— И чего ты уставился? — потребовала она через плечо. — Может, поможешь?

Скрытый капюшоном человек поднял руку с плеча Дружка, а затем быстро опустил её обратно, чтобы не дать громадной лошади ринуться прочь. Намёк был понятен: если он утратит физический контакт с одним из животных, инстинкт обратит того в паническое слепое бегство. И, по-видимому, им были нужны обе лошади, если он, Джейм и Земляная Женщина собирались удирать все вместе.

… вода… водааа…

Странный, булькающий звук исходил из потока. Там, серебряным брюхом вверх, мимо них проплывала мёртвая форель, но одна особенно крупная рыба застряла в скалах на границе быстрого течения. Её спина была стального синего цвета с чёрными крапинками, глаза уже остекленели и стали белыми, поскольку вода сварила её живьём. Из разинутого рта снова раздался этот отчаянный призыв:

… водаааа…!

Отлично. Говорящая рыба. В самом деле, они по-прежнему пребывали в сакральном пространстве, доме и для Съеденной Когда-то.

— Я не могу сделать поток снова чистым или охладить его, — раздражённо сказала Джейм. — Я не могу тебя спасти. Боже мой, за кого ты меня принимаешь?

— Вода. — В этот раз хриплое, квакающее слово исходило от Мер-Канти и он кивал в сторону лавовой скорлупы.

— Ох, — сказала Джейм.

Она схватила пустую седельную сумку, погрузила её в воду и вылила содержимое на горячую скорлупу, которая взорвалась, отбросив её назад. Она услышала крик Дружка и через пар увидела, как он встал перед ней на дыбы; он казался выше горы, все эти раздутые ноздри, оскаленные жёлтые зубы и закатившиеся от ужаса глаза. Тонкая, сильная рука Мер-Канти скользнула вверх по каштановой шее так высоко, как могла дотянуться, и мерин с фырканьем снова опустился вниз, могучие копыта с грохотом стукнулись о землю по обе стороны от головы Джейм. Она запоздало взвизгнула и отползла в сторону.

Верхушку пустотелой скалы сдуло прочь и она превратилась в грубую чащу, полную чего-то, что сначала было невозможно опознать. Затем из бледной мешанины плоти поднялась костлявая ладонь, ухватилась за край чаши и потянула за собой тонкую руку, покрытую свободно свисающей кожей. Вверх поднялось лицо, и что это было за лицо. С черепа повсюду свисала обвисшая плоть, кроме тех мест, где были проколоты глаза, нос и рот. Только по этим древним, смолистым глазам Джейм сумела опознать прежде пухлые черты Земляной Женщины. Жар лавы вынудил её жир бежать, подобно расплавленному воску, под кожей, заставляя опухать нижнюю часть её тела. Она уставилась на свою усохшую руку, украшенную гирляндами свисающей кожи и её беззубый рот распахнулся в горестном вопле.

— Только посмотрите на меня! Чёрт бы тебя побрал, Горелый[57], это что, честно? Это что, правильно? Ох, похороните меня побыстрее! Я хочу умереть!

Она уронила лицо обратно в складки своей плоти. Набравшись храбрости, Джейм заглянула внутрь, внимательно всё изучила, и снова вытащила голову Земляной Женщины наружу, ухватившись за её тонкую, седую косу.

— Ты не можешь умереть, — сказала она. — Ты — это Ратиллиен, или, по крайней мере, одна его четверть. Возьми себя в руки!

— Я ослепла! — взвыла Матушка Рвагга, и в самом деле, сейчас так оно и было: натяжение волос заставило её череп погрузиться в его мешок плоти и её глаза, утонувшие вместе с ним, оказались на дне глубоких, замкнутых скважин.

Джейм хотела встряхнуть её, но испугалась, что та может расплескаться.

Горячий пепел жалил ей лицо. Он начал незаметно оседать вниз, похожий на быстро растущий слой мелкой пыли. Это, должно быть, осадки первого извержения. Вздымающиеся облака второго всё ещё клубились на склоне горы — кажется, уже ближе, и они набирали скорость.

— Послушай, — отчаянно сказала она. — Тебе понравилась моя лошадь, не так ли? Я её тебе отдаю.

— Подарок? — спросил утонувший рот, неожиданно многообещающе. Похоже, ничто не могло подавить жадность Земляной Женщины к подношениям.

— Да, но ты должна принять его немедленно. Ну давай. Ты же не хочешь, чтобы… ээ… Горелый победил?

Джейм отпустила косу и череп Матушки Рвагги поднялся навстречу своему лицу. Она жадно уставилась на Дружка, который смотрел на неё в ответ, уши торчком, загипнотизированный этим странным существом с лицом в виде дырок.

— Милая лошадь, — загудела она. — Большая лошадь. Моя лошадь.

Рука Мер-Канти скользнула на холку мерина и нажала вниз. Дружок тяжело опустился на колени. Когда Земляная Женщина встала и жадно к нему потянулась, она выглядела как скелет, одетый в наполовину сложившуюся палатку из кожи, и при том, скелет маленький, едва достающий Джейм до подбородка. Он мог принадлежать ребёнку, отягощенному бременем смертности старой женщины, и, к тому же, посаженному этим грузом на якорь: жидкий жир скопился в её ногах и ступнях, раздув их до абсурдных пропорций. Джейм попыталась вытащить одну из её ног наружу из лавовой скорлупы. Та захлюпала в её хватке как тонкий сапог, наполненный грязью. Поднимать Белую Леди было тяжело. Но это походило на попытку сдвинуть основание самой земли.

Она потянула, скорлупа опрокинулась и Матушка Рвагга пролилась прямо на неё. Джейм обнаружила себя погребённой под складками горячей, потной кожи, внутри которой булькали и перекатывались неизвестные органы. Г'ах, что за вонь, как будто всех старух мира испекли в пироге. Она с трудом встала на колени. Острые кости вонзались ей в спину. Спустя мучительное, жуткое мгновение давившая на неё масса поднялась и она снова смогла дышать.

— В следующий раз… — задыхаясь выдавила она, пошатываясь поднимаясь на ноги, — принеси свою собственную… чёртову подставку для залезания на лошадь.

Матушка Рвагга и в самом деле перекинула ногу через широкую спину Дружка. Теперь она медленно переваливалась на другую сторону. Вот вверх поехала ближайшая нога, раздутый мешок кожи с толстыми, жёлтыми ногтями, с одного конца наполовину утонувшими в плоти. Джейм схватила её и дёрнула вниз, чтобы выровнять неуклюжего всадника. При этом в её повреждённых рёбрах вспыхнула внезапная острая боль, которая пронзила её бок как удар кинжала.

Она пришла в себя, стоя на коленях, и пытаясь сделать вдох. На это мгновение, а скорее даже на несколько, мир сделался серым. Она решила, что всё-таки помнит, как Дружок с криком, пошатываясь, ринулся прочь и как пронзительные вопли Земляной Женщины затихали вдали. Да, они пропали. Её когти были выпущены и окровавлены. Не понимая, что делает, она вцепилась в бок мерина, пытаясь не дать себе упасть. Не удивительно, что он понёс.

Итак, осталась раскрашенная кобыла.

Джейм оглянулась по сторонам как раз вовремя, чтобы увидеть, как та несется прочь через луг, рядом с ней бежал Мер-Канти, схватившись за её гриву. Как красиво он двигался, едва касаясь травы, ветер-дует Сенетари в самом изящном исполнении. Прямо перед тем, как они растворились в сгущающемся полумраке, он плавно скользнул на спину кобылы.

Джейм стряхнула своё ошеломлённое удивление. — Подожди! — закричала она, с трудом вскакивая на ноги. — Вернись!

Но он тоже исчез.

Мир по-прежнему был серым и, к тому же, продолжал темнеть. Теперь пепел падал очень густо, подобно горячей, грязной метели, воняющей серой. Джейм стащила с себя куртку и накинула её на голову. Импровизированный капюшон вместе с её распущенными волосами защищал глаза, но теперь видимость была ограничена несколькими футами спереди. Затем на ослепительное мгновение небо расколола молния в сопровождении треска грома. В последовавшей за этим оглушающей темноте, её настигла паника, пришедшая не через её собственные чувства.

— Жур! — закричала она и, не подумав, сделала глубокий вдох наполненного пеплом воздуха, чтобы позвать снова. Когда её судорожный кашель прекратился, она попыталась дотянуться до барса своим восприятием шанира, но ответа не было.

Пропал. Ушёл.

Это ничего не значит, твердила она самой себе. Связь между ними частенько распадалась как раз в самые неподходящие моменты. Но что он сейчас делает в этом сгущающемся кошмаре? Свернулся в клубок на покрытом пеплом берегу и ждёт пока она не найдёт его или пока шторм не утихнет? Шанс на первое крайне мал, разве что она об него споткнётся. Если второе, он может погибнуть. Дальше будет только хуже. Она это знала.