Проснувшись, Алекс глянул за окно и увидел отливавшее синевой море.

Салинас обсуждал под окном с Реномом урон, который наносили кабаны, повадившиеся в последнее время на участок кормиться.

— Я тебя жду завтракать! — крикнул адвокат. — Мы тут хлеб поджариваем прямо в камине.

— Иду! Иду! — сонным голосом ответил Алекс.

Вскоре Реном, Салинас и Алекс сидели против горящих поленьев, намазывая сливочным маслом поджаренный хлеб.

Реном нарезал ветчину навахой, вынутой из кармана, приговаривая при этом:

— Прекрасный денек! Никакой трамонтаны, прямо совсем весна!

Гостиная была очень просторная. Стоявшая у камина деревянная скамья с высокой спинкой создавала особо уютный уголок у огня — там особенно хорошо сиделось.

Оба друга, сосредоточенно поедая завтрак, с удовольствием вслушивались в своеобразный говор Ренома. И много лет спустя им будет вспоминаться запах горящего дерева, придававший неповторимый аромат хлебу, хозяин с его манерой разговора, характерной для многих жителей Ампурдана.

В девять утра они сели в «Рено-5» и полтора часа спустя были уже в Барселоне. А в одиннадцать Салинас листал журнал «Камбио-16», сидя в приемной офиса Инохосы — специалиста по налоговым вопросам.

У Инохосы был утонченный вкус. Сняв для своей конторы апартаменты на Рамбла-де-Каталунья, он не стал менять обстановку, которую оставили жившие здесь прежде представители старой барселонской знати — стены по-прежнему были обиты светло-голубой тканью, на них висели картины Женоварта.

В десять минут двенадцатого секретарша ввела адвоката в кабинет шефа. Инохоса радушно приветствовал гостя.

— Рад тебя видеть! Давненько мы с тобой не встречались. Выглядишь ты прекрасно.

— Прекрасно выглядишь ты, — ответил Салинас, — сразу видно, что дела у тебя идут хорошо, живешь ты в свое удовольствие...

— Стараюсь понемножку. Что тебя ко мне занесло?

— Расследую крупное дело. И оно, кажется, очень дурно попахивает, — объяснил Салинас.

— Да?..

— Мне нужно знать, какие филиалы имеются у СОПИК в Испании. Я имею в виду филиалы, как прямые, так и скрытые — то есть такие, на которые фирма может влиять через другие зависимые от них компании, даже если в них СОПИК официально не представлена.

— Хорошо. Это мы сможем установить довольно быстро.

— Кроме того, мне нужен подробный отчет о финансовых делах СОПИК, а также некоего Хуана Сала, — медленно сказал Салинас.

— Я попрошу зайти сюда моего компаньона Пнера, пусть он займется этим делом — он ведь специалист по международным вопросам, — сказал Инохоса и тут же по интерфону попросил прийти Пиеру.

Тот появился через десять минут:

— Привет, Салинас!

— У меня для тебя работка, — улыбнулся Салинас и подробно объяснил ему обстоятельства, при которых исчезло масло.

Инохоса и Пиера тоже были юристами, им обоим было лет по тридцать пять. Внешне они выглядели скорее не как каталонцы, а как уроженцы Новой Англии. Одеты были элегантно, по-бостонски — глядя на них, можно было подумать, что оба вполне смогли бы вписаться в «мозговой трест» Кеннеди, в который входили относительно молодые люди.

— Вот что я тебе скажу, — сказал Пиера. — Я постараюсь поглубже вникнуть в это дело, раскопать, что на самом деле скрывается за отчетностью этих фирм даже по тем статьям, которые выглядят совершенно нормально. Обычно самые грязные махинации скрываются под всякими пожертвованиями на всевозможные фонды и на стипендии для университетов.

— Вот именно. Это как раз мне и надо, — сказал Салинас, довольный предположением своего коллеги. — Нужна информация... такие данные, которые могли бы сдвинуть с мертвой точки мое расследование, а то я хожу в полной темноте. К тому же Сала решил действовать сам по себе, и это сбивает меня с толку. Не исключено, что это вообще в его характере, но где гарантия, что он от меня что-то скрывает?.. Во всяком случае, он почему-то старается держаться от меня подальше. Как бы то ни было, убежден, что дело тут нечисто.

— Можно проследить также, с какими поставщиками и специалистами по розливу имеет дело Сала. Может быть, это даст тебе какой-то след, — предложил Инохоса.

— Тоже хорошая мысль, — одобрил Салинас. — Когда же я получу первые данные?

— В начале той недели. Пиера слетает в Брюссель, а я займусь поисками здесь, в Испании, — уточнил Инохоса. — В понедельник позвони мне.

— Обязательно.

Сала снова очутился в баре «воздушного моста», где всегда испытывал особое удовольствие. Вскоре появилась первая группа прилетевших из Мадрида, среди которых было много его знакомых. Увидев посредника, Пепе Рольдан очень удивился, ибо ожидал увидеть Салу в его квартире, а не на аэровокзале:

— Черт побери! Вот это честь для меня! Приехал меня встречать... да и еще в такую рань, — заулыбался Рольдаи. — К тому же на улице дождь идет...

— Нам надо срочно обсудить важное дело, — Сала взял его под руку и повел к такси.

Войдя в квартиру, Сала обратился к трем своим сотрудникам, продолжавшим работать за столом в гостиной:

— Вот что. Мне нужен этот стол — хочу поговорить с сеньором Рольданом и с Жауметом.

— Мы уже закончили, — сказал директор банковского отделения. — К тому же мне пора ехать в Вик, скоро банк откроется.

Хозяин разливного завода тоже попрощался:

— Значит, встречаемся в вашей конторе — обсудим все детали. До свидания!

Сала говорил с напором:

— Вот что, Пепе, предлагаю тебе решение, благодаря которому сможешь вылезти из дерьма, в которое ты попал.

— Я весь обратился в слух, — ответил Рольдан, не скрывая напряжения.

— Ну, так вот. Ты ведь торгуешь оливками в банках и другими консервированными продуктами. Как ты посмотришь на то, что я куплю у тебя твоих товаров на сумму, скажем, в триста миллионов, да при этом еще предложу приличную цену...

— Господи! — воскликнул Рольдан. — Тогда я снова стану человеком — в ином случае мне предстоит добиваться отсрочки платежей.

— Какая там отсрочка платежей... Тебе, если уж говорить откровенно, надо думать о том, как бы вообще не обанкротиться, — безжалостно заявил Сала.

— Ну уж! Не надо так преувеличивать.

— Я не преувеличиваю, Пепе, и ты это прекрасно знаешь.

Жаумет молча следил за разговором. Он вжался в кресло, так ему хотелось остаться обоими незамеченным. Но Сала обратился к нему:

— Послушай хорошенько, что я сейчас скажу Рольдану, — тебе придется приготовить после этого целую кучу бумаг.

Жаумет, ничего не отвечая, только кивнул.

— Как ты сам понимаешь, Пепе, я собираюсь о чем-то попросить тебя в обмен на то, что выручаю тебя из трудного положения.

— Я так и думал.

— Прекрасно. Мне нужно подготовить пачку документов, которые оправдывали бы... оправдали бы юридически крупную операцию по экспорту оливкового масла.

— Оправдали юридически? — забеспокоился Рольдан. — Ты хочешь сказать, что если понадобится, моя фирма должна выглядеть как поставщица масла для тебя?

— Вот именно. Ты все понял. Но мы сделаем это только на случай ревизии. В ином случае бумаги эти вообще никто не увидит.

— Это ж вроде как запродать душу дьяволу, — вздохнул Рольдан.

— Тебе решать... Решишься — тут же оформим документы. Не захочешь — готовься к сомнительному удовольствию, которое ждет тебя с отсрочкой платежей.

— Ну, Сала, ты меня просто в угол загнал.

— Нет! Я тебя спасаю. Вернее всего, мне и не придется прибегать к этим злополучным бумагам. Ну, а если придется это сделать, предупрежу тебя заранее и ты сможешь принять меры, скажем, договориться с другими поставщиками. Выход, который я тебе предлагаю, может решить все твои проблемы. Что тебе еще надо? — воскликнул посредник, не скрывая недовольства.