- Квалификацию теряю на дачных просторах, - подумал он и замер, ощутив неотступное внимание к своему затылку.

- Не теряете, но засиделись. Мы от вас ждали более активных действий, - бесцветный голос шантажиста послышался сзади, - Не оборачивайтесь, меня там нет, но не мешало бы проследить за своим подопечным, он сейчас собирается в психиатрию наведаться, не рекомендую его туда пускать.

Действительно, Павел Петрович энергично уходил с вокзала в сторону автобусной остановки.

Валентин, насвистывая "Прощание славянки", завел машину и медленно двинулся в сторону, указанную непрошенным, внедрившимся в его мысли, ментальным захватчиком.

Наука ничего не знает точно о жизни и смерти... Сколько веков существует человечество, сколько обрядов придумано для захоронения, сколько ритуальных обычаев исполняется, а человек до сих пор не верит в смерть и наивно полагает, что после смерти ничего не меняется. Иначе к чему эти все поминки в определенные дни, молитвы с обращениями к умершим, молитвы за упокой. Ведь, если за ныне здравствующих читают молитвы "за здравие", а за ушедших в мир иной молитвы "за упокой", то чем они отличаются друг от друга? Может, в мире ином "за упокой" и есть за здравие? Мир иной! Даже само название не говорит о смерти, а о другом мире. И как это такие очевидные вещи не доходили до его сознания?

Иррациональные мысли, пугая своей необъяснимостью, ворочались в голове Павла по дороге в больницу. Город уже миновал стадию вечернего погружения, и постепенно начинал утопать в тягостной полутьме ночи. Стерлигову это было на руку, он не собирался идти через приемный покой и официально расспрашивать дежурных на постах о своем друге.

Все, кто хотел пройти в больницу, минуя строгие посты, знали о существовании служебных входов. Эти двери всегда закрываются позже, находятся со стороны, противоположной парадному, и, если пройти через них уверенным шагом, тебя примут за спешащего по делам медработника. Так случилось и в этот раз. Накинув на себя белый халат с вешалки у входа, Павел, не спеша, пошел по палатам, изображая из себя дежурного врача и надеясь, что не попадется на глаза медсестрам. Обычно во время пересменки в больницах наступала час затишья, но стоило проявить осторожность

Он переходил из палаты в палату, радуясь тому, что здесь всего два этажа. Внутренне боясь увидеть в своего друга в любом из этих состояний, Пал Палыч внимательно всматривался в пустые лица явных идиотов, вздрагивал от умных взглядов шизофреников, осторожно заглядывал сквозь стекла в буйные палаты. Ни в каком обличье, ни в каком виде Николая не было. Облегченно вздохнув, Павел также через служебный вход выбрался на улицу.

Задний двор освещался одним фонарем, висящим над крылечком с тремя ступеньками. Света от лампы хватало только на эти выщербленные ступени, поэтому Павел медленно спустился, постепенно погружаясь в окружающую темноту. Он постоял немного, чтобы глаза привыкли к смене освещенности, и также медленно тронулся к больничным воротам. Внезапно клещи, подобные механическим, сдавили ему голову и Стерлигов притормозил.

С этого момента Павел Павлович ничего не помнил. Ни, как оказался в вагоне поезда, ни того, как добрался до дома, ни того, как заснул в своей одинокой постели на даче. Разбудил его телефонный звонок. Непонятный звонок: трель звучала как будто из-под потолка, а не из телефонной трубки. Проснувшись от звукового сигнала, Павел долго недоуменно смотрел на люстру, силясь уловить связь звонка с направлением звука. Трубка телефона не имела никакого отношения к звонку, это он уяснил, но навязчивая трель требовала ответа.

- Хоть бы кто-нибудь трубку снял, подумал он раздраженно, уже не пытаясь выяснить источник звука. Тут же в ухе прозвучал ответ, словно отзываясь на течение его мысли,

- Алло!

- Алло! Я слушаю.

- Вы получили уведомление?

- Алло. Кто говорит?

- Вам письмо пришло?

- С кем я говорю?

- Значит, читали.

- Кто вы?

-Это не важно. Но я бы советовал вам следовать каждой букве послания.

-Алло!

- Вы не понимаете, куда ввязались. Идите в бюро! Поверьте, так будет лучше для всех.

Павел бросил трубку. Неприятно слушать шизофренический бред, и, возможно он ему снится... Вот, опять звонок,

-Алло!

-Не стройте из себя героя! Ваша никчемная жизнь не стоит благополучия земли! Идите в бюро.

- Мне кое-что удалось узнать! Это кажется невероятным, но вы...

- Если вам дороги ваши близкие - подписывайте контракт с Бюро.

- Но ведь вы... вы - это я!

- Напрасно вы такой прозорливый!

- Вы не ответили.

- Напрасно... мне очень жаль.

- Откуда вы появились? Зачем?

- Глупый вопрос.

- Что вам от меня надо?

- Идите в Бюро. Вам всё объяснят.

- Я прошел четыре войны...

- Знаю.

- А я знаю - вы появились, чтобы разрушить человеческое общество.

Тишина. Тишина. И ошеломляющее узнавание - только что Павел говорил с самим собой. Это не сон. Перестала звенеть люстра, телефонная трубка отозвалась знакомым звуком скрипа рычажка.

- Вы слышите меня?

- Любопытство наказуемо. Вам невдомек, но таков закон Вселенной. Мне очень жаль.

- Алло!

- Больше увещеваний не будет. Идите в бюро!

- Эй, ты! Я не понимаю, откуда ты взялся... ты появился мне на погибель! Ты - это я... А своим местом в жизни я не собираюсь делиться.

- Мне очень жаль. Случилось неотвратимое...

- Найду тебя и...

- Бессмысленно продолжать разговор.

- Не знаешь, кто я такой! Я... я...

- Сходите в Бюро.

- Я тебя...

- Так уж сложилась объективная реальность. Одному из нас не жить.

- Вот я...

Гудки...

Часы показывали шесть утра. Стерлигов, с досадой на сумбурный разговор, неохотно поплелся в ванную комнату. Неприятное чувство, овладевшее им во время раннего звонка, не отпустило даже после контрастного душа. Временами у него возникало ощущение, что он говорил сам с собой или с сумасшедшим. Надо бы послушать магнитофонные записи или видеосъемку последних лет, чтобы услышать свой голос со стороны, подумал он мельком, но тут же и забыл о своем намерении. Обязательные утренние процедуры, приготовление завтрака, завтрак, поглотили его внимание полностью. И только то, что совершенно неожиданно для себя он стал просматривать за чаем кипу газет, взятую им на городской квартире, выдавало, что он выведен из душевного равновесия. Никогда Пал Палыч не позволял себе такого - портить городскими сплетнями, как он называл прессу, начало трудового дня. Хотя сегодня день предстоял совсем не трудовой, вчерашние поиски друга выбили его из колеи, да еще этот звонок...

Просмотрев незначащие заголовки статей, которые не зацепили ничего в его сознании, он раздраженно отодвинул газеты. Что это? В ворохе серой бумаги мелькнуло что-то красное. Дрожащими руками Павел начал отшвыривать одну газету за другой, и какого чёрта выписал так много, если читать в них нечего, одна другую повторяют. Вот... вот он! Красный конверт.

Утренний звонок казался теперь не досадным, а скорее тревожным. С нетерпением он глянул на дату доставки... да, так и есть, день, когда пустился на поиски пропавшего друга. Даже не открывая конверта, ученый прекрасно знал, какой текст увидит внутри:

"Уважаемый Павел Павлович! Принимая во внимание Ваши неоценимые заслуги перед государством, предлагаем Вам добровольный уход из жизни с последующей реинкарнацией в любое удобное для Вас время и место. Гарантируем безболезненный и радостный уход без нанесения вреда вашей личности и физическому телу. Гарантируем идентичное воспроизведение вашего творческого потенциала и физического тела. В случае вашего согласия явиться в БЮРО реинкарнации по адресу...