось немало сил, чтобы просто посмотреть на него, не говоря уже о том, чтобы заговорить:
— Капитан, кто вы? — с трудом выдавила она.
Он перестал смеяться, тяжело вздохнул, осторожно сел на табуретку, устало опустив плечи — стал самым обычным мужчиной средних лет:
— Ладно вам, вставайте… Я — это я — ваш Капитан Прад, борец с нечистью, руководитель московского филиала тайного мирового сообщества. А кем я был когда-то, сегодня не играет ни малейшего значения, как говорится "дела давно минувших дней".
Арина возмутилась:
— Как это "давно минувших"? Ведь вы — бог! С вашими силами мы сможем одолеть любую аномалию, любого врага!
Капитан очень грустно улыбнулся сам себе, и, как ей показалось, стыдливо опустил глаза:
— То, что вы сейчас видели — это мой предел, больше я ничего не могу. Когда-то раньше — да, мог, но сегодня ничего не осталось… Нет ни копья-правосудия, — он раскрыл пустую правую ладонь, — ни алатырь-камня, — показал такую же пустую левую. Все мои силы съело время. Я даже живу теперь в чужом теле, что уж тут говорить о былом могуществе…
Слева неожиданно дёрнулась Гита, она странно взглянула на Капитана, подскочила и выбежала в женскую комнату.
— Приспичило, наверное, — ухмыльнулся Прад.
— Но почему всё исчезло? — не понимала Арина, — как бог может лишиться своих сил?
Вдруг вместо него ответил Эрнст:
— Потеряв верующих, бог теряет всё.
Прад усмехнулся:
— Хорошо, я расскажу вам свою историю. Знаете, у меня когда-то в прошлом было много имён: Прове, Право, Проно и даже Правитель — тоже моё имя. Как любит повторять наш Домовой — я отродье, то есть веду свои корни от Рода — главного бога славян. Я не его прямой потомок, а самостоятельный отросток. Когда-то был самым грозным в пантеоне, непреклонным защитником чести. Родился человеком, но не помню этого времени, наша память, увы, не столь продолжительна, как жизнь. Помню, что был варягом — полководцем, осевшим в захваченных землях — позже названных Русью. Правил мудро, судил честно за это и полюбился людям. Люди же и назвали богом, поверили, назначили покровителем правды, правосудия, истины и войны. Война и мир — вот мои вечные спутники. Целые века на поле брани: наказать нечестивцев, отблагодарить праведников и так снова и снова. Я не лез в распри других богов, не стремился захватить власть, хотя мне не однократно предлагали, было время, когда мы с Перуном мерялись силушкой, и я держал верх, но зачем мне власть? Но однажды всё кончилось. Я рассказывал уже про крещение Руси. Пришёл Илья Пророк и сказал, что он — это я, сказал, что отрёкся от Рода, приняв христианство. Народ ему не поверил, но многократно повторённая ложь становится похожей на правду, теперь я это хорошо усвоил. Минуло сто лет и истинные верующие умерли, остались сомневающиеся, но и они были смертны. Я покинул родину — ушёл в германские земли. Там меня встретили как миссию, носили на руках, давали другие имена, но самое главное — снова верили. И я вёл новые войска в бой, судил честно, не кривил душёй. А потом пришли фанатики с крестами, отравлявшие уши ложью, и так искусна была эта ложь, что от меня отвернулись, уверовав в кровожадного бога, призывавшего к уничтожению неверных. Поясню для Ары — наступили времена крестовых походов. Короче говоря, я снова стал лишним. Там в германских землях и прошёл мой последний звёздный час, последний кусок священной земли и последние идол и пенаты, посвящённые мне. Время всё стёрло. Я скитался, то там, то тут обращая людей, но стоило мне уйти из их деревни, как они тут же забывали о встрече с богом, забывали моё имя, теряли веру.
Наш друг прав — чем больше у бога верующих, тем он сильнее. В отличие от магов, мы черпаем силы из нашей божественной благодати — это своего рода сосуд, наполняющийся верой простых смертных. Несколько веков спустя моя благодать иссякла. Приходя в новое селение, я требовал уважения, называл людям своё имя, говорил кто я, но они смеялись, требуя доказательств, требуя чудес, на которые я был уже не способен. Вы и представить себе не можете, что значит для бога, сравниться со смертным. О, это было ужасное время. Я начал стареть. Моё тело стало дряхлым. Настал день, когда какой-то крестьянин подал мне милостыню. В тот день я умер. Точнее умерло тело. Путешествуя по земле бесплотным духом, я начал навещать во снах потомков тех смелых мужчин, что в прошлом гибли под моим стягом. Я уже не требовал — просил. Приходил во снах, просил достойного погребения и вскоре добился своего. Под Новгородом была воздвигнута скромная, но вполне подходящая усыпальница, где мой дух на некоторое время успокоился. Это были безмятежные столетия покоя, неведомого мне до тех печальных пор.
В начале девятнадцатого века гробницу нашли искатели, снаряжённые мировым сообществом по борьбе с потусторонними силами, которое к тому внедрилось повсеместно. Сообщество искало останки языческих богов, чтобы использовать их способности или артефакты на общее дело. Своенравных забытых богов уничтожали, покорных приобщали. Я выбрал покорность. Есть обряд, с помощью которого дух бога можно привязать к человеческому телу — это со мной и произошло. Я вновь взглянул на мир живыми глазами, вздохнул полной грудью и естественно согласился служить. Потребовалось больше ста лет, чтобы мне начали доверять, и ещё почти сто, чтобы позволили действовать самостоятельно. И вот я здесь. Больше человек, чем бог.
Божественная страница моей жизни давно перевёрнута.
Арина, раскрыв рот, смотрела на Капитана. Так вот откуда это всё: его язвительность, прямота, наглость и правда в каждом слове. Да, если бы ей суждено было провести целые века в забвении, в воспоминаниях о былом, она бы стала, пожалуй, ещё большей стервой. Бедняга. Каждая клеточка наполнилась сопереживанием к незавидной судьбе Капитана — Бога, забытого людьми.
— А сколько раз вы меняли человеческие тела, после того как вас вернули? — внезапно спросила Гита. Она незаметно вошла и теперь стояла, прислонившись к туалетной двери, вся в слезах.
— Дважды, — спокойно ответил Прад, — в первый раз это был спившийся дворянин, а во второй — умиравший от рака археолог, я до сих пор ношу его тело…
Арина на несколько секунд оглохла от выстрела. Звонкое эхо опять и опять резало уши, отражаясь от кафеля на стенах. Гита держала в руках пистолет. Прад, зажимая рану чуть выше колена, повалился на пол.
— Гита, ты что свихнулась? — заорал он.
— Не правда! Мой отец не болел раком! Вы украли его тело! Лишили его всего: работы, дочери и жизни! Не помните маленькую потерявшуюся девочку, блуждавшую по огромному Нью-Йорку в поисках папы? Девочку, которую вы оставили одну в парке на лавочке, предоставив самой себе? Она была ни в чём не виновата, ничего не просила и не хотела, кроме одного — быть рядом с отцом, но тело её отца приглянулось богу, а что значит одна маленькая девочка в масштабах божественного промысла??? — Гита выстрелила во вторую ногу Капитана.
— Ты не знаешь, что творишь, — сквозь боль проговорил он.
По полу растекалась тёмная кровь.
С опозданием до Арины дошло, что происходит:
— Гита, но причём тут Прад, ведь ты говорила, что твоих родителей убили, когда ты была грудным младенцем?!!
— Я соврала, — истерично заорала подруга. Её лицо стало полностью мокрым от слёз, — мне было пять лет, когда мы с папой приехали в Америку на какую-то научную конференцию, там он и пропал. Меня воспитал эмигрант, который перед смертью рассказал мне про сообщество, но не успел ничего сказать об отце. Я потратила всё наследство на поиски, я узнала про магию и потусторонние силы, узнала про заклинание, с помощью которого душу одного человека можно изгнать и вселить в тело душу другого. И ещё мне рассказали, что это заклинание используется для воскрешения старых богов. — Гита всхлипнула и выстрелила в левое плечо капитана, — мои поиски привели в Москву, где вы уже сами меня нашли. Проблема в том, что я не помнила отцовского лица, а ни одной его фотографии, кроме вырезок из газет у меня не осталось. Я сразу хотела вас прикончить, но засомневалась, узнав про ваше правое дело, сомнения с каждым днём усиливались, даже, несмотря на ваш характер и жестокий цинизм. Я почти поверила, что ошиблась, когда вы пощадили Ганталианта, но теперь… Но теперь… Теперь вы умрёте! Вы украли у меня всё: детство, родителей и всю мою жизнь, что я посвятила этим поискам и мести!
