Уже в самом конце нашего выступления этот самый разрушитель мебели достал из толстого портмоне какую-то банкноту и, тщательно, едва ли не высунув от усердия кончик языка, сложил ее в «самолётик», который запустил на сцену. Я совершенно рефлекторно щелкнула зубами, схватив пролетавшую буквально в сантиметре от моего носа бумажку, чем заработала новый взрыв хохота и аплодисментов.
Когда мы, наконец, раскланялись и сошли с эстрады, предоставив рабочим убирать реквизит, администратор догнала нас.
— Вы деньги забыли!
Я развернула «самолетик» и посмотрела на украшавшую его цифру.
— Пять тысяч купюр. Это много, да?
— Как вам сказать… — вздохнула администратор, — Это почти что моя месячная зарплата… а я зарабатываю по нашим меркам совсем неплохо…
— Ничего себе! — восхитился Хитч, — Ну, вот мы и при деньгах на непредвиденные расходы!
— А кто они вообще были — эти мужики? — спросила я, — Странные какие-то…
— Эти? А, это просто пысы.
— Кто?!
Администратор уставилась на нас с нескрываемым удивлением:
— Конечно, вы иностранцы, но неужели вы никогда о питомцах Спестало не слышали?
Я отрицательно покачала головой.
— Тогда пойдемте за столик для персонала, кофе выпьем, а заодно я вам все расскажу.
Мне срочно требовался не столько кофе, сколько сигарета, но, к счастью, курить в зале ресторана разрешалось — достаточно было только включить мощную вытяжку над столом. Хитч сонно уткнулся в свою чашку, а я с интересом слушала рассказ нашей добровольной просветительницы.
— Вы, наверное, слышали, что лет сорок назад наша страна пережила очень тяжелый период. Резкое обнищание, экономический кризис. Кто-то, конечно, на этом наживался, но большинство населения не было уверенно даже в том, что завтра сумеет заплатить за еду и жильё. И вот в эти мрачные времена появился Спестало — гениальный педагог, разработавший уникальную систему воспитания и обучения детей.
— Он что, учил их экономить?
— Нет, он учил их зарабатывать деньги. Он забирал детей в свой интернат в трехлетнем возрасте, а в 17 они выходили в жизнь и сразу же начинали работать. Как правило, в течение ближайших трех лет каждый из них накапливал достаточный капитал, чтобы открыть собственное дело, с каждым годом приносящее всё большую и большую прибыль…
— То есть он воспитал еще одну кучку богатеев?
— Не всё так просто. Питомцы Спестало — мы их зовем попросту «пысы» — отличались честностью и патриотизмом. Они не воровали и не вывозили деньги из страны. Постепенно их усилиями начало подниматься на ноги производство, открывались новые рабочие места, восстанавливалась экономика… Пысы покупали перспективные патенты, финансировали науку, даже наша опера — лучшая в мире — и та была возрождена благодаря поддержке пысов. На сегодняшний день известно около 120-и питомцев Спестало, и многие из них входят в число самых богатых людей не только нашей страны, но и всего мира.
— Круто! — завистливо вздохнула я. Конечно, политика-экономика — это всё не моя стезя, но вот запустить парочку пысов в нашу страну явно не помешало бы… — А где можно купить книги по методике этого Спестало?
— К сожалению, нигде, — развела руками администратор, — Перед смертью он уничтожил все свои записи, заявив, что его педагогика глубоко порочна по сути, и он не хотел бы, чтобы мир будущего был населен такими людьми.
- И что это на него нашло? — обиделась я на светило местной педагогики, — Казалось бы, таких полезных ребятишек настругал…
— Ну… У этой методики были, конечно, свои недостатки, — осторожно протянула моя собеседница.
— Интересно, какие?
— Я уже говорила, что Питомцы Спестало абсолютно гениальны во всем, что касается экономики вообще и зарабатывания денег в частности. Они прекрасно знают границы своей компетентности, и у них невероятное интуитивное чутьё на профессионалов высокого класса, которым можно доверить всё остальное. Но, видимо, развитие и воспитание этих способностей и поглотило у Спестало все время обучения. Абсолютно всё.
— То есть, они что, попросту необразованны?
— Необразованны и невоспитанны. Физика, химия, биология — для них звук пустой. Математика — не дальше арифметики. Пысы едва умеют читать, во всяком случае, ни малейшей привычки к чтению художественной литературы у них нет. Музыку они предпочитают самую простую, в основном, танцевальную…
— А как же ваша знаменитая опера? Они ведь ее финансировали.
Администратор пожала плечами:
— Зарубежные гастроли нашей оперы приносят в год доход, сравнимый с бюджетом небольшого государства…
— Ясно. Значит, книг не читают, музыку не слушают, картины, наверняка, любят поярче, а шоу — самые примитивные… типа нашего…
— В целом — да. Ну, вы же их только что видели…
Да, представить себе мир будущего, населенный сплошь такими людьми, было довольно неприятно. С другой стороны, если бы производить их по паре штук в год… Нет, это как-то цинично получается: «производить». Сознательно калечить нормального ребенка… Хотя любое воспитание — это сознательное искажение по своим меркам…
Я бы окончательно запуталась в этих рассуждениях, но тут Хитч резко поднялся из-за стола.
— Не знаю, как вы, — заявил он, — а я уже с ног валюсь. Сяо, ты останешься или тоже спать пойдешь?
Да, конечно, робарис — робарисом, а денек у нас нынче выдался слишком уж длинный и насыщенный…
Стыдно признаться, но свою «первую брачную ночь» мы банально проспали. Впрочем, поверить в то, что хотя бы по законам этой страны я теперь замужем, мне было довольно сложно. А всё Алина накаркала! «Поженитесь, куда денетесь» — вот вам и пожалуйста!
Это было последнее, о чем я успела подумать, проваливаясь в сон. А с утра начались тяготы супружества. Новоиспеченный муженек умудрился растолкать меня в половине девятого — безбожно рано по моим меркам.
— Дрыхнуть дома будешь, — заявил этот тиран, — Дверь найдешь — и спи хоть три дня!
Я нехотя выползла из-под теплого одеяла. Душ — кофе — робарис, и мы начали прочесывать город.
В районе гостиницы дверей не обнаружилось — никаких, хотя я исправно совала свой нос буквально в каждую подворотню. Во время обхода очередного квартала я заметила огромную вывеску «КНИГИ» и тут же заныла:
— Давай зайдем, а? Погреемся, я себе что-нибудь на память куплю…
— Книга у тебя уже есть, — усмехнулся Хитч, — и продемонстрировал «Свод законов и уложений», приобретенный вчера в мэрии.
— Это не то. Я художественную хочу. Вот интересно, при их высокой нравственности здесь вообще любовные романы есть?
Мы вошли и тут же потерялись в море печатной продукции всех цветов и размеров. Здорово усложняло задачу то, что книги были разложены не по темам, а шли попросту в алфавитном порядке по именам авторов. Впрочем, в центре этого изобилия скучала очаровательно-молоденькая продавщица, радостно встрепенувшаяся при виде покупателей. Пока я расспрашивала ее в поисках наиболее впечатляющей «love story» (и она нашлась-таки — дико смешной в своей серьезности роман под названием «Испытание верности»), мой напарник наугад вытягивал с полок то одну книжку, то другую и небрежно листал их.
— Сяо, иди-ка сюда, — позвал меня он, демонстрируя вычурно оформленное издание под названием «Средневековые повести».
Я подошла и с интересом уставилась на открытую страницу, украшенную крупным заголовком: «Повесть о любви Лумарда Неоценимого к жестокосердной принцессе Ирайне, о коварном иноземце Лао и о возвышении купца Абу-Ратина»
— Что это?! — не поверила собственным глазам я.
— Если верить предисловию, памятник средневековой словесности, классическая повесть, дошедшая до нас из тьмы времен. Хорош сувенир, а?
— Так это что же, получается, мы в той же самой стране, только много сотен лет спустя?! — дошло до меня.
— Получается так, — и Хитч с выражением зачитал первые слова «Повести»:
— «Некогда в славной и пышной столице нашей — городе Сушанске правил могущественный сулушах Лумард Неоценимый…» А мы с тобою еще кое-что знаем про этот самый Сушанск…
