— Я держу. Вася, убей его.

— Как же… Я, это, не могу. Да и вообще.

— Убей!

— Он не сможет, — объяснил Вадим. — Преодолеть себя не просто. Поэтому я в безопасности. Я буду разговаривать с вами. Потом контроль уменьшится, и я уйду. Вам останется носитель. Он вам пригодится — надо же с кем-нибудь сводить счеты. А человек он паршивый. Убийца. Вы пока подумайте. Если желаете, я расскажу, что вы теряете, не желая пойти на уступки. И что приобретете, если сделаете так, как я прошу.

Василий знал, что Вадим ударил бы не раздумывая. Если есть шанс — надо бить на поражение. Но сам он не мог. Действительно не мог. Вадим висел перед ним, самодовольно улыбался и не проявлял враждебности. Ничем не угрожал, наоборот, предлагал облагодетельствовать. И не хватало сил ударить безоружного врага. Враг победил, даже не начав боя.

Влетела Наталья. Вадим тут же с усмешкой ее приветствовал:

— Вот и Наталья Германовна. Для нее я тоже могу многое сделать. Как, Наташа, вам идея связать жизнь с Сергеевым? Уверяю вас, он этого достоин.

Наверно, тот, кто сидел в Вадиме, плохо знал женщин. Возможно, не знал их вообще. Или не видел существенной разницы между ними и мужчинами.

Наталья ни на секунду не задержалась, чтобы осмотреться, оттолкнулась от стены и со всей силы вмазала Вадиму по лицу. Обоих закрутило. Наталья успела ухватиться за петлю, а Вадима понесло прямо на Василия.

— Наталья, не лезь! Я сам!

Выражение на лице Вадима изменилось. Он понял, что договориться не удастся, и существует единственный способ выбраться — напасть. Наталья благоразумно послушалась, и Василий перестал обращать на нее внимание.

Сергеев не знал, чего ждать от Вадима. Точнее от пришельца внутри него. Что он может? К каким приемам привык, какова его изначальная анатомия? Если бы знать — как это упростило бы бой. Всё. Забыть. Противник уже здесь.

Прежде, чем Вадим ударил, Василий сорвал с себя куртку и силой швырнул ее в сторону, не отпуская рукав.

Даже хороший боец не обойдет закон Ньютона. Кулак Вадима пролетел мимо лица Сергеева и попал в куртку. Вадим, не раздумывая, уцепился за нее и рванул на себя. Сергеев не отпустил, приближаясь и одновременно закручиваясь вокруг противника, стремясь залететь тому за спину. Как опору каждый из противников использовал другого, а куртка служила связью.

Рывки, удары, проходящие мимо цели, толчки и скручивания. Всё, чтоб нанести противнику максимальный ущерб, а самому остаться невредимым.

Вадим и Василий кружили вокруг общего центра тяжести. Их то отбрасывало друг от друга, то с силой ударяло, а потом отбрасывало вновь.

Сергеев ничего вокруг не замечал. В поле зрения случайно попали гланги, Василий отметил их появление, но тут же забыл, увлеченный боем. Никак не удавалось ударить в полную силу, приходилось больше защищаться. И всё же Василий сумел подгадать. Дернул Вадима на себя и встретил его кулаком в лицо.

Их отбросило друг от друга. Вадима впечатало в стену, он звучно ударился и полетел обратно, а Сергеева поймали чьи-то руки и мягко остановили. Он вырвался, оттолкнулся, вытянулся и двумя ладонями ударил в солнечное сплетение Вадиму, окончательно вышибая из него дух.

Импульса хватило, чтобы они оба долетели до противоположной стены, где висели гланги. Они не вмешивались.

— Это чужой! — прохрипел Клим. — Скажи им, Василий!

Сергеев никак не мог отдышаться и внятно выговорить просьбу. Он молча и почти без сил тыкал пальцем в Вадима, постепенно приходящего в себя. Если тот очнется, то опять придется драться. А сил у Василия уже не осталось. Не будет сил для боя — Вадим победит. Победит — и уйдет. Нет выхода.

Сергеев тяжко застонал, сжимая кулаки и цепляясь за одежду Вадима. На помощь пришла Наталья. Она подлетела к глангам и твердо сказала:

— Вы должны выполнить обещание. Это — наш общий враг. Ну!

Гланги согласились. С Натальей всегда все соглашались.

Две гланги ловко спеленали щупальцами Вадима и надели ему на голову металлический обруч.

— Клим, отпусти, — сказала Тинта. — Мы уже держим его.

Клим резко вдохнул и откинулся назад. Тут же его стало бить крупной дрожью. Сергеев оттолкнулся от стены, подлетел к Климу и крепко ухватил его за плечо.

— Всё хорошо…

— Г-гад!! Он же!.. Какой гад!

— Не надо, Клим. Не надо. Он свое получит.

Клим замотал головой.

— Ты подумай! У него же ничего святого! Ничего… По больному бить. Тв-в-варь.

— Всё, всё… Не будем.

Клим замолчал.

— Это — хорвейн, — пояснила Тинта. — Там, внутри, — она показала одним щупальцем на голову Вадима. — Теперь мы узнаем, что они хотели. Хорошая работа. У вас.

Вряд ли хорвейн предполагал, что его возьмут в плен. По лицу Вадима пробежало непонимание, затем — безмерное удивление, осознание ситуации и, наконец, ярость.

— Вы не понимаете: от чего отказываетесь! — брызжа слюной, заорал Вадим. — Не понимаете! Вы же хотите этого, я вижу! Или вы полные идиоты и не понимаете своего счастья?! Зачем делать на вред себе, ничего не получая взамен? Цивилизация идиотов, кто бы мог подумать…

— Мы такие… — сказал Сергеев. — Да. Ты прав, как ни странно. Тебе стало лучше?

Вадим зарычал и забился, не в силах вырваться. Гланги, не обращая внимания на эти попытки, тащили его из помещения. Глядя на хорвейна в облике человека, Василий провожал его удовлетворенным взглядом, кивая своим мыслям.

Да, это была достойная плата за все неудачи: напоследок пленить агента, который так долго мешал им строить станцию. Наверняка гланги узнают что-нибудь о целях и задачах хорвейна — потом расскажут. Для Василия имел значение сам факт. Чтобы справедливость восторжествовала. А всё остальное — уже не важно. За справедливость можно немного и пострадать.

Сергеев закрыл глаза, блаженно улыбнулся и прислонился к стене, раскинув руки.

— Что это с ним?

— Отходняк, — просветил Клим Наталью. — Сейчас мы его транспортируем к месту релаксации.

— А. Ну, давай, — Наталья махнула рукой и вылетела из помещения.

— Ушла? — спросил Василий, не открывая глаз.

— Ушла. Сам доберешься?

— Доберусь уж, — Сергеев покряхтел, больше для вида, внимательно посмотрел на Клима и озадаченно сказал: — О чем это мы с тобой говорили? Не помню. Ладно, забей. Пошли это дело ко мне отметим. Алкоголя не обещаю, конечно, но кое-какой запасец есть. Как раз для такого случая.

И пояснил, чуть погодя:

— Думал сдачу станции отметить. Да теперь повод получше будет…

Принимать станцию прилетело десятка два чиновников из разных ведомств. По отсекам они не пошли, а ограничились запуском проверочного комплекса, включающего в себя сотню мелких роботов. Роботы пробежались по построенным секциям, непредвзято оценили степень готовности отдельных узлов и всего комплекса в целом и выдали список недоделок.

Директор прочитал, пометил галочками пункты, с которыми согласен, а об остальных пошел договариваться. И договорился, чай не впервой объекты сдавать. Да и нарушения какими-то мелкими оказались: там видовая картина не на месте висит и не с тем пейзажем, а там — скафандр в боксе отсутствует и то потому, что монтажник в нем наружу вышел.

В общем, считай, идеально работу сделали. С чем комиссия и согласилась. Недовольно пожимая плечами, чиновники высказались о проделанной работе, на удивление качественной, и отправились отдыхать перед общим собранием и банкетом.

Широков достал из тайника пластиковую бутылку с темно-коричневой жидкостью и поболтал ею в воздухе.

— Будешь?

Потапов опасливо оглянулся и выдохнул:

— Буду. Наливай.

Директор многозначительно достал две пластиковых трубочки, скрутил пробку и воткнул трубочки в горлышко.

— Ну, за станцию!

— И за людей!

— Точно, Потапов. За людей!

И они одновременно приложились к трубочкам, высасывая из бутылки контрабандный армянский коньяк.