— Смею предположить, что вашей светлости никогда раньше не приходилось бывать в Праге.

— Не только в Праге. Я не бывал нигде дальше Норденфельда. Мой отец боялся, что меня похитят. Когда я учился верховой езде, меня охранял целый отряд слуг. С тех пор я не люблю верховые прогулки.

— Что же нравится вашей светлости?

Конрад на мгновение задумался, подыскивая самый нелепый ответ. Он узнал то, ради чего пришёл, и дальнейшая беседа его не интересовала.

— Мне нравится есть и спать. — Он улыбнулся, предоставляя Ферраре решать, что это — детское простодушие или откровенное издевательство, но венецианец был достаточно умён, чтобы снисходительно отнестись к первому и не обидеться на второе.

— В таком случае, быть может, ваша светлость не откажется от моего приглашения на обед. Дело в том, что именно сегодня я собирался попробовать вино собственного изготовления. Я привёз с собой несколько бутылок. Моё вино особенное, такого не делают нигде. Я настаиваю его на драгоценных камнях.

Феррара увидел, что достиг цели: мальчик заинтересовался.

— Зачем настаивать вино на драгоценных камнях? У них нет ни запаха, ни вкуса.

— Это не совсем так, ваша светлость. Камни обладают магическими свойствами, которые передают вину, превращая его в волшебный напиток исполнения желаний.

Конрад вздрогнул. Он не представлял себе, что о подобных вещах можно говорить вслух. После недавних событий в Норденфельде и встречи с Гертрудой он боялся любого упоминания о магии.

— Благодарю за приглашение, сударь, — быстро произнёс он, — я приду к обеду, — и бросился к себе в комнату.

Колдун…

Конрад схватил со стола колокольчик и затряс так, что вместо мелодичного серебряного звона раздалось хриплое звяканье. Тотчас явился Штефан, приглаживая ладонью растрепавшиеся волосы. Видимо, звонок вырвал его из дремоты. Колокольчик выскользнул из пальцев Конрада и отлетел слуге под ноги.

— Простите, ваша светлость, должно быть, я не сразу услышал, как вы звонили. — Штефан поднял колокольчик и поставил его на стол.

— Мне скучно, — капризным тоном заявил Конрад. — Я хочу осмотреть замок.

Штефан растерялся:

— В отсутствие хозяина, ваша светлость?

— Я не могу сидеть здесь взаперти, дожидаясь возвращения вашего господина! В моих покоях слишком тесно, а наверху холодно. Отведи меня в библиотеку!

— Прошу прощения, ваша светлость, но на это я должен спросить разрешение.

Конрад поморщился.

— Зачем ещё? Я гость. Ты должен делать то, что я приказываю… Нет, в библиотеке мне неинтересно. Я хочу обойти весь замок: башни, подвалы, комнаты слуг.

— Что вы, ваша светлость! — улыбнулся Штефан. — Хелльштайн очень велик. Мы не обойдём его и за целый день. В половине его комнат я никогда не бывал. Многие из них стоят пустые, и по правде сказать, ходить туда опасно.

— Опасно?! Почему это?

Штефан помедлил с ответом.

— Можно заблудиться…

— В Норденфельде я привык гулять всюду, где мне было угодно, — зло проговорил Конрад, — но мой слуга Фриц охранял меня так усердно, что мне пришлось его убить. Я перерезал ему горло. Если мне вздумается наказать тебя за непослушание так же, как Фрица, взамен я оставлю вашему господину кого-нибудь из своих людей, хотя бы Яна. Ступай к мажордому и скажи ему, что я желаю осмотреть замок.

Штефан поклонился и ушёл. Конрад растянулся на постели. Он понимал, что ему не позволят выйти из башни, но надо же было хоть чем-то занять себя до обеда… до встречи с колдуном… Конрада передёрнуло при мысли о Ферраре. Придётся попробовать его вино. Отговориться нечем…

Штефан вернулся вместе с величественным стариком — мажордомом пана Мирослава. Вежливо, но очень твёрдо мажордом отказал Конраду в его требовании, объяснив, что Хелльштайн слишком велик и на осмотр всех его помещений понадобится много часов.

— Я могу показать вашей светлости Охотничий зал и статую танцующей нимфы.

— Не хочу, — отрезал Конрад. В голову ему пришла новая идея. — Я передумал. Пусть мне немедленно принесут какое-нибудь животное — кошку или собачку, и чтобы это сделала девушка, которая вчера подала мне хлеб!

Штефан что-то удивлённо пробормотал, но под гневным взглядом мажордома смутился и опустил глаза.

— Устроит ли вашу светлость большой пушистый кот дымчатой масти? — спросил старик.

— Конечно! В Норденфельде у меня была собака, но она мне надоела… Как зовут эту девушку? Нет, пусть она скажет сама, а кота принесёт в корзине, иначе он может её оцарапать.

Вышколенный мажордом позволил себе улыбнуться.

— Всё будет исполнено в точности, ваша светлость.

Девушку звали Марженкой. Ей было шестнадцать лет. Среди женской прислуги она была единственной девственницей до тех пор, пока её не заприметил один из шляхтичей пана Мирослава. Глупенькая девчонка решила, что ей несказанно повезло: подумать только — благородный кавалер рассыпался перед ней в любезностях и подарил ей бирюзовое ожерелье! Могла ли она устоять перед такой галантностью?! Шляхтич был красив. Марженка таяла от любви и мечтала, чтобы он похитил её. Но мажордом разрушил эти грёзы и с разрешения владельца Хелльштайна выдал её замуж за повара. Поплакав, она успокоилась и даже ощутила благодарность к заботливому мажордому. Возлюбленный не торопился похищать её, а положение замужней женщины открыло ей новые возможности. Зато повар проклинал день своей свадьбы. Хорошенькая жёнушка сделала его всеобщим посмешищем, и он ни в ком не находил сочувствия, так как Марженка была добра, сговорчива и услужлива. Даже пан Мирослав иногда звал её в свои покои.

Она удивилась, когда ей передали просьбу Конрада: столь юных любовников у неё ещё не бывало. Но Марженку это не смутило: не было, так будет. У него такие красивые глаза! Надев бирюзовое ожерелье — подарок любвеобильного шляхтича, она тотчас отправилась к гостю. В покоях Конрада она появилась, одетая как накануне, в ярко-красную юбку и кофту с розами на рукавах. На левой руке у неё висела большая пустая корзина. Кота Марженка несла, бережно прижимая к груди и утопая пальцами в его дымчато-серой шерсти. У него была круглая, очень симпатичная мордочка и длиннющие белые усы. Он недоумённо глядел по сторонам зелёными глазами и от волнения то вынимал, то втягивал коготки.

Конрад сидел на кровати среди раскиданных подушек.

— Добрый день, ваша светлость! — звонко приветствовала его Марженка. — Вот и мы!

Она ловким движением сбросила корзину на пол и протянула мальчику испуганно растопырившего лапы кота. Увидев, с какой нежностью юный гость взял смешного зверя на руки и прижался щекой к его пушистой щеке, Марженка поняла, что позвал её вовсе не малолетний распутник, а самый обыкновенный мальчишка, которому скучно и одиноко в чужом доме. Он плохо говорил по-чешски, но всё же понять его было можно. Вскоре они уже сидели рядом, гладили кота и болтали. Марженка немного говорила по-немецки и конечно не стеснялась своих ошибок, над которыми синеглазый мальчик весело смеялся.