То, что собаки выжидали именно нас, не оставляло сомнений. Иначе, какой смысл им тут круги нарезать? Хотя, как я уже говорил, в целом они вызывали довольно доверительное отношение, так как абсолютно не выглядели агрессивно. Может попробовать просто выйти? И будь что будет? Опять-таки нет. Не настолько я храбрый (или безумный), чтобы вот так вот рисковать своей драгоценной попой.

В процессе изобретения очередного никчемного плана побега, я услышал слабый металлический лязг, как будто целый оркестр стучал ложками по рельсам. И источник данной «симфонии» потихоньку приближался. «Тупой и еще тупее» тоже отреагировали на этот звук, мгновенно подскочив со своих насиженных мест и устремившись к окну. Псы сильно напряглись, отбежали ближе к входу, и устремили свои двенадцать глаз в сторону дороги. Вскоре послышался и рев мотора.

— Создательница, — тихо, почти шепотом, сказал Герман. Опять он меня удивил, я уже думал, что он произносит только свое имя.

И вот я, наконец, увидел тот самый движущийся оркестр: медленно, со скоростью километров десять в час, по дороге перемещался автобус. Ну, как автобус, уместнее его назвать самодельной боевой машиной пехоты на колесном ходе. Но, действительно, скорее всего, это чудо делали именно из автобуса. Полностью покрытый металлическими листами, с небольшими открывающимися бойницами, окно для обзора водителя тоже имеет довольно маленькие размеры. Интересно, этой штукой вообще можно управлять? Но, конечно же, можно, кто-то ведь её ведет сейчас.

Собаки тем временем, видимо, не на шутку перепугались. Две со всей скоростью куда-то убежали. Кстати, я бы прав, бегают они ну очень быстро. Еще четыре наконец-то показали свои зубки и начали яростно лаять на «наше спасение». Или же это не спасение? Быть может, это наоборот еще более крупные проблемы?

Автобус затормозил как раз напротив моего наблюдательного пункта. На какое-то время всё замерзло: собаки перестали лаять и просто смотрели, наша бравая троица тоже затаила дыхание, автобус стоял неподвижно. Мое сердце бешено колотилось, ожидая неизвестности. Потом резко открылись две бойницы с правого «борта» автобуса, одна собака с невероятным ускорением начала отступление. Раздался выстрел. От неожиданности (и желания всё же не умирать сегодня) я мигом пригнулся. Еще выстрел, и еще два. Странно, слишком высокий звук от пальбы, обычно, гул идет на куда более низких частотах. Ребята, что были со мной, ни разу не шелохнулись. Интересно, судя по тому, как они убегали от собак, инстинкт выживания у них работал более чем прилично. А сейчас стоят как статуи. Или они уверены, что опасности нет?

Железная дверь магазина начала отрываться. Да, дверь открывается не внутрь, а вовне. Поэтому наша импровизированная баррикада была бесполезна против человека, умеющего открывать двери. Какая ирония.

Довольно быстро на холодильник взобралась девушка, на вид лет шестнадцати-семнадцати. Я привстал из своего укрытия, мои «товарищи» смотрели на нее и не шевелились. Чёрт, как же она прекрасна! Золотые волосы длинной до плеч собраны в аккуратный хвостик на затылке, полностью открывая лицо. Большие голубые глаза устремлены в нашу сторону. Ростом она не выше ста шестидесяти пяти сантиметров, одета в простую темно-зеленую майку без рукавов, коротенькие зеленые шортики и высокие кожаные берцы. Ну и, конечно же, у нее шикарная грудь размера третьего минимум, и… и двуствольная винтовка с вертикально расположенными стволами.

На самом деле, это затишье после ее прыжка на холодильник продолжалось лишь секунд пять, потом она молниеносно поднесла винтовку к плечу и также быстро сделала два выстрела в нашу сторону. Я стоял как вкопанный. В ушах немного гудело. Даже пошевелиться не мог. Когда она начала опускать свое оружие, я повернул голову в ту сторону, где некогда стояли мои умственно неполноценные товарищи. Оба они лежали на полу. Всюду была кровь, на стенах, на полу, ну и на мне немного, в основном, на штанах. Грудные клетки обоих превратились в кровавое месиво, мне даже сложно было сразу определить кто из них Герман, а кто тот, что и не знал своего имени. Потому, что их лица и одежда были хорошенько забрызганы кровью. Никогда такого не видел: у Германа в груди была откровенная дыра, хотя и не сквозная, но такая, что можно заметить белеющие ребра, мясо. Такое ощущение, что часть грудной клетки просто вмяли глубже в тело. Без сомнения, девушка целилась обоим в район сердца, так как и второму моему «товарищу» выстрел пришелся в ту же область. Однако у него, на первый взгляд, таких повреждений не было. Просто множество мелких дырок в груди, из которых медленно продолжала стекать кровь. Кое-где на полу я даже разглядел маленький кусочек плоти…

Тут мой живот резко скрутило и меня вырвало прямо на всю эту картину. Что было довольно логично: с подобным я никогда не сталкивался. Я стоял, согнувшись в три погибели, одной рукой держался за окровавленную стену, другой за живот, и опустошал его содержимое. Из меня выливалась лишь вода и желудочный сок, но всё равно это не самое приятное занятие.

Между своими рвотными позывами, я смог разобрать легкий звук за спиной и сразу обернулся. «Залюбовавшись» жуткой картиной я совсем забыл о том, кто, собственно говоря, эту картину и нарисовал. Девушка тем временем вгоняла новые патроны в винтовку. Я приготовился резко отскочить в сторону в случае, если она начнет в меня целиться. Впрочем, перезарядив оружие, она лишь улыбнулась мне и убрала его за спину. Девушка грациозно спрыгнула с «летающего» холодильника прямо на лестницу и медленно начала подходить ко мне. И я вновь не в силах пошевелиться.

— Спокойно, не волнуйся, я не причиню тебе вреда, — заговорила девушка нежным тихим голосом. Действительно, если бы она хотела моей смерти — это уже бы случилось, пока я очищал свой желудок.

Помещение заволокло легким дымом и резким запахом пороха. Будто кто-то решил побаловаться с фейерверком в закрытой маленькой комнате. Мое горло пересохло, руки дрожали, сердце колотилось. Я просто не мог ничего сказать, даже если бы захотел. Но я и не знал, что тут говорить. Хорошо хоть она продолжила говорить.

— Эти… Люди… Они ненастоящие. Они не обладали сознанием в полном смысле этого слова, — продолжала она, стоя уже рядом со мной. Затем она положила руки мне на плечи, повернула мое парализованное тело так, что мы смотрели ровно в глаза друг другу. С её лица не сходила улыбка, и, возможно, именно это меня немного успокаивало.

Вскоре, девушка внезапно повернула меня в сторону «картины с бойней». Я хотел отвернуться, но она продолжала держать меня в таком положении. Спустя несколько секунд с трупами моих павших товарищей стало происходить что-то странное: они начали приобретать яркий белый цвет, включая все разбросанные части их тел (небольшие куски мяса, одежды), исключение составила лишь кровь на стенах, на полу и на моей одежде. Тела как бы распадались, притом они были совершенно неподвижны. Скоро трупы полностью исчезли, оставив лишь кровавое напоминание о себе и легкое белое свечение. Но свечение тоже пропало через пару секунд. Да что, чёрт возьми, тут происходит?!

— Пошли со мной, я тебе всё объясню, — прошептала златовласая девушка.

Честно скажу, я не привык отказывать девочкам-подросткам с дробовиками. Поэтому и в этот раз, пожалуй, отказываться от такого предложения я не стану…

Казалось бы, что может быть сексуальнее вооруженной девочки с великолепной фигурой? В обычной ситуации у меня, наверное, отвисла бы челюсть от такой красавицы. Хотя сейчас у меня отвисла челюсть скорее не от нее самой, а от учиненной ею бойни. Но я бы всё равно побоялся подойти к ней и познакомиться, если бы мы пересеклись в более мирной обстановке. Да и девушек у меня не так уж много было за мои годы. Если быть точнее, всего четыре. Ну, имею в виду, тех девушек, с которыми я не ограничился держанием за ручку и чтением стихов под полной Луной.

Вероятнее всего, виною всему моя природная стеснительность. Нет, иногда я совершаю безумные и смелые поступки, но это скорее исключение из правил. Сейчас же я молча лезу через побитый холодильник, а за моей спиной стоит настоящая красавица, к тому же прекрасно владеющая двустволкой. Ей бы пошли черные чулочки…