— Это не земные существа, — срывающимся голосом проговорила Эйлин, — это… демоны.

Но вот подоспели и маги — блуждающие волшебные поэты, мудрецы и любители сакэ с кукольными лицами, в знакомых расписных халатах. Их было десять. Рассредоточившись в воздухе над башнями, они подняли над головами и принялись раскручивать маленькие гладкие кистени на коротких цепях. Эйлин заткнула уши. Сейчас начнется. И началось! Концерт в честь непрошенных гостей, которому они были совсем не рады. Толпа, стоявшая во дворе крепости, разинув рты, последовала примеру Эйлин. Это была не музыка. Это было похоже на звук, который получился бы, если бы каждая из живущих в природе тварей решила подать голос. Супернизкие частоты чередовались с ультравысокими. Эйлин почувствовала, как внутри у нее все дрожит от вибрации воздуха над крепостью. Внезапно наступила тишина. После нечеловеческой музыки Уэндэрснейвенов даже крики маленьких черных демонов, свист их оружия и стоны нежити не воспринимались, как шум. Видимо, звук, издаваемый набравшими обороты кистенями, перешел границы слышимых частот. Конусообразные потоки волн от сверкающих дисков над головами магов медленно, но неотвратимо опускались на башни. Такого никто никогда не видел. Никто никогда не читал и не слышал об этом чуде. Это было страшно и одновременно завораживающе красиво. Башни не гасли под действием невиданной звуковой магии. Они начинали превращаться в красно-фиолетовую пыль, как только конусы задевали их верхушки. И по мере их движения, адские строения таяли, как свечи.

Праха от уничтоженных башен оказалось так много, что на него можно было прыгать со стены, не боясь разбиться. Оружие магов стало вращаться медленнее, вновь наградив благодарных слушателей своей зверской какофонией. Блуждающие Сочинители Хайку и их дьявольские воины исчезли также внезапно, как и появились. Не успела Эйлин пожалеть, что даже не поблагодарила их, как двое из них вновь появились над крышей и подлетели к лежащему там гному. Они бережно подняли его. Бедняжка Гробнар так выбился из сил, что не мог даже ходить, и, наверняка, продрог до костей. Но когда Бака Тоно и Хенна Одзисан спустились во двор и передали его подоспевшему Касавиру, он наотрез отказался отдыхать в своей комнате и велел отнести себя в таверну. Там он отдохнет, согреется, выпьет уже приготовленного в больших количествах глинтвейна и расскажет всем, что он слышал, видел и чувствовал, лежа на крыше в непосредственной близости от побоища. Пожав гномику руку, Эйлин обернулась к мудрецам и молча опустилась перед ними на колено, склонив голову. Защитники крепости и высыпавшие из бараков женщины и дети вслед за ней выразили гномам свою благодарность. Мудрецы смущенно переглянулись.

— Нет, нет, — промолвил Хенна Одзисан, — мы всего лишь вернули вам долг.

Он вынул из складок халата перевязанный красной тесьмой свиток и, опустив глаза, отдал его Эйлин.

— Вот, — пробормотал он, — в честь прекраснейшей из прекраснейших…

Но, получив подзатыльник от своего кузена, умолк. Поклонившись, гномы взлетели и растворились в воздухе.

Выслушав доклад Каны о ходе обороны, Эйлин осталась довольна. На северных стенах убитых не было, нежить так и не смогла забраться наверх. Никогда еще мастер Видл не удостаивался от нее таких щедрых почестей и похвал. Его чудо-машины были настоящим спасением. Среди солдат и ополченцев были раненые стрелами и метательными топориками. Некоторые уже находились на попечении Иварра, а многие вовсе отказались о помощи. Среди защитников восточной стены потерь было больше. У союзников было несколько тяжелораненых. Выразив соболезнования и поблагодарив их за службу, Эйлин предложила воспользоваться ее гостеприимством и побыть в крепости до полного восстановления сил и излечения раненых товарищей. От предложенного вознаграждения те с возмущением отказались. А дворфы, недвусмысленно намекнув, что Невервинтерский эль им гораздо более по вкусу, чем Уотердипский, веселой гурьбой двинулись в сторону таверны.

— А теперь, — весело крикнула Эйлин, — всем умываться, переодеваться и отдыхать. Но не расслабляться!

Она уже знала, что ей делать дальше. Ни гудящие ноги, ни напряжение в мышцах, ни навалившаяся на голову тяжесть не могли заставить ее хоть немного помедлить. Голова ее была ясной, как никогда, и она догадывалась, что на сегодня еще не все. Появившийся призрачный шанс закончить войну одним решительным ударом подгонял ее, заставляя забыть об усталости. Поэтому, напившись воды, наскоро сполоснувшись, обработав царапины и проглотив порошок от головной боли, она пошла в библиотеку, куда удалился затворник Алданон.

Он сидел в полутемной, пропахшей пылью и старыми пергаментами комнате, за столом, заваленным книгами и свитками, и дремал, откинувшись на спинку старого, обитого красным вытертым бархатом кресла. Среди свитков стоял наполовину пустой кубок с вином и валялось надкушенное яблоко. На коленях его лежал раскрытый на середине фолиант в черном с позолотой переплете. Свеча, стоявшая на столе, почти догорела, и жидкий воск стекал с низкого подсвечника на край стола, капая на подол его мантии. Маленький огонек на утопленном фитильке отчаянно дрожал, отдавая остатки света.

— Эй, уважаемый, — сказала Эйлин, дотронувшись до его плеча, — пожар решил устроить?

— А? Что? — Старик вздрогнул и посмотрел на Эйлин сонным, непонимающим взглядом.

— Прости, Алданон, я не хотела тебя пугать, — ответила она, — но время не ждет.

— А… понятно, — задумчиво пробормотал Алданон, вздохнул и, засветив новую свечу, потушил огарок.

На расползшиеся по столу и испачкавшие его мантию мутно-янтарные капли застывающего воска он даже не обратил внимания. Дрожащее пламя свечи осветило узкое, морщинистое, наполовину скрытое всклокоченной белой бородой лицо. На вид ему было лет семьдесят. Хотя, могло быть и все сто. Он был из той породы стариков, что, проведя бурную молодость и набив шишек, становятся философами и живут неспешно, не размениваясь на нестоящие переживания и суету жизни.

— Почему ты сразу не сказал, что ищешь, Алданон? Мы могли бы…

Старик покачал головой.

— Я не был уверен. Мне не хотелось напрасно вселять надежду… или страх. Ведь после активации портал может действовать в обоих направлениях. Значит, сразу после переброски его нужно закрыть. Это и было самой сложной задачей. Я не знал, как это делается.

— Выходит, если бы слуги Гариуса добрались до него…

Алданон кивнул.

— Да, да… все могло закончится, так и не начавшись.

Эйлин дотронулась до морщинистой, покрытой старческими пятнами руки и с замирающим сердцем заглянула Алданону в глаза.

— И ты… нашел? Узнал?

— Да, — устало ответил старик и машинально выщипал волосок из своей бороды, — да. Мне так кажется.

— И где же он?

— Здесь, — Алданон указал на книгу, лежащую на его коленях, — это Фолиант Ильказара. То, что они стремились добыть. Несколько страниц из этой книги, где говорится о существовании портала и о том, как его активировать, находились у меня. Я… не буду говорить тебе, как я добыл их, это не существенно. Но теперь ты понимаешь, как мне важно было попасть сюда.

— И они знали?

Старик усмехнулся.

— Думаю, да. Двадцать лет назад я здорово попортил им кровь, случайно, еще не понимая смысла содеянного, стащив эти листы. Они охотились за мной.

Эйлин удивилась.

— Зачем им были нужны какие-то листы, если в их распоряжении была вся книга? И вообще…

— Видишь ли, — перебил ее Алданон, — прочитав книгу, я понял, что она сама — и портал, и ключ к нему. Без потерянных страниц она была бесполезна. И Король Теней был заперт в своей цитадели, двадцать лет собирая армию, чтобы первым делом вернуть себе возможность лично прийти сюда.

— Мы разбили ее, — заметила Эйлин.

— Он соберет другую, и гораздо быстрее, — возразил Алданон, — выращенные им пожиратели теней уже давно ходят по миру живых, собирая добычу для своего хозяина. Их интересуют не только разумные существа. Животная нежить не менее страшна.