Между тем, Алексею изменила удача, так долго сопутствовавшая ему. Под ним оказался конь Юзефа, недавно проделавший путь от города, и сразу направленный всадником в бешеную скачку по лесам. При переходе Неручи измученная лошадь оступилась на скользких камнях и упала, искупав всадника. Ему удалось поднять её, но теперь лошадь сильно хромала, а когда стала подниматься на крутой берег, и вовсе остановилась. Ноги её подрагивали, ушибленную переднюю она старалась держать на весу. Бросив лошадь, Алексей побежал дальше сам, в надежде укрыться в лесу, где верховым было бы продвигаться труднее. Но Ален с Юзефом были уже у брода. Бегущий человек только успел преодолеть подъём, когда они перешли реку. Теперь они не торопились. Направив коней так, чтобы отрезать Алексея от леса, они заставили его бежать полем, расположенным на отлогом подъёме холма. Алексей задыхался, спотыкался, но всё ещё бежал, когда они догнали его. Всадники спешились. Алексей, тяжело дыша, зло смотрел на них. Юзеф протянул Алену пистолет:

— У тебя больше прав на это.

Ален молча взял оружие, посмотрел кузену в глаза. А тот внезапно засмеялся. Но быстро оборвал смех:

— Что ж, я как всегда, оказался прав. Эти бумаги, — он вынул из-за отворота камзола документы, подписанные ими совсем недавно, — для вас ничего не значат! — и швырнул их под ноги лошадям. — Разумеется, я в ваших глазах презренный негодяй, но как быть с вашим словом, вашей честью, которой вы так кичитесь? Вы плюнете на это и убьёте меня?

— Нет, это сделаю я, — Элен подошла, ведя коня в поводу.

— Вы?! — Алексей от неожиданности не находил слов.

— Да. А что вас смущает? Я не подписывала бумаги и не связана никаким словом, — Элен бросила повод и сделала шаг к Алексею.

Ален схватил её за руку:

— Стой! Что ты делаешь?

Она обернулась, и брат вновь поразился той перемене, которую увидел. От слёз не осталось и воспоминаний, как и от той весёлой сестрички, которую он видел ещё сегодня утром. Перед ним сейчас вновь была та, которую он про себя окрестил амазонкой.

— Не нужно пытаться остановить меня, — мягко, но настойчиво освободив свою руку, сказала она, — Ален, он — мой, — повернулась и пошла.

Ален ещё раз хотел остановить её, но был сам остановлен Юзефом:

— Нет, не надо, — и видя, что Ален готов резко ответить, добавил: — Я тоже её люблю, и боюсь за неё так же, как ты.

— Тогда почему не остановишь её?

— Ален, ты недавно сказал, что не знаешь свою сестру.

— А ты, значит, знаешь её?

— Да, знаю.

— Но она может погибнуть! У нас на глазах!

— Может. Хотя я сомневаюсь в этом, зная её подготовку. Но, поверь, если ты сейчас её остановишь, она никогда не простит тебе этого. И себе не простит. Слишком большой путь она прошла ради этих минут.

— Но она же сама предложила сохранить ему жизнь, отдать под суд!

— Она сделала это ради тебя.

— Ради меня?..

— Да. Она не собиралась никого щадить, но, встретив тебя, решила сделать всё, чтобы вернуть тебе имя, титул и владения.

В это время рядом с ними произошёл другой короткий разговор.

— Так что же вас смущает? — повторила вопрос Элен.

— Я, конечно, не ангел, но… драться с женщиной? — ответил Алексей, поглядывая на шпагу в руке Элен. — Фи! Это, простите, нонсенс.

— Вот как? Значит, обесчестить беспомощную девушку — на это вы способны, а вот если у неё в руках вдруг появляется оружие — это уже «фи»?

— Обесчестить? Вы забываете, что я обещал сохранить вам жизнь!

— Как благородно! — усмехнулась Элен. — А всё остальное — это оплата? Выкуп за жизнь?

— А почему нет? Разве жизнь не стоит… нескольких десятков неприятных минут?

— А вы не подумали, что я не смогла бы больше жить на этом свете? И не на это ли вы рассчитывали? Как это удобно! Девица сама пошла и повесилась, отравилась, утопилась…

— И заметьте: это не было бы моей виной! Вы бы всё решили сами.

— Ваше благородство несравненно… Но я сейчас не об этом. Сама судьба привела вас сюда, где всё началось. Здесь всё и закончится. Спрашиваю в последний раз: вы предпочитаете воспользоваться шпагой или дадите мне прирезать вас, как рождественского борова?

— Ах, ты, стерва! — вышел из себя Алексей. — Хочешь поиграть? Ну, пеняй на себя! — и ринулся в атаку.

Элен была верна себе и начала бой, только отражая удары противника. Она никуда не торопилась. Алексей пылал гневом — она была спокойна; он сыпал ударами, думая лишь о том, как достать её — Элен была расчётлива и внимательна. Видя, что сестра лишь обороняется, Ален принял это за слабость и опять сделал движение, собираясь прийти на помощь. И вновь был остановлен Юзефом. Взглянув на него, Ален заметил, как побледнело его лицо, губы плотно сжались, а в глазах — такая же тревога и страх за Элен, как и у него самого. И всё же Юзеф оставался на месте, удерживая и Алена.

Количество зрителей между тем, увеличилось: подоспели люди Алена. Теперь — одни спешившись, другие оставаясь в седле — все следили за развитием событий. Алексей уже видел, что ошибся насчёт навыков Элен. Ему казалось, взбалмошная девица вообразила, что научилась фехтовать, взяв несколько уроков. Но теперь он убедился, что это были не просто несколько уроков, она по-настоящему владела оружием. Он отлично чувствовал, что успешное отражение его атак — это далеко не всё, что она умела. Когда прошёл первый взрыв злости, Алексей понял, что убив Элен, он неизбежно тут же умрёт сам. Никого, естественно, при таком исходе не остановят какие-то там бумаги. Никто даже думать не будет, вернуть ли его в тюрьму или прикончить на месте. Оставалось одно: Алексей решил легко ранить нахалку, тем самым закончив поединок. Не будет же она при этом продолжать бой! Может, ещё и в обморок упадёт. А там можно будет поторговаться, взывая к чести её брата и жениха. При этом у него появлялся шанс вернуться в камеру, что означало — сохранить жизнь.

Элен между тем, всё так же оборонялась. Но теперь Алену уже не казалось, что это показатель слабости. Движения были уверенными и спокойными. Шпага была для неё тяжеловата, но привычка заниматься тем, что неудобно или трудно, полученная в школе, делала своё дело, и Элен быстро приспособилась к оружию. Но вот она перешла к атакам. Это стало такой неожиданностью для Алексея, что в первую минуту он отступил, стал уходить из-под ударов. В результате нескольких перемещений противники поменялись местами, и наблюдавшим стало видно лицо девушки. Ален, не сдержавшись, произнёс: «О, Господи…». Такой он её ещё не видел. А у Юзефа мелькнула мысль, почти дословно повторявшая слова, когда-то сказанные герром Нейратом: «Хорошо, что оружие всё же удел мужчин, а не женщин!»

Элен явно не размышляла, как остаться живой. Всё в ней было сейчас подчинено одному — убить, покарать преступника. Она, не задумываясь, отдала сейчас жизнь, если бы ей сказали, что вместе с ней умрёт и кузен. Да, игры в ней не было, была лишь Цель, достижению которой она отдалась целиком, до последней клеточки тела. Всё это отражалось на лице. Нет, никакие гримасы его не изменяли, но смотревшему на неё в эту минуту становилось не по себе. Это почувствовал и Алексей, когда отступил под её внезапным натиском. Но, быстро взяв себя в руки, он продолжил добиваться своего — во что бы то ни стало, ранить её.

Постепенно бой сместился на самый край обрывистого берега реки. Так Алексей вынудил Элен сражаться, стоя спиной к круче. Брат, волнуясь, схватил Юзефа за руку:

— Она упадёт!

— Не думаю, — отвечал тот, не отрывая глаз от происходящего. — Мы все приучены к подобным ситуациям. Она, скорее, его заставит спрыгнуть вниз.

И действительно, находящийся рядом обрыв, казалось, никак не волновал Элен. Она шаг за шагом отвоёвывала территорию, уходя всё дальше от реки. Они вернулись почти на то же место, где начинали. Теперь Ален видел признаки усталости у сестры. Их заметил и Алексей и тут же усилил атаки. Но его клинок по-прежнему, не мог пробить оборону Элен. А Юзефу вдруг показалось, что он знает, чем сейчас всё закончится. Он не верил, что усталость Элен реальна, это вполне могла быть та самая прелюдия к «удару пана Яноша». Но что-то не складывалось. Раз за разом Элен была вынуждена повторять свои ложные отступления. Это могло привести к тому, что Алексей заподозрит какой-то подвох. Это понимала и сама Элен. Нужно было предпринять что-то такое, что выведет противника из равновесия, заставит не столь пристальное внимание уделять обороне. В очередной раз отступая под натиском кузена, Элен вдруг пропустила его удар. На левом рукаве чуть выше локтя показалась кровь. Алексей воспрянул духом — ну, вот оно, свершилось! Правда, мерзавка не только не упала в обморок, но даже не прервала бой, но это ничего! Ещё чуть-чуть, и она сдастся.