Девушка побледнела, но не отвела взгляда.

— Понимаю. Значит, мне не будет дозволено влюбиться и выйти замуж по любви, как тебе и маме?

— Ты сделаешь так, как я скажу, и никак иначе! — отрезал Фабриций.

Аврелия покраснела и опустила взгляд.

— Ладно вам, дети, — вмешалась Атия. — Это хорошая возможность вернуться к занятиям для вас обоих. Квинт, твой учитель доложил, что твои успехи в геометрии не настолько хороши, как могли бы быть.

Квинт застонал.

Атия повернулась к Аврелии.

— И ты тоже не думай, что сможешь увильнуть.

Нахмурившись, девушка тем не менее обрадовалась. Ее сердце подпрыгнуло от пришедшей в голову мысли. Если все получится, их не утомят дополнительные уроки. И это поможет ей отвлечься от мыслей о втором деле, запланированном отцом…

Как и все лучшие планы, ее был прост. Но она не была уверена, поддержит ли ее Квинт, поэтому ничего не говорила несколько дней после отъезда отца. К этому времени расстройство Квинта оттого, что он не тренируется с мечом, стало просто невыносимым. Аврелия тщательно выбирала момент, дожидаясь, пока мать с головой уйдет в домашние дела. Утренние занятия Квинта к этому времени обычно заканчивались, и она нашла его, когда он расхаживал у фонтана во внутреннем дворе, раздраженно шаркая сандалиями по мозаичному полу.

— Что такое?

Он мрачно глянул на нее.

— Ничего, кроме того, что мне пришлось два часа высчитывать объем цилиндра! Это просто невозможно! И я вовсе не уверен, что снова смогу повторить эти вычисления. Проклятые греки, вечно выдумают какую-нибудь глупость…

Аврелия сочувственно вздохнула. Ей тоже не нравилось учиться.

— Я просто думала… — начала она и нарочно замолчала.

— Что? — с нетерпением спросил Квинт.

— Ой, да ничего, — ответила она. — Просто глупая идея.

— Рассказывай! — с внезапным интересом сказал Квинт.

— Ты так много жаловался на то, что уехал отец…

Брат раздраженно кивнул:

— Да, потому, что не могу совершенствоваться во владении мечом.

Аврелия озорно улыбнулась:

— Можно найти и другой способ.

Квинт жалобно поглядел на нее.

— Ездить верхом в Капую и обратно каждый день, чтобы тренироваться с Гаем, — не вариант. Слишком долго.

— Я вовсе не это собиралась тебе предложить, — ответила Аврелия, изобразив задумчивость. «Скажи же это, — подтолкнула она себя мысленно. — Терять нечего». — Я могу быть твоим партнером в тренировках.

— А? — изумленно переспросил Квинт, поднимая брови. — Но ты же никогда не держала меча в руках!

— Я быстро учусь, — парировала Аврелия. — Ты сам говорил, когда учил меня обращаться с пращой.

Лицо Квинта медленно расплылось в улыбке.

— Мы можем пойти «погулять» в лес, туда, где я тренируюсь.

— Именно об этом я и думала! — радостно воскликнула Аврелия. — Мама не станет беспокоиться, раз мы закончили с учебой и сделали остальные дела.

Квинт нахмурился:

— Зачем тебе это? Ты больше никогда не сможешь этого делать, когда…

Он виновато поглядел на нее.

— Именно поэтому, — с горячностью ответила Аврелия. — Скорее всего, в течение ближайшего года я выйду замуж. И тогда буду обречена на возню с детьми и домашнее хозяйство до конца своих дней. Итак, возможность забыть о такой судьбе у меня есть только сейчас!

— Мать тебя прибьет, если узнает, — предостерегающе сказал Квинт.

— Вот тогда и буду с этим разбираться, — сверкнув глазами, ответила Аврелия.

Увидев решимость сестры, юноша кивнул. На самом деле он был рад помочь ей, даже ненадолго. Ему не нравилось будущее, которое она так красочно ему описала.

— Очень хорошо, — наконец согласился он.

Аврелия шагнула и поцеловала его в щеку.

— Благодарю тебя. Для меня это так много значит!

На следующий день, покончив с делами, они встретились в атриуме. У Квинта на плече висел старый мешок, в котором лежали два деревянных гладия и несколько силков. Их он положил на тот случай, если мама станет задавать вопросы.

— Готово? — радостно прошептала Аврелия.

Он кивнул.

Они прошли с дюжину шагов, когда из таблинума неожиданно вышла Атия с пергаментным свитком в руке и с любопытством поглядела на них.

— Куда идете? — спросила она.

— Прогуляться, — спокойно ответила Аврелия. Двинула рукой, в которой держала плетеную корзину. — Думаю, ты не против, если мы соберем грибов.

— А я поставлю силки, — добавил Квинт, похлопав по мешку, и поднял руку с луком. — Это — на случай, если увижу оленя.

— Только возвращайтесь задолго до темноты, — приказала Атия и, сделав пару шагов, обернулась. — На самом деле почему бы вам не взять с собой этого нового раба? Кажется, его зовут Ганноном. Пока он еще работает на кухне, пусть заодно и поучится собирать грибы и ловить дичь.

— Хорошая мысль, — ответила Аврелия, и ее лицо посветлело. Несмотря на то, что сейчас Ганнон работал по дому, у нее почти не было возможности поговорить с ним.

— Да ну? — раздраженно спросил Квинт. — Он может сбежать.

Атия рассмеялась.

— В кандалах-то? Не думаю. Кроме того, можете оба попрактиковаться с ним в греческом. Тоже полезно будет.

— Да, мама, — уныло согласилась Аврелия.

Улыбаясь своим мыслям, Атия наконец вернулась в дом.

Аврелия толкнула Квинта.

— Она даже ничего не заподозрила!

— Нет, но придется взять с собой этого карфагенянина, — скорчив мину, ответил брат.

— И что? Пусть мешок несет.

— Да, наверное… — нехотя согласился Квинт. — Пошли найдем его. Незачем задерживаться.

Вскоре они уже шли по узкой дороге, ведущей меж полей к лесу. Ганнон шел позади, шаркая из-за кандалов на ногах, и пребывал в удивлении. Предложение Аврелии прогуляться в лес было приятным сюрпризом. Хотя работа на кухне и спасала его от нежелательных встреч с Агесандром, юноша уже стал скучать по пребыванию вне дома, по дружбе с Цингеториксом, Гальбой и остальными галлами. Юлий и остальные домовые рабы были людьми добрыми, но слишком мягкотелыми и лишь сплетничали между собой. Сегодня он не увидит галлов, но мысль о том, чтобы собирать грибы, освоить новое дело, с которым он не сталкивался в Карфагене, ему нравилась. Тем более — поохотиться. Сегодня у него не будет времени для грусти.

Однако когда двое молодых римлян остановились, выйдя на большую поляну, Ганнон задумался. Грибы, про которые говорила ему Аврелия, росли в тенистых местах, под упавшими деревьями. И только дурак станет расставлять силки или поджидать оленя посреди открытого места.

Подошел Квинт.

— Давай мешок, — приказал он.

Ганнон подчинился. Спустя мгновение он с изумлением увидел, как на землю со стуком упали два деревянных меча. Боги, как долго он не держал в руках оружие! Он до конца не понял происходящего даже тогда, когда Квинт бросил один из мечей Аврелии.

— Больно, клянусь Гадесом, если попадешь, но, по крайней мере, кишки не выпустит.

Аврелия взмахнула клинком сверху вниз.

— Очень неудобный, — сообщила она недовольно.

— Вдвое тяжелее настоящего меча, чтобы выработать выносливость, — объяснил Квинт, видя, как она хмурится. — Не надо нам было этого делать.

— Нет, надо! — возразила Аврелия. — Покажи мне, как держать эту проклятую штуковину.

Квинт с улыбкой повиновался, взяв ее за запястье, и медленно провел ее рукой.

— Как ты знаешь, им можно и колоть, и резать. А еще рубить, если идешь в бой на коне, в кавалерии.

— А щиты нам разве не нужны?

Квинт рассмеялся.

— Конечно нужны. Но, думаю, мама сразу поняла бы, что мы задумали. Я вечером принесу сюда один, когда она будет принимать ванну.

Квинт принялся учить Аврелию наносить колющие удары.

— Держи ноги близко, когда идешь вперед. Важно не бросаться вперед слишком быстро, чтобы не потерять равновесие.

Спустя некоторое время Ганнон заскучал. Он бы с удовольствием занял место Аврелии, но этому не бывать. Глянув на почти пустую корзину, юноша кашлянул, чтобы привлечь внимание римлян.