- С нами? Не помню тебя, - удивилась Тхурайя.

- Я в соседней комнате живу.

Соседняя комната считалась теплой, там не было окон вообще, свет поступал из коридора, где одна тусклая лампочка висела на кривом, закрученном проводе под самым потолком. Большинство подневольных работников сбилось туда спать вповалку на полу, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Как-то само собой получилось, что в комнате собрались самые красивые девушки и самые яркие парни, и уже через неделю попасть в этот приют считалось большой привилегией, ведь компания выбирала себе подобных. Ночами там долго не утихали хохот, визги, утром все обитатели шушукались с таинственным видом, вселяя в остальных зависть. И, конечно же, именно этой группе учетчики всегда приписывали килограммы несобранного хлопка, то и дело освобождая от работы то одну, то другую красавицу. Тхурайе казалось, что это самый настоящий публичный дом в миниатюре, где каждый использовал свой первобытный инстинкт сохранения так, как считал нужным. Но она предпочитала не озвучивать это вслух, потому что мерзнущие девочки из ее комнаты только и мечтали попасть туда.

Даже представить, что этот всклокоченный оборванец живет через стенку, было невозможно. Но девушка подавила в себе этот вопрос и задала нейтральный,

- Помочь тебе рис промыть?

- Не надо, если хочешь, дрова подкладывай, весь день не будешь мерзнуть.

Оборванец выглядел грязным, но девушка рассмотрела, что руки у него чистые, ни один волос не выбивался из-под рваной шапки, и орудовал повар аккуратно и расторопно, да и речь собеседника изобиловала метафорами, интересными суждениями.

На следующее утро она сама подошла к нему после обжигающего ледяного умывания и до самой побудки разговаривала с ним на разные темы, слово за слово, так и стала общаться до самого возвращения. Единственное, в чем она не сомневалась, что он работает где-то кладовщиком или нормировщиком и в заезд попал случайно, рабочих обычно не посылали на рабскую повинность.

Девочки из соседней комнаты подняли ее на смех, что она водится с дурачком, который пень пнем лежит весь вечер и что-то невразумительно бормочет про себя. И не выгоняют они его только потому, что надо же им как-то развлекаться, вот и подшучивают над ним.

Хлопковая компания закончилась только двадцать пятого декабря. В отделе, как всегда перед новым годом, все работы выполнялись в авральном порядке. И к тому же все начальство "стояло на ушах": приехал какой-то таинственный представитель заказчика, который беспощадно резал проекты на корню, что лишало многих долгожданной премии. В этой запарке и Тхурайе пришлось больше работать физически, разнося документы на согласование, чем умственно, сидя за рабочим столом. Так, на бегу, вместе с коллегой, они встретили на территории предприятия небольшую группу мужчин и женщин.

- Смотри, смотри, - дернула ее за рукав коллега, - вот он, всемогущий заказчик, что три шкуры со всех дерет.

- Где? - обернулась она и увидела, как от группы отделился элегантный молодой мужчина в темно-синем, ладно скроенном по фигуре костюме, и протянул ей руку.

- Привет, я Ирек!

Узнавание пришло мгновенно - перед ней стоял дурачок с хлопка и, улыбаясь, смотрел на нее мудрыми глазами, похожими на отцовские.

- Ты? Привет, очень рада! А как же...?

- Меня прислали представителем заказчика, а начальник глянул, что я молодой специалист и сразу на хлопок... спасибо, что не отвернулась тогда.

Мужчины и женщины, сейчас только Тхурайя разглядела, что это начальство высшего уровня, почтительно ожидали, пока Ирек разговаривал с ней.

Коллега молчала и минут через пять, оправившись от шока, выдала,

- Могла бы сказать, что у тебя такие важные знакомые.

- Начальнику скажу, вдруг пригодится, если есть документы на согласование.

Но ничего говорить не пришлось, начальник встретил их, потирая руки, что он обычно делал в редкие минуты удовлетворения,

- Заказчик все подписал и сказал, что у меня отличные сотрудники.

***

- Подходи, грейся, потом всегда будет тепло. Даже, если рядом нет костра, это тепло останется внутри тебя. Даже, если ты видишь перед собой нищего или грязную безумную старуху, не избегай их. Все встречи людей не случайны, ты только разгляди человека, - эти слова Ирека Тхурайя запомнила навсегда. Этот же прием она использовала, когда искала Стерлигова. Это было ее последнее задание. Пребывание на Земле давно тяготило ее, но лишь она, Привратница, могла передать тайну нахождения Портала нужному человеку. Нельзя было прямо вмешиваться в поиски, лишь косвенно влиять на случайные встречи, нельзя было раскрыть истинное место нахождения Врат внезапно активизировавшимся эгоистам с параллельной Земли, думающим лишь о сиюминутном спасении. Притворившись безумной старухой, она мысленно вынудила обратить на нее внимание Стерлигова и заинтриговала его напоминанием о Портале. Дальше все развивалось случайно, ведь все закономерности получается случайно, это она усвоила из разговоров с добровольным "безумцем". С некоторых пор ее преследовала мысль, что встреча с ним у хлопковых полей была давно кем-то спланирована, а прообразом для Ирека служил ее отец. Как давно это было, когда она видела отца? Прародина ее - далекая двойная звезда все чаще снилась ей в тяжелых дремотных ночах... Скоро, скоро, вернётся она туда, в колыбель человечества, вот только закроют люди Портал от ненужных пришельцев.

***

- Надо идти вперед! Против ветра! - донеслось до ее слуха.

- Чей же это голос, - подумала Ведунья, мгновенно стряхивая с себя расслабленное настроение и, приподнимаясь на локтях на спартанской постели из засушенных трав в уединенной пещере недалеко от горной реки в урочище Коксу, близ Врат.

Из проема пещеры просматривался кусочек темно - свинцового неба, клубы пыли вихрились над каменисто-песчаной травой вдали, река стремительно, на глазах, темнела...

- И будут знамениями небеса и воды, и камни..., - вспомнила Тхурайя, - да, надо идти вперед!

***

Из точки пространства, будто воздух был полотном и кто-то по ту сторону от Стерлигова и Олега проткнул его, просочилось облачко тумана, которое, сгущаясь, приобрело очертания Тхураи...

Из точки пространства, будто воздух был полотном и кто-то по ту сторону от Стерлигова и Олега проткнул его, просочилось облачко тумана, которое, сгущаясь, приобрело очертания Тхурайи...

Это уже была не та безумная старуха в обносках, что встретилась Стерлигову на восточном базаре.

- Торопитесь, Врата вот-вот откроются, и полчища серых устремятся на вашу Землю, - промолвила стройная моложавая женщина в струящемся серебристом платье. Только черные бездонные глаза с сеточкой мелких морщин у нижних век выдавали в ней прежнюю Тхурайю. Олег ошеломленно переводил глаза с Павла на неизвестную женщину и обратно.

- Вы...знакомы, - выдавил он из себя с трудом.

- Молодец, парень! Владеет собой, - подумал Стерлигов, - я бы уже давно перепугался до смерти... Жаль, что он не может быть моим внуком...жаль.

Серебряный обруч с вкраплениями бирюзовых камушков, по три с каждой стороны и одним фиолетовым - в центре, сдерживал густую копну черных длинных волос, подчеркивая одновременно высокий лоб и прямой нос.

- Я - Тхурайя, - без церемоний вновь обратилась она к Стерлигову, - надо спешить.

- Но... та старуха и...

- Эта женщина, - насмешливо прервала она.

- Да, сходство... едва ли, - продолжил Павел.

Женщина стянула обруч, наклонила голову и, резко взлохматив волосы, глянула сквозь путаную прическу на ученого,

- А теперь?

Павел резко отшатнулся, настолько пронзителен был узнаваемый с сумасшедшинкой взгляд безумной старухи с базара в современной одежде.