Эйлин обернулась к друзьям.

— Мы пришли. Я чувствую.

Она посмотрела по очереди на каждого из них, задержав взгляд на Касавире. Их лица были бледны, усталы, но в их глазах — голубых, карих и зеленых, больших и маленьких, круглых и миндалевидных еще теплилась надежда и решимость пройти путь до конца. Лишь Сэнд, казалось, оставался равнодушен к своей участи.

— Сэнд, — тихо сказала Эйлин, догадываясь, кого они встретят в зале, — ты можешь остаться.

Тот поднял голову, посмотрев на нее устало и отрешенно, и просто покачал головой, ничего не сказав.

Она вздохнула и вновь оглядела товарищей.

— Послушайте. У меня меньше всех повреждений, я еще долго могу продержаться. Поэтому, — она облизнула пересохшие губы, — не лезьте на рожон. Просто, дайте мне сделать свое дело. Пусть удар по Королю Теней будет последним, что я сделаю в жизни. — Она встретилась взглядом с Касавиром. — Все, что мне нужно — это доползти и нанести его.

Она нетерпеливо тряхнула головой, заранее отметая все возможные возражения, и коротко сказала:

— Вперед.

Кара, сощурившись, напряженно катала в ладони огненный шарик. Она ждала. Рядом на троне сидел ее новый… повелитель? Ну уж нет, хватит. Больше никто и никогда не будет ей указывать, что делать. Никто и никогда не будет использовать ее силу, а потом ворчать, что она не умеет себя контролировать. И этот урод с зелеными глазами — лишь средство для достижения цели. Чего она хочет? Кара передернула плечами. Да не все ли равно. Важна не цель, важен процесс. Чувствовать, как магия течет по жилам, наполняя невероятной, желающей вырваться на свободу силой каждую клеточку ее тела. Да если бы они все знали, КАК она себя контролирует! Каких усилий ей стоит не разнести поллаборатории, чтобы подогреть Сэнду… Сэнд… Противный, нудный, только и знает, что поучать ее! Сам закопался в своих книжках, и понятия не имеет, что такое настоящая, практическая магия. Слабак! Тщедушный повелитель вонючих порошков и пробирок! Вот сейчас он войдет в зал, увидит ее, скривит губы в усмешке. Да он просто завидует ей. Гариус прав, все они ей завидуют. Сейчас она им покажет!

В дальнем конце зала друзья увидели своего старого знакомого, с которым они уже не раз сегодня встречались. Только на этот раз он был настоящим. Эйлин чувствовала это по усиливающемуся настойчивому звону меча и вибрации осколка рядом с ее сердцем, которая заставляла ее ускорить шаг, чтобы нанести последний на сегодня удар. Ее взгляд стал холодным и сосредоточенным, напряженное ожидание сменилось спокойной уверенностью. Рядом с троном Короля Теней они увидели двоих — Гариуса и Кару. Мысль о ней заставила Эйлин на секунду замедлить шаг и взглянуть на Сэнда. Но лишь на секунду. Нельзя. Сейчас она не имеет права на эмоции. И Кара, и Сэнд сами выбрали свой путь.

Дойдя до середины зала, она жестом приказала спутникам держаться позади и ускорила шаг. Но десять преданных товарищей неотступно следовали за ней. На Кару никто из них не смотрел. Их взгляды были прикованы к стальной оболочке, внутри которой сидел монстр, созданный человеческой самонадеянностью и тщеславием.

— Значит, вы все-таки дошли, — произнес Гариус, когда его будущий убийца и его отряд подошли на расстояние броска маленького файербола. — Вы крепче, чем я ожидал. Ну что ж… Носитель Осколка, может, ты хочешь кому-нибудь из нас что-то сказать перед тем, как умереть?

Гариус взглянул на Кару, стоявшую по другую сторону от трона. Но Эйлин даже не повернула головы.

— Нет, — сказала она спокойно и беззлобно, глядя прямо перед собой, в страшную пустоту прорези на шлеме.

Услышав это спокойное, короткое «нет», Кара, которая все это время наблюдала за передвижениями огненного шарика на своей ладони, вскинула голову. Как «нет»? Эти ничтожества даже не собираются высказать ей все, что о ней думают? Не собираются устроить судилище и заклеймить ее позором? И что, этот любитель почесать языком на ее счет тоже ничего не скажет? Однако, взглянув на Сэнда, она увидела то, чего совсем не ожидала. Ни презрения в его глазах, ни яда в его усмешке. Узкое, бледное, сероватого оттенка лицо без тени усмешки на тонких губах, ничего не выражающий взгляд, устремленный в никуда. Это Сэнд? Тот самый, что изводил ее своими придирками, ругался с ней с утра до вечера, а потом… потом…

Вдруг Кара увидела, как в его сторону летит ледяная стрела. Целый град стрел обрушился на тех, кто стоял перед ней и не смотрел в ее сторону. Она взглянула на свою ладонь. Огненный шарик на ней погас. Кара вытянула руку и попробовала снова вызвать его. Не получилось. Что за чертовщина! А если заклинание? Тоже не действует. Да в чем же дело! Этот чертов ублюдок обещал, что она сможет, наконец, в полную силу использовать свои способности, а вместо этого она не в состоянии зажечь даже крохотный огненный шарик, которыми баловалась в три года. Кара попыталась сосредоточиться, но не почувствовала в своем теле, своих руках, своем сердце ни искорки магии. Ее сердце. Ей уже кто-то об этом говорил. Та дракониха, которую они встретили на горе Галадрим. «Твоя сила в твоем сердце», — так, кажется, она сказала. И Сэнд повторял это, когда уговаривал ее остаться. Он смотрел на нее так… господи, как он на нее смотрел! Словно он не просил ее о чем-то, а сам протягивал ей руку помощи. «Не слушай никого, Кара, — сказал он. — Не слушай даже меня, старого нудного эльфа. Слушай только свое сердце. Не предавай его». Это ли был тот совет, которым рекомендовала воспользоваться дракониха?

Снова посмотрев на Сэнда, Кара закричала. Его защитная сфера погасла. Лицо в крови. Кровь на мантии. Отмороженная рука опустилась плетью. Он упал. Нет… нет! Это же он, тот самый несносный, самовлюбленный продавец воздуха и экспериментатор, что пытался набить ее голову кучей всяких сведений, показывал свои идиотские фокусы, с удовольствием парировал ее колкости изысканными шутками. А иногда и позволял ей безнаказанно сворачивать ему кровь. И нес всякую околесицу на эльфийском, напутешествовавшись по своему алхимическому астралу.

Но он всегда знала, что будет поздно вечером, в тиши его комнаты при лаборатории, после всех этих дневных перепалок. Как он зажжет свечи и подойдет к ней близко-близко. Как он дунет на непослушные пряди рыже-каштановых волос, упавшие на ее лицо. И она забудет о том, что он почти на целую голову ниже ее. Как он будет называть ее несносной и дотрагиваться до ее губ кончиками тонких, пропахших реактивами пальцев. Как его обычно насмешливые желто-зеленые глаза будут влажно блестеть и щуриться, когда он станет любоваться ей. Как он будет угадывать ее желания прежде, чем она успеет о них подумать. Как он…

Несносный. Самовлюбленный. Старый нудный эльф, которого она любит. Теперь она это знает.

Он сейчас лежит у ног ее нового повелителя и истекает кровью. Умирает. Потому что она предала его. Она, позволившая какому-то костлявому чучелу сбить себя с толку, предала всех. Тех единственных людей, кто принимал ее такой, какая она есть. Ее ругали, обзывали всякими словами, делали ей выговоры. Но это лишь раззадоривало ее. И, кажется, их это нисколько не удивляло. Разве не Эйлин, увидев, какой пожар она устроила в таверне Дункана, спокойно поцокала языком, заявив, что такой талант не должен пропасть? Разве не ее друзья не пытались даже сделать вид, что боятся ее, хотя она могла их всех убить, кинув пару заклинаний? Разве не это сначала сбило ее с толку, а потом заставило присоединиться к ним? Она почувствовала в них равных, хотя была сильнее их. Кара посмотрела на Короля Теней, стоявшего рядом с ней и не обращающего на нее внимания. Он занят тем, что убивает ее друзей. Ее любовь.

Вдруг она почувствовала внутри знакомую теплоту. Только намного, намного превышавшую ту, что она ощущала раньше, когда готова была запалить такой пожар, чтобы всем мало не показалось. Вот та сила, которой она ждала и которую мечтала продемонстрировать всему свету. Она рождалась в ее пылком, не знающем сомнений, любящем сердце, огромном, как ослепительный, сверкающий, наполненный огнем, молниями и магическим светом шар над ее головой. «Простите… Прости, Сэнд…»