Хайф не привык размышлять, он вообще не привык напрягать свой мозг, а тут обстоятельства буквально силой заставляли анализировать все происходящее.
Вот, к примеру, камень… Ну, камень, как камень, ничего особенного, а взглянешь как-то по другому — не камень словно, какая-то структура, наслоение на чем-то… и связи… Хайф прикрыл глаза и попытался легонько дотронуться до этих связей. Чем? Да ничем! Просто попытался представить, как эти связи лопаются, словно перетянутый ремень. Ничего. Хайф напрягся, повинуясь чьей-то воле. Воля? Что такое воля? Хайф использовал волю, ее и власть. Что-то получилось, связи, вроде бы, оборвались.
Он открыл глаза: на месте камня была кучка мелкой пыли.
Совершенно бессознательно Хайф совершил магическое действие — воздействие на материальный мир посредством манипуляций с явными параметрами астрала.
В мозгу замельтешили образы: элементы, структуры, подструктуры, базисы, основы, рваные ритмы, куски слов Силы, невербальные части заклятий, эерхоны, связи, методы и приемы, структурные формы описания мира, пути входа в астрал, стихии, направления…
Хайф застонал от ужаса: никогда его мозг не принимал столько информации. Он, размышляющий порой лишь о способах заработка, через боль впитывал новые знания. Он, думающий только о том, как бы полегче провести еще одну ночь в пустыне, просто не мог понять все так быстро…
Впрочем, стихия не торопилась, у нее была целая вечность впереди, да и продление жизни своего воплощения не было чересчур сложным делом.
Хайф, оправляясь после взрывного напора нового, помутненным взглядом смотрел вперед и глубоко дышал. Воздух ободрял его, наполняя перегруженный мозг силой и новыми возможностями. Хайф глубоко дышал и ни о чем не думал, полностью расслабившись, все тревоги ушли, вся боль бесследно исчезла, растворившись в горячем и сухом воздухе пустыни. Умиротворенность во всем ее неприступном величии овладела Хайфом. Он с улыбкой оглянулся на погонщиков, с улыбкой посмотрел на солнце, с улыбкой словил взглядом порыв ветра и расхохотался. Он безудержно смеялся над этим миром, над этой жизнью, осознавая всю ничтожность, притворность и глупость существования. Жизнь без цели! Это уродство! Он не жалел никого, потому что нет ничего отвратительнее жалости, он не питал ненависти к каждому, потому что глупо ненавидеть бессильных, он просто не замечал их всех, этих бесцельно существующих людишек.
Его жизнь приобрела смысл, он понял свою цель. Или не свою?..
***
— Все вопрос времени, мой мальчик, — мягко повторил Эркон, присаживаясь на край стола, — время всегда все расставляет по своим местам, даже совершенно запутанные вещи.
— Да, конечно, — нетерпеливо кивнул Аркин, — но надо же что-то делать, что-то думать, как-то искать! Надо помочь, в конце концов, этому времени!
— Помочь-то можно, даже необходимо… Только все это более чем непонятно и странно…
— Что такое Безымянная Книга?
— Миф! — не раздумывая отмахнулся Эркон, — сказочка, красивая и страшная, для увлечения зеленых адептов. Мол, надо изменить сард'эн не меньше, чем на три эрна! Просто милое дело менять так сард'эны! Да их видят-то единицы! А еще и менять могут вообще человека два-три… Ну, пять от силы!
Аркин промолчал, лишь слегка скептически ухмыльнулся в душе — этот миф сейчас лежал у него дома в тайнике за книжной полкой, совершенно осязаемый, читаемый и достоверный.
— Все-таки, что означает девятка? Почему девятка? Наверное, была и двойка, и тройка, и восьмерка…
— Да, это очень даже вероятно… — старик задумался. — Я что-то не припоминаю подобных случаев… Вот если бы узнать, что это за народ такой, с такими рунами…
— Еще бы! Это, возможно, прояснило бы многое.
— Надо заняться этим серьезно! Если приблизительно определить возраст этой книги, то относится она ко второй или даже к концу первой эпохи… Кто же там жил?
— Да мы вообще о первой эпохе не знаем ничего!
— Ну, людей-то там еще не было, а вот эльфы жили. Их тогда еще высокими не называли, просто эльфами.
— Ладно, а еще?
— Еще? — старик поморщился. — А вот кто там еще жил, не знает, наверное, никто…
— М-да… — саркастически ухмыльнулся Аркин.
— Может, это какой-нибудь эльфийский диалект?
— Ни малейшего сходства ни с одним из ныне известных, да и руны какие-то грубоватые, простые, правда, чем-то привлекают… — Аркин задумывался, — непонятно… чем же? Доверительные они какие-то, хочется им верить.
— Вера — не лучший помощник разуму, — наставительно пробурчал Эркон.
— Неужели ничего нет о первой эпохе? Там же были эльфы, должны были остаться их письмена!
— Эльфы-то были… А еще в конце второй эпохи была такая война, по сравнению с которой все остальные — бледная тень. Тогда магия была другой, не чета нынешней, и сард'эны поворачивали не на два-три эрна… Нет достоверных сведений, но тогда мир едва уцелел… Вроде бы сам Творец вмешался, покинув свой Хэйран, чтобы спасти Рейнар. Погибло все… Почти все эльфы пали, города лежали в руинах, знания терялись, книги… Книги исчезли, лишь малая толика осталась, редчайшие они ныне вещи. Тогда Творец, по преданию, и гномов создал, чтобы города помочь восстановить, а гномы-то себе на уме оказались: ушли в горы и там жили. Видно, и у Творца промахи бывают.
Ну да я совсем отвлекся. Можно кое-что найти по первой и второй эпохам. Но где, я не знаю. У меня кроме вот этой непонятно чьей книги нет ничего, в Академии и подавно нет, да и нигде в Империи, видимо, не сыщешь ты книги на эльфийском, касаемо этих эпох. Впрочем, я историей не больно-то интересовался, так что нужен тебе более сведущий, нежели я, а магия тут бессильна, нет у нас пока доступа ко времени, великая загадка оно для нас. Да… — старик задумчиво покачал головой, углубившись в собственные переживания.
— Но ведь есть "книга мировая", эльфами в конце четвертой эпохи написанная, там все есть, от первой эпохи и до конца четвертой…
— Ты ее читал?
— Конечно!
— Сколько там страниц про первую эпоху?
— Ну… С десяток…
— А про вторую?
Аркин поджал губы:
— Чуть более двадцати…
— То-то же… И правды в них, верно, с листок, не более.
— Неужели и эльфы не знают всего?
— Ну, всего-то, видно, никто не знает, а эльфы знают многое, да уж скрытны они не в меру. Думаешь, эта книга просто так к людям попала? — старик хитро прищурился. — А если ее специально написали именно для нас? Да, несоответствий в четвертой эпохе там нет, а вот в третьей есть вещи, которые не совпадают с другими источниками. Так что не все там чисто, я бы таким книгам не верил, уж больно их много в империи есть, неспроста это…
— Что же делать? — несколько растерянно спросил Аркин.
— Трудное дело у тебя, и не знаю даже, чем тебе помочь, какой совет дать. Одно скажу, в империи нет такого человека, кто помог бы тебе, ни в Академии, ни на окраинах…
— А вне?
— Есть, видно, но где… не ведаю, ученик, того не ведаю…
— Что же мне делать? — растерянность сменилась легким страхом перед неопределенностью жизни.
Эркон поцокал языком, теребя бороду, и сказал наконец:
— Я давно подозревал, что сокрыт от меня твой путь, а коли путь ученика сокрыт от учителя, не имеет он права на обучение, не имеет права влиять на судьбу… Я и так допустил ошибку немалую, когда отослал тебя на встречу ар-Стальку, а ведь уже тогда не имел права на это… Нить Судьбы твоя невидима мне, а от того страшусь я ошибок впредь совершать. С сего дня не ученик ты мне более, твоя судьба лежит с моей в разных измерениях, нет у нас точек общих.
Сам ищи свой путь, Аркин Ларн, ибо не ведаю я, что посоветовать тебе. Чувствую вину немалую за то, что пренебрег порывом первым, отказать ведь хотел сразу тебе, а после решил попробовать, усомнился я в верности запрета того на ученичество… Зря сомневался, — старик тяжело вздохнул.
— Но…
— Без возражений, Аркин, — стальная воля мелькнула на миг в усталом старческом взоре. — Твой путь не ведом мне. Твоя судьба — потемки для меня. Сам решай, сам действуй, сам думай — ты, все-таки, лучший выпускник Академии… А теперь прощай, прощай, Аркин Ларн и… удачи тебе! — Эркон дар Строрк положил свою сухую руку на плечо молодому магу, сжал пальцы, потом повернулся и ушел.
