— Так значит, это ты спас меня от крестоносцев? — слегка разочаровался я, вспомнив про переход Даши и события, которые там разворачивались.

— Да, — ответил Первый. — А ты что думал? Что собаки сами тебе помогли?

— Я не знал, что думать, — опустил я взгляд.

— Мои создания действительно могут многое делать сами, я лишь задаю им модели поведения, — рассказывал Первый, разминая костяшки пальцев. — Например, я могу как бы запрограммировать какую-то определенную группу своих собак или вообще всех своих созданий: «убивайте тех, кого увидите». Или наоборот: «не трогайте людей, наблюдайте с расстояния, при необходимости отступайте». Но могу отдать и конкретный приказ любой собаке. Кроме Ангела, конечно.

— Не сочти за грубость, но чем так великолепен Ангел? — продолжал я добывать информацию о способностях маленького местного божества.

— Он разумен, — неторопливо подбирал слова Первый, вновь начав играться с Ангелом. — И Ангел куда умнее всех тех собак, что ты видел в своем бывшем жалком мирке. Он всё понимает, он может общаться, пускай и не словами. А еще он не предаст, не воткнет нож в спину, не бросит в момент опасности. И, с другой стороны, Ангел не станет убивать ради своих идей или политики, Ангел не станет навязывать свою волю инакомыслящим. Он само совершенство.

И тут я понял, что Первый действительно начинал терять связь с реальностью. Сейчас я слушал типичную речь человека, окончательно разочаровавшегося в мире и в людях. Всё это, например, можно смело сказать и про безмозглую рыбку в аквариуме, ничего бы не изменилось. Ведь рыбки тоже не предают, не вырезают «неверных», да и глупыми их назвать нельзя, ибо глупостей они не говорят. Но самое страшное, что я был с ним частично согласен.

— Если бы в том мире у меня была такая собака, то вряд ли бы я оказался здесь, — добавил Первый, но я не совсем понял смысла этих слов.

— Мне нужна твоя помощь, — решил я наконец перейти к главной теме своего визита, так как, боюсь, о своем Ангеле он может говорить бесконечно.

— Да знаю я, — резко сказал Первый. — Когда мои собаки увидели девчонку с крестоносцами, я тотчас понял, что ты придешь ко мне.

— И, судя по тому, что ты впустил меня, ты всё же решил мне помочь? — проявил я капельку наглости.

— Ты ее любишь? — задал совершенно неожиданный для меня вопрос Первый.

— Видимо, да, — кивнул я потому, что до сих пор действительно испытывал к ней чувства.

— А она тебя?

— Видимо, нет, — покачал я головой.

— Тогда зачем тебе это?! — удивился Первый.

— Так надо, — развел я руки в стороны. — Так будет правильно.

— А ты хоть знаешь, к чему приведет этот взмах крыла бабочки? — усмехнулся он, склонив голову набок.

— Да, — нерешительно ответил я.

— Нет! — воскликнул Первый, указав на меня пальцем. От неожиданности я вздрогнул и вжал шею в плечи. — Если бы ты знал это, то ты бы не пришел ко мне!

— Ладно, ты прав. Меня просто не волнуют последствия взмаха крыла бабочки! — перешел я на эмоции и уже не сдерживал себя. Ведь Первому именно это и нужно, ему нужна бурная дискуссия и искренность, он ее получит. — Ураган на другой стороне света? Мне всё равно! Мировая война? Да хоть две мировых войны! Этот мир, Мечта, заслуживает лучшего! И люди здесь заслуживают лучшего!

— И ты собираешься изменить мир? — серьезно спросил Первый.

— Я! — ударил я себя в грудь кулаком. — Ты ведь не хочешь этого делать! Ты мог бы устроить Рай на земле, но ты предпочел строить Рай только для себя и не вмешиваться в дела простых смертных!

— Я строил Рай для Изиды, — опустил голову Первый. Очень надеюсь, что сейчас я не перегибаю палку, но иначе расшатать на какие-либо действия его не получится. — Я бы впустил в Рай и всех остальных, я просто не хочу управлять людьми и навязывать им свою волю.

— Мы недостойны твоего управления? Мы недостойны защиты и мира без войн? — улыбнулся я.

— Построить Рай, начав войну и убив множество людей? — перешел Первый в наступление. — У тебя извращенные представления о Рае, Мечтатель.

— Так ты поможешь мне? — поняв, что убедить его не получится, я решил добиться хоть какой-нибудь помощи.

— Сначала ответь: ты действительно готов отдать свою вечную жизнь ради этой девчонки?

— Я готов отдать свою вечную жизнь ради мира, — смотрел я снизу вверх прямо в глаза Первого. — К тому же, все мы уже были мертвы задолго до попадания в Мечту.

— О-о-о, я тебя недооценил! — радостно воскликнул он. — Если, конечно же, ты сам понимаешь смысл того, что сам сейчас сказал. Умный, да еще и храбрый…

— Я трус, — перебил я Первого. — Я трус и всегда был трусом. В том мире я спокойно сидел в теплом кресле, пока в тюрьмы сажали невиновных. Я молчаливо кивал, когда отпускали высокопоставленных насильников и убийц. Когда принимали варварские средневековые законы, я неторопливо попивал чай. Я видел несправедливость, но боялся действовать.

— Все боялись, — пожал плечами Первый.

— Я устал бояться, — заиграла легкая улыбка на моем лице.

— Девчонка жива. И, конечно, я знаю, где она, — окончательно поняв мою решимость, начал Первый. Даша жива? Получив эту информацию, я почувствовал такое облегчение, что готов был упасть на пол. — Но если я укажу тебе ее местоположение, пока ты доберешься, ее могут уже перевести в другое место…

— Укажи хотя бы где она сейчас! Я попытаюсь успеть! — перебил я его своей просьбой.

— Дослушай до конца! — махнул рукой Первый. — Так вот, поэтому я решил дать тебе то, что поможет найти девчонку.

После этих слов я вновь услышал лай за спиной. Как и раньше, я резко обернулся. Там тоже стояла немецкая овчарка, но на этот раз она имела идеально белый окрас (даже нос и уголки рта были белыми, правда вот глаза оказались чёрными) и чуточку поменьше Ангела. Приблизительно от тридцати пяти до сорока килограмм. Пес смотрел мне в глаза и игриво махал своим пушистым хвостом.

— Пока ты добирался сюда, я создал еще один шедевр, — пояснял Первый. — Это мой тебе подарок, ты его заслужил. Я подумал, что тебе понравится белая раскраска, ты ведь такой правильный. В общем, эта собака будет связана с другими моими созданиями ровно до того момента, пока не приведет тебя к необходимому месту. Дальше она получит полную свободу воли.

— Он замечателен, — тихо сказал я, прикоснувшись к морде пса. Собака нерешительно прижала голову к моей руке, давая понять, что доверится мне. Его черные глаза немного закатились.

— Формально, у собаки нет половых признаков, поэтому это не совсем «он», — продолжал Первый свой рассказ. — Но, как бы там ни было, этот пес должен понимать речь, простейшие команды, стареть он не будет, лишь немного подрастет. Не забывай кормить его и дрессировать. И его преданность тебе еще придется заслужить.

— Почему ты мне помогаешь? — спросил я, повернувшись к Первому.

— Мне скучно.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, начиная разворачиваться и идти к выходу. Быстрее в Шпиль, я должен успеть!

— Эй, Мечтатель! — окликнул меня Первый. — Как ты его назовешь?

— Чёрт. Я назову его Чёртом.

Выходя из храма вместе со своим новым другом, я слышал смех Первого. Видимо, он оценил мою иронию…

Конечно, я не надеялся, что Первый даст мне свою армию под командование или лично пойдет вместе со мной. Это было бы полной утопией. В план «минимум» входило хотя бы вернуться живым, а вернуться живым с какой-либо информацией — это уже план «максимум». Поэтому моя встреча с Первым превзошла все возможные ожидания…

Выйдя из храма, я увидел, что внизу лестницы стояла еще одна из тварей Первого. Впрочем, проявлю к нему уважение и попытаюсь называть его созданий «Детьми», как это делает он сам.

Это «Дитё» уступало ростом тому, с которым я сражался, но достигало оно приблизительно двухсот двадцати сантиметров. Да и пол был женский. Вряд ли Первый наделяет их половыми органами, если уж и своего Ангела обделил, но всё же данное создание обладало массой женских признаков. Узкие плечи, относительно широкие бедра, неприкрытая небольшая грудь без сосков, свободная ярко красная мини-юбка, красные сетчатые чулки, и чёрные высокие женские сапожки, но без каблука, а на высокой подошве. Всё это настолько отдавало сюрреализмом, что глаза не до конца верили в то, что видели.