Полоса железа у него в руках нестерпимо засияла — и стала сверкающим золотым светом Пером. Перо Реальности, древний артефакт, утерянный полтора тысячелетия назад — формально утерянный; на самом деле он хранился в храме Провидца. Им можно как стереть любой объект из ткани реальности, так и создать практически любой объект.

Они начали бой — правда, боем это в полном смысле и не было. Это было так называемое "избиение младенцев".

У Лалы не было никакого обычного оружия — но ей это было и не нужно. Она просто пела… но как пела. Это был прекрасный голос, звенящий, летящий, зовущий ввысь… Опера потеряла, Черная Магия нашла. От ее голоса подходившие к ней ближе чем на пять метров Безликие просто рассыпались в прах.

Не менее эффективно действовали и Октир с Кари. Последняя просто стояла в стороне — как она руководила действиями своего голема, было непонятно.

А вот Октиру с каждой секундой приходилось все хуже… У него текла кровь из носа, алая струйка сбегала изо рта, на щеках были алые полосы от кровавых слез. Его Перо разило очень необычно — не разрезало и не разрубало: оно просто стирала того, до кого дотрагивалось, из ткани реальности.

… Бой был уже закончен. Солнце садилось — вот уже и краешек его едва светился над лесом…

"Когда смертному дается дар провидца, то он живет еще ровно столько, сколько успел прожить — и не секундой меньше. Мне было одиннадцать лет… и вот, сегодня последний день двадцать второго года моей жизни. Я обрек на подобное ее… но, как ни странно, не жалею. Может быть, потому, что для меня варианты будущего подернулись дымкой…

Может быть…"

Октир закрыл глаза. Еще совсем немного осталось…

Он упал на снег. Отгорел закат, и все сменилось. Умер странный провидец, и появился новый.

Рилири пришла в сознание — но глаз не открыла, смотря сквозь ресницы. Каору склонился над ней, с тревогой всматриваясь в ее лицо.

— Эй, рыжий! — окликнул он кого-то, стоящего вне ее поля зрении. Неужели ее отрубил этот оболтус? Ну, она ему покажет… — А ты не слишком сильно ее по затылку приложил?

На этой фразе она все же решилась открыть глаза — и наткнулась на взгляд Каору. Тот смотрел на нее с тревогой и опаской.

— Ты… прости, — тихо сказал он. — Сама бы ты не ушла…

— Теперь я понимаю, что в этом не было смысла, — уселась девушка. — Все бы было так, как произошло.

— О чем ты? — влез в разговор Мечислав.

— Октира больше нет, — опустила глаза волшебница. — Он… он был убийцей с сердцем поэта.

На следующий день их нагнали Лала с Кари. До их прихода никто не верил Рилири — Рьеро шутил, что он ее слишком сильно по голове ударил. Но на их лица стоило поглядеть, когда они узнали, что она была права.

Девушка не открыла им, что Октир был провидцем — не хватило духу. Она как-то неожиданно поняла, что это не только ее тайна. Если кто знает, то и пусть знают. А если не знают, то и не должны это знать.

Еще был вопрос, рассказать ли ребятам о Нексаре — но, немного подумав, отложила этот разговор в долгий (по мере возможности) ящик. Как говорила Лирили, у каждой девушки должно быть несколько секретиков на черный день.

Она раздумывала о том, что же ей теперь делать. Принявший дар провидца живет столько же лет, сколько успел прожить — то есть, ей осталось еще семнадцать лет. Почему семнадцать? Потому что ей в тот день исполнилось семнадцать лет. Тринадцатый день второго месяца девятьсот девятнадцатого года Эпохи Рийо…

В лучшем случае, она проживет все эти семнадцать лет. В худшем — сбудется пророчество, и ей уже будет до этого. Но по любому — наплевать на все это.

Они остановились на привал. С момента гибели Октира прошло три дня, и завтра они отдалятся от гор, углубляясь в леса. А сейчас они разожгли костер в пещерке и сидят у огня.

— Эй, Ри, — подсел к волшебнице Рьеро, панибратски хлопая ее по плечу. — Ты что, обиделась?

— Нет, — покачала головой девушка… и тут же, улыбаясь, дала другу легкого тумака. — А вот теперь я окончательно тебя простила.

Они оба рассмеялись — весело и легко.

Рьеро краем глаза косился на Каору, точившего меч в глубине пещеры и украдкой глядящего на Рилири. Рыжего мага уже порядком достало поведение этой парочки, которая ни мычит ни телится — и в голове частой гостьей присутствовала одна не особо умная мысля. Его терзали смутные сомнения: сделать глупость или не сделать. Скорее всего, сделать. Тогда попадет или не попадет? Ох, скорее всего, попадет… Но сделать глупость стоит.

— Ри, — тихо сказал он девушке, и та подняла свои сейчас ярко-сиреневые глаза. Одним глазом рыжий парень глядел на Каору: тот в глубине пещеры насторожился. Маг же тем временем дотронулся пальцами до щеки волшебницы и тихо сказал: — Ты же простишь меня, да?

Каору, отложив меч в сторону, поднялся со своего места и, крадучись, направился в сторону парочки. Рьеро мгновенно понял, что его замысел удался — и что пора делать ноги. Он вскочил и бросился к выходу из пещеры. Вслед за ним ломанулись разгневанные черноволосый маг, орущий что-то злое и многообещающее, и не менее добрая Лала.

Через несколько минут Каору вернулся и уселся рядом с Рилири. На его губах играла довольная зловещая усмешка.

— Неужели не догнал? — распахнула глаза бывшая демонесса. — Как-то не вериться…

— Его первой догнала Лала, — широко улыбнулся черноволосый парень. — Сейчас она орет на него, что он маньяк, извращенец и бабник, и параллельно успевает его колотить всем, что попадается ей под руку.

— Бедный, — искренне посочувствовала рыжему магу волшебница. — Хуже ревнующего мужчины только ревнующая женщина.

Принц ничего на это не ответил — только достал из складок плаща какую-то книгу и попытался читать. Но сосредоточиться мешали яростные вопли, доносившиеся снаружи. Через несколько минут он устало прикрыл книгу и помотал головой.

— Они своими криками всех Безликих скоро здесь соберут, — озвучила его мысли беловолосая девушка.

— Не говори, — понимающе улыбнулся маг. — Слушай, он совершение дурацких поступков планирует или это у него получается спонтанно, не знаешь случайно?

Ответа не было — а спустя несколько мгновений что-то несильно навалилось на его плечо. Он обернулся и увидел Рилири, чьи глаза были закрыты. Уснула… А он и не думал, что то, что они шли по лесу все темное время суток, окончательно ее вымотало. Что-то с ней не то в последнее время, еле держится — как будто что-то гложет ее. Надо будет ее как-нибудь расспросить…

Каору сдернул сой плащ и заботливо укрыл Рилири. Пусть его ученица поспит…

Она проснулась неожиданно рано — видимая из пещеры часть неба только начала светлеть. Рилири аккуратно сняла с себя плащ Каору, уснувшего рядом с ней, и положила одежду на ее хозяина. Подошла к выходу из пещеры…

— Не спишь? Рановато ты проснулась, — раздался за ее спиной приятный голос принца.

— Да и ты тоже бодрствуешь, — усмехнулась волшебница. — Интересно, чем вчера окончились разборки Рьеро и Лалы?

— У-у-у… — потянул черноволосый маг. — Мне его жаль. Лала закатила ему истерику. Это был их первый скандал… семейный.

— Семейный? — недоуменно повернулась к нему беловолосая девушка. — Он что…

— Он сделал ей предложение, и она согласилась, — подошел к ней парень. — Красиво получилось… Даже я не смог решиться ему морду набить. Слабею я, что ли?

— Нет, — повернулась к нему Рилири. — Ты просто морально взрослеешь. Вчера была агрессия, а сегодня ты думаешь, прежде чем поднять руку на творение Созидающего. А что будет завтра… Может, все будет еще лучше.

— И кто из нас кого учит? — рассмеялся Каору, потрепав ей волосы. — Выходит извечный парадокс.

Они брели по заснеженной чаще. Рилири честно пыталась понять принцип построения заклинания, которое ей объяснял Каору — но вот именно, что пыталась.