Эйлин вспомнила о страшных теневых гончих и свирепых волках, убивающих дыханием, и сглотнула.

— Даже если города и деревни окажутся закрытыми для них, им всегда будет, где и чем поживиться.

— Значит, мы должны войти в этот портал и покончить с этим, — произнесла Эйлин, почти физически ощущая, как многомесячная ноша падает с ее плеч.

Наступил вечер. Вечер, который решит все. Который может оказаться для любого из них последним. Несколько часов отдыха — и им предстоит отправиться в Мерделейн, в цитадель Короля Теней, куда они могли попасть только через найденный Алданоном портал. Когда Эйлин после разговора с Алданоном собрала друзей и все им рассказала, ни один из них не отказался пойти. Даже Бишоп, на которого она не очень-то рассчитывала. Сэнд, в отличие от остальных участников битвы за крепость, отдыхал очень мало. Настырный эльф решил взять образцы праха, оставшегося от магических башен, подозревая, что он является ценным алхимическим ингредиентом. И оказался прав. Какова же была его радость, когда, простым растворением праха в вытяжке из сальвии, выращенной Элани в темном углу алхимического сада при лаборатории, он получил не мутное пойло с неизвестным побочным эффектом, а прозрачную, как слеза, жидкость фиолетового оттенка. Изготовить большой запас такого зелья было нетрудно, благо праха было предостаточно, а вытяжка сальвии давно хранилась в лаборатории под зачарованным замком, чтобы, не дай бог, чьи-нибудь шаловливые ручки не наделали с ней бед. Оставался неясным вопрос с безопасной дозой зелья. Лекарство легко могло превратиться в яд, учитывая, какое происхождение имеют его ингредиенты. Но, будучи опытным алхимиком, Сэнд решил положиться на свое чутье, и Эйлин не оставалось ничего другого, как довериться ему.

Зелье следовало принимать медленно, в спокойной обстановке, заблаговременно до перехода границы теневых владений. К тому же, как объяснил Сэнд, наибольший эффект будет достигнут, если смешать его с гранатовым соком или красным вином — кому как больше нравится. Поэтому, волей-неволей пришлось организовать в таверне небольшую вечеринку любителей сальвии. Выгнав посторонних из помещения, Сэнд отобрал у возмущенного Келгара кружку с элем, заявив, что, если он намерен мешать зелье со всякой дрянью, пусть потом не жалуется на вздутие живота и галлюцинации с летальным исходом. Каждый получил свою порцию «дьявольского коктейля», как его метко прозвал Сэл. Тот тоже втихаря попробовал напиток и нашел его вполне приемлемым для мероприятий, подобных тому, на котором собиралась присутствовать компания Эйлин. К слову сказать, всю последующую ночь Сэл провел на складе, наведя там идеальный порядок, покрасив стены, полки и ящики в веселый розовый цвет, поймав и придушив пару десятков крыс и написав шесть глав своего будущего гениального романа о простом трактирщике, ставшем маленьким и прожившем десять лет среди гигантских трав и насекомообразных чудовищ.

Эйлин сидела за стойкой, медленно, как велел Сэнд, с интервалами потягивая коктейль и прислушиваясь к своим ощущениям. Вот уж не думала она, что последним напитком в ее жизни окажется какой-то подозрительный лабораторный продукт. Вообще, многие вещи могли оказаться сегодня последними. Она подумала о Касавире. Он еще не заходил в таверну. Наверное, набирается сил в храме или помогает Иварру. Она вздохнула. И ночь, что они провели, видя сны в объятиях друг друга, тоже могла оказаться последней. Несколько на удивление спокойных, безмятежных, наполненных грезами часов, которые смогли посвятить друг другу два человека, уставшие от невероятного напряжения последних дней и не желающие умирать, когда чувства еще так свежи, столько хочется сделать и столько друг другу сказать.

К ней подсел Ниваль и попросил у Сэла винный коктейль с сальвией. Эйлин смерила его удивленным взглядом. Начальник Девятки был сосредоточен и необычно хмур. Что-то в нем было не то. Она присмотрелась. Ага, доспех натянул. К чему бы это?

— Уж не собираетесь ли вы, благородный сэр Ниваль, прогуляться по окрестностям? Я бы не советовала, — она наклонилась к нему и зашептала, — говорят, ходят тут всякие. Пожиратели теней и прочие проходимцы. Не ровен час, побьют и дорогой доспех отберут. Вы бы уж потерпели, пока мы с их главным разберемся, а потом бы уж…

— Хватит паясничать, Эйлин, — резко перебил ее Ниваль, поправляя пояс на доспехе. — Во-первых, не припомню, чтобы мы переходили на «вы», а во-вторых, я пойду с тобой в Мерделейн.

Эйлин совершенно не по-рыцарски вытаращила глаза. Если бы это дитя порока вдруг призналось ей в вечной любви, ее бы это не так удивило. Она даже не сразу нашлась, что ответить, а это уже можно было приравнять к последствиям тяжелой психической травмы.

— Ниваль, ты чего сегодня объелся? — Наконец вымолвила она, — ты у Грейсона спро…

— Капитан! — Еще более резко одернул ее начальник Девятки. — Мое терпение не безгранично.

Эйлин выругалась в голос и глотнула коктейля из его кубка. Ниваль спокойно отодвинул кубок и попросил у Сэла новый. Утерев губы, она снова посмотрела на Ниваля.

— Да что с тобой? Какого черта ты на меня так официально орешь!

— Хорошо, буду орать неофициально! — прокричал Ниваль и хлопнул ладонью по стойке, но отбил ее и, морщась, тряхнул рукой.

«Черт! Нервы, — пронеслось в голове Эйлин. — Все сейчас на нервах. Даже этот красавчик». Поняв, что дальнейших попыток построить ее не последует, Эйлин угрюмо взглянула на блондинистого героя, изъявившего желание отправиться с ней в ад.

— И все же, откуда это бредовая идея пойти с нами? Тебе острых ощущений не хватает?

Ниваль махнул рукой и мрачно ответил:

— Если бы я сам знал.

Она приподняла брови:

— Не поняла.

Ниваль удовлетворенно кивнул.

— Это первый случай в истории, когда я с тобой абсолютно солидарен в твоем непонимании. Более того, таким дураком, как сейчас, я не чувствовал себя с тех пор, как решил, что из тебя выйдет рыцарь.

— Так, дорогой Ниваль, — возмутилась Эйлин, — недостатки моего воспитания обсуждай с Дэйгуном, он с радостью тебя выслушает и, может быть, не сразу пошлет. Объясни мне, наконец, в чем дело.

Ниваль вздохнул.

— Честное слово, не знаю. Называй это интуицией, предвиденьем или хрен его знает чем. Я и сам не рад. И знаю, что ты об этом думаешь. Но это не подлежит обсуждению. Я уже все решил и, поверь, это было нелегко.

Эйлин хотела было сказать очередную колкость, но, встретившись с ним взглядом, поняла, что не стоит. На его обычно непроницаемом лице аналитика, дипломата и опытного работника службы безопасности было написано несвойственное ему безрассудство, граничащее с отчаянием. Она решила, что он и правда не в себе, и лучше его не трогать. Она лишь сделала последнюю попытку отговорить его.

— Имей в виду, Ниваль, когда ты в моем отряде, никого не волнует, чья ты там правая рука. И вмешательства в руководство операцией я не потерплю. Понял?

Не подействовало. Эйлин решила ужесточить условия.

— Давай ты потренируешься исполнять мои приказы.

Тут она резко перешла на ор:

— Встать, чертов бездельник, когда с тобой командир разговаривает!

В наступившей тишине послышался звон оброненного Сэлом стакана. Десять пар глаз в ужасе уставились на Эйлин и Ниваля. Раздался голос Сэнда:

— Типичное проявление психоза, осложненного делириум ментис. Я знал, что этим все кончится.

Ниваль обернулся к заинтересованным наблюдателям и, помахав им рукой, беспечно сказал:

— Приветствую своих новых сослуживцев. Не волнуйтесь, наша леди-капитан на солнышке перегрелась. Сейчас коктейльчика хлебнет и будет, как огурчик.

Обратившись к Эйлин, Ниваль поднес ей коктейль и ласково, хотя и несколько нервно, произнес:

— Правда, командир?

Эйлин хмуро ответила:

— Принят. Иди с глаз моих, пока я тебе чего-нибудь еще доброго не сказала.