— А что? — туманным взглядом посмотрел тот

— Эта сучка потребовала, чтобы я принесла ей одежду, где мне ее взять? — она стояла и ждала пока мужчина придет в себя

— Пойдем, я дам тебе платье для нее

Голова чесалась, а волосы превратились в красные сосульки, от этого Суокки просто передергивало, черт знает, чья на ней кровь, ее или насильников? "Быстрее бы смыть всю эту дрянь с себя" — коробясь думала она — "ага, чтобы окунуться в новую!" — ехидничал внутренний голос. Наконец, ключ в двери повернулся и в комнату вошла служанка с водой, а за ней Сэм с платьем в руках. Суокки все так же продолжала сидеть голой, она даже не повернула голову в их сторону.

Сэм увидел ее и реальность во сто крат была ярче его фантазии, девушка была просто великолепна, ни тени смущения, сплошная уверенность и грация во всей осанке, он залюбовался ею на секунды. Стройное молодое тело, узкая талия, изящные изгибы, округлые ягодицы… У него сперло дыхание, служанка громко фыркнула и с грохотом поставила таз на стол, заменив старый. Она вышла из комнаты. Суокки медленно повернула голову к мужчине:

— Ты будешь прислуживать мне? — язвительно спросила она

Обернувшись к нему, часть ее груди открылась его взору, упругие, достаточно большие для такой хрупкой девушки как она, они сводили его с ума…

— На что ты уставился? Первый раз видишь грудь? — и она истерично засмеялась, зато он опомнился

— Вот — поднял он руку с платьем — ты просила одежду — он бросил его на постель и вышел, и уже в проеме двери сказал — будь готова через час, я за тобой зайду

— Да пошел ты… — сказала она ему в след

У нее начиналась истерика, она встала и посмотрела на брошенное платье: насыщенное бордо, у Пэм таких много… Это ее немного успокоило. Суокки подошла к окну и стала дышать свежим ночным воздухом, ее не заботило, что она совершено обнажена и что кто-то мог увидеть ее по пояс из окна, освещенную луной…Девушка встряхнула головой, волосы защекотали поясницу. Ей надо было собраться, надо было взять себя в руки и не показывать своей потерянности врагам, просто надо и все. Времени было мало, а еще нужно было хорошенько промыть голову, и наплевать, что она не успеет высохнуть, в конце концов, ее привезли сюда как рабыню и шлюху, так что не до причесок! За всей этой суетой она даже не вспомнила про Пэм, Пэм. Как она там? Осталась ли она жива? Все это было одним долгим страшным сном, из которого Суокки никак не могла проснуться. Слезы и паника снова подступили к горлу, но она задавила их злостью за себя, за свою дорогую подругу. "Я должна быть сильной!" — твердо сказала она себе и окунула голову в воду.

Зеркала в комнате не было, но Суооки была уверена, что этим вечером она выглядела особенно чарующе, было что-то во всей этой ситуации: замок, незнакомец, луна за окном… Платье хорошо село по фигуре, оно было необычным, старинным что ли, по крайней мере сейчас такие уже не носили. Приятное на ощупь, бордовый бархат оттенял белизну кожи, оно гладило обнаженное тело, непривычное ощущение носить одежду без нижнего белья, грудь хоть и должна поддерживаться корсетом, все равно свободно жила и при каждом шаге сдвигалась из стороны в сторону и терлась — очень непривычно и очень волнующе… Волосы закрутились в длинные светлые локоны, но еще были достаточно мокры.

Когда вошел Сэм, Суокки сидела на краю кровати:

— Ты готова? — спросил он, стараясь не смотреть на девушку лишний раз, что-то странное было в ней, она словно притягивала к себе взгляд, а в темноте ночи, казалось, что даже светилась.

Она повернула свою светлую соблазнительную головку и сказала:

— Помоги завязать мне платье — и снова отвернулась к нему спиной. Сэм сглотнул, и посмотрел на платье — корсет состоял из завязок и их действительно нужно было зашнуровать, он выругался про себя за то, что не послал вперед себя служанку. Он подошел и сел сзади нее, девушка не шелохнулась, лишь одна свеча освещала комнату, и луна… Красный цвет платья сильно контрастировал с белым цветом простыни… в воздухе летала какая-то невидимая чертовщина! Длинные волосы свисали до поясницы, закрывая шнурки, дрожащей рукой он прикоснулся к ним, он боялся этого прикосновения, словно засовывал кисть в огонь, мужчина отодвинул их в сторону за плечо, девушка ровно и глубоко дышала; безупречная кожа спины, изящный изгиб шеи, она была совершенна и исключительна. Он быстро зашнуровал платье и встал, вытирая ладони о штаны, Суокки заметила его движения:

— Я так отвратительна для тебя? — спросила она, повернувшись. Сэм не понял, о чем она говорит, он вообще уже плохо соображал, словно его опоили, он хотел побыстрее избавиться от обязанности находиться рядом с этой чертовкой, сотканной из лунного света и колдовства…

Суокки лишь сильнее разозлилась, глаза запылали яростными искорками. Он молча вышел, она последовала за ним.

Они протопали не один коридор, "он точно пытается меня здесь заблудить" — ей уже надоело слоняться по холодным темным параллелям. Когда Суокки окончательно продрогла, ее привели в теплый пустой зал, Сэм вышел и закрыл за собой дверь. Девушка стояла на самой середине комнаты, ну, называть это помещение комнатой было непростительно, она была больше похожа на тронный зал — высокий свод потолка, уходящий шпилем в самый вверх, огромный камин, на ее счастье пылающий огнем, длинный массивный стол человек на тридцать, перед ним просто пустое пространство, но достаточно вместительное словно для танцев или представлений. Зал был погружен в полутьму, свет от камина и несколько канделябров со свечами на стенах — вот и все освещение, было тихо, слышен лишь звук потрескивающих полешек в камине. По телу разлилось желанное тепло, мокрой голове было особенно приятно, девушка подошла ближе и потерла руки у огня, все было необычно, но ей не было страшно, и скорее пугала сама мысль, что ей не страшно быть здесь — неизвестно где, неизвестно с кем, да попросту быть одной в почти затемненной огромной зале. Суокки подогнув ноги, села рядом с очагом и стала перебирать влажные волосы, она наклонила голову и опрокинула волосы вперед, обнажая шею и спину, локоны распались густой копной по такни бордовой юбки, немного подсушив их, она наклонилась вбок и чудесные белокурые кудряшки тоже свесились вбок, на лице плясали яркие отблески огня, она полностью согрелась и засмотрелась на опасные языки пламени, говорят, если долго смотреть на огонь, душа отдыхает. Скорее да, чем нет — она сидела зачарованная и совершенно расслабленная…

Он любовался ею сначала с верха потолка, затем переполз на стену, позади нее, он хотел напугать ее до смерти и ощутить вкус ужаса, хотел увидеть глаза, готовые на все, чтобы выжить, может, даже услышать ее истеричные крики, хотел слышать как несется ее застывшая кровь, как сердце колотиться в глотке, приемница Пэм должна была упасть в лужу лицом! Но, вот она вошла и осталась совершенно одна в огромной чужой почти неосвещенной комнате, но сердце ни разу не сбилось, ни одна мышца не дернулась, она грациозно пододвинулась к огню и стала согреваться, затем совершенно спокойная села рядом с камином, на ней было одно из его любимых платьев Пэм, но сейчас это была совершенно другая женщина: она бесспорно не была и близко столь же отважной или красивой как Пэм, но… но в ней определенно что-то было и Годрик обязательно должен узнать, что!

Ее движения не предназначались для чужих глаз, она опрокинула копну волос вперед на бархат платья, с ощущением удовольствия внутри, мужчина смотрел, как она тонкими пальчиками перебирает мягкие лунные кудри, среди которых плясали язычки огня, а потом она по-детски беззащитно склонила голову на бок. Девушка была полностью расслаблена, и ровный ритм сердца убаюкал Годрика, яростные жестокие мысли отступили на задний план, он уже не знал, чего хочет от нее, но точно не испуганных подавленных глаз. Они вместе наслаждались ночной тишиной и временным умиротворением. Как давно он не чувствовал этого внутреннего баланса, когда в голове покой, нет боли и раскаяния, нет вины и жестокой жажды… пустота и полная свобода…