— Да, об этой практике я знаю. Таким образом, все как бы происходит в домашнем кругу, — сказал, поддержав шутливо-ернический тон Корнхилла, Салинас. — Но в последние месяцы не вел ли себя Лафонн как-нибудь иначе, не отступал ли он от своих привычек, скажем?

— Нет. Ничего такого не замечено. Единственный примечательный факт в его жизни — то, что он весьма успешно продвигается по служебной лестнице в СОПИК. Он только что назначен вице-президентом компании. Судя по всему, вся эта заваруха ему лично оказалась на пользу, хотя он ее не устраивал нарочно... вы же сами знаете, что в подобных ситуациях неизбежно кто-то проигрывает, а кто-то выигрывает. Это как бы закон сохранения энергии, но действующий в большом бизнесе. — Корнхилл говорил уверенно и веско, в нем чувствовалась уверенность в себе, которую ему давал большой жизненный опыт, накопленный за пятьдесят с лишним лет.

— С другой стороны, если рассмотреть дело с чисто финансовой стороны, поглощение фирмы Салы компанией СОПИК оказалось весьма выгодным делом для бельгийцев. Что касается огласки, то сам Сала позаботился, чтобы СОПИК оказалась в тени — он так умело организовал свою махинацию с подделкой масла, что по документам проходят лишь некий Рольдан, а розливом занимался... сейчас вспомню... да, сеньор Гарсиа... под его именем вывозилось масло. Экспортировала же продукт компания «Ла Онрадес» — фиктивная фирма, принадлежащая подставному лицу. Вспомните, что по документам и сам Сала нигде не значился... Одним словом, дело было сработано чисто, и Лафонн умело использовал себе на пользу истерическую реакцию, которую дал Сала, когда его имя появилось на первых полосах газет. — Корнхилл продолжал: — И еще вот что, Фонд Фокса только что принял решение разделить принадлежащие ей земельные владения и все недвижимое имущество между фирмами, которые ее субсидировали. В итоге СОПИК теперь стала хозяйкой тех земель, что прежде принадлежали фонду в Испании. Это помогло Лафонну полностью поправить дела СОПИК за Пиренеями — таким образом, дырка в бюджете, образовавшаяся поначалу из-за кражи масла, оказалась заткнутой тем, что сначала Сала продал свое дело по бросовой цене, потом СОПИК вступила во владение землями и недвижимым имуществом фонда в Испании.

— И сколько заплатила СОПИК Сале? — спросил Салинас.

— За оставшиеся 90 процентов фирме «Сала, АК» она заплатила 500 миллионов песет. Напоминаю, что до этого СОПИК уже принадлежало 10 процентов дела. Теперь она владеет всем. — Перед тем как ответить на вопрос адвоката, Корнхнлл сверился с лежавшей на столе бумагой, в которой были выписаны какие-то цифры. А теперь... поговорим о самом Сале. Хорошо?

— Согласен. — Салинас чувствовал, как нервное напряжение его нарастает. — Но сначала скажите мне: масло у Сала украла СОПИК?

— Нет. На этот вопрос я могу ответить категорически, что нет. По двум причинам: во-первых, в совете директоров СОПИК у меня есть верный человек, и для него пропажа масла была не меньшей неожиданностью, чем для меня. А во-вторых, СОПИК не рискнула бы пойти на такой риск из-за миллиарда песет — для нее это слишком мелкая сумма.

— Второй ваш аргумент полностью меня убедил, мистер Корнхнлл.

— Тогда, я полагаю, вы удовлетворены моим ответом.

— Давайте теперь перейдем к Сале, — предложил адвокат.

— Да. Конечно. Этот человек впервые столкнулся с проблемой, которая оказалась ему не по зубам. — Сказав это, Корнхилл смотрел на висевшую на стене картину, где были изображены лошади, пришедшие на водопой. — Он пытался выйти из положения, прибегнув к обычным для него трюкам и махинациям, но в конце концов вынужден был, подобно боксеру на ринге, почувствовавшему превосходство противника, выбросить полотенце... Поэтому он продал свое дело за пол миллиарда песет, которые тут же, превратив в швейцарские франки, перевел в один из банков в Цюрихе. Я не удивлюсь, если он вообще покинет Вик — едва ли ему удастся вынести вид вывески СОПИК над его офисом и складами.

— А что вы скажете об исчезнувшем масле? Мог его выкрасть сам Сала? — Салинас пытался подступиться к сути вопроса, но пока ему это не удавалось.

— Нет. В этом я тоже твердо убежден. Не способен Сала, в силу характера, и организовать убийство сторожа, а тем более сам убить его. Он — жулик, махинатор, грязный делец, обходящий законы, но не уголовник. Кроме того, если бы он где-то держал в укромном месте партию масла на сумму в миллиард песет, то едва ли пошел на аферу с добавкой примеси к натуральному маслу — как правило, человек, которому есть что скрывать, старается быть в тени и оставаться незамеченным.

— Но, мистер Корнхнлл, все то, что вы мне говорите, пока что мало чем помогает мне в расследовании. Я так ничего нового и не узнал, по-прежнему хожу в потемках! — в сердцах сказал Салинас.

— Не спешите! Всему свое время, — Корнхнлл улыбнулся. — Теперь о Белли. Это был очень талантливый, почти гениальный ученый. Но, к сожалению, в силу своего замкнутого характера и болезненного пристрастия к одиночеству, он пришел к злоупотреблению наркотиками. И эта противоестественная страсть, как мы знаем, в конце концов покончила с ним самым ужасным образом. Судя по состоянию его финансов, жизнь его выглядит весьма вульгарно — весь свой оклад, а Белли был высокопоставленным чиновником, — он тратил на то, чтобы жить подобно самому богатому аристократу. К тому же он нашел способ доставать себе наркотики весьма дешевым способом, хотя и... слишком опасным. Настолько опасным, что это стоило ему жизни!

— И сейчас я ничего нового не узнал от вас.

— Хорошо. Давайте перейдем к Ланси, — сказал Корнхилл, бросив на этот раз на адвоката лукаво-насмешливый взгляд. — Вот вам еще один ученый, в котором, на первый взгляд, все в порядке. Он тоже не женат, живет намного скромнее Белли, занимает вторую но значению должность в фонде...

— Мистер Корнхилл! Это все я и без вас знаю. Боюсь, что этот разговор ничего нам не дает...

— Ладно, ладно!.. Но ведь вы еще не знаете, что Ланси теперь стал номером один.

— А чего в этом удивительного? Раз Белли умер, то его должен заменить Ланси. Это вполне естественно.

— Все верно... Только первым человеком он стал не в Фонде Фокса... — Корнхилл не смог удержаться от смеха, видя, как поражен этим известием Салинас.

— Не в фонде?.. А где же?

— С недавних пор он возглавляет отдел исследований, который субсидируется «Нэт компани», — Корнхилл внимательно смотрел на Салинаса, ожидая его реакции.

— Как это понимать?

— А вы не догадываетесь?

— Нет.

— А все очень просто. «Нэт компани» специализируется на изготовлении пищевых добавок к натуральному оливковому маслу и конкурирует с другой фирмой, которая и поставила Сале злополучную добавку, обработанную специальным образом, по методу Белли. Я имею в виду компанию «Олео Чем»... После всей этой истории дела у «Олео Чем» идут хуже некуда — ведь о ней упоминали во всех газетах в связи с этой скандальной историей... И теперь «Олео Чем» медленно, но верно идет ко дну... Люди о ней и слышать не желают: они не хотят верить, что главное дело этой фирмы — производство официально разрешенных пищевых добавок, добавляемых давным-давно и без особого ущерба для качества в натуральные продукты с тем, чтобы снизить их себестоимость.

— ...и таким образом «Нэт компани» расправилась с конкурентом на мировом рынке.

— Точно! Именно так, — подтвердил Корнхилл.

— Иными словами, Фонд Фокса выкрал у Салы масло, чтобы тот, попав в безвыходное положение, согласился поставить другую партию, на этот раз с адской добавкой, специально в данном случае приготовленной на основе той, которую производит «Олео Чем»... Таким образом, в конечном счете старались дискредитировать испанское масло вообще... Этого добивался Фонд Фокса — посеять среди потребителей подозрение к испанским пищевым продуктам, причем накануне вступления Испании в Континентальный торговый рынок. Потому-то он и «помог» Сале, подсунув ему такого троянского коня.