Штефан посмотрел на неё то ли с сочувствием, то ли с умилением и сказал мягко:

— Дурочка. Да просто любит она его.

— Любит? Пана Юзефа?!

— Конечно. Только сама ещё об этом не догадывается.

— А разве можно любить и не знать об этом?

— Можно, конечно, можно.

— Это как же?

— Потом, может, сама поймёшь.

До цыган добрались без приключений. Никто за ними не следил, никто не пытался остановить. Немного осмотревшись, Элен увидела того цыгана, который когда-то помог ей добыть саврасого Кречета. Цыган её не узнал. Элен подошла, поздоровалась. Не узнаёт. Тогда она снова заговорила с ним, как и в прошлый раз по-цыгански.

— Ну, как, не было каких неприятностей после покупки саврасого красавца без согласия его хозяина?

Цыган замер на несколько секунд, потом вгляделся пристальней — Неужто это ты, красавица? Это тебе мы коня добывали прошлым летом?

— Мне, — улыбнулась Элен. Вот теперь он узнал её.

— И что ж это ты придумала так одеться? Вот и не признал я тебя. Что, снова лошадку ищешь?

— Да, ищу. Но на этот раз не какую-нибудь, а определённую, — и она кратко рассказала, о чём речь.

— Вон, что. Ну, что ж, лошадку купить несложно. Только сдаётся мне, что это ещё не вся твоя просьба. Верно?

— Верно. Мне нужно узнать, где человек, которого похитили.

— И как это сделать? — цыган совсем не удивился, он ожидал чего-то подобного.

— Проследить за продавцами.

— Почему думаешь, что они пойдут туда, где держат того человека? Они могут пойти, куда вздумается.

— Знаю. Но стоит хотя бы попытаться. Вдруг повезёт.

— Может, и повезёт… Ладно, проследим. Если только и впрямь лошадку нам приведут. А сообщить-то куда, если что?

— Трифон, — по-русски сказала Элен, — он спрашивает, как нас найти, если будет, что сообщить.

Тришка подошёл ближе.

— Надёжней всего, если известие в дом придёт. Там будет, кому его принять, если даже нас не окажется на месте.

Цыган кивнул и ответил по-русски:

— Хорошо. Где дом — я помню, — потом спросил у Элен по-цыгански: — А этот парень что, на тебя работает?

— Да, но не всегда. Просто выполняет иногда поручения, за что получает неплохую плату.

— И не обманывал?

— Нет. Почему он должен меня обманывать? Мы договорились. Трифон получает деньги, я — необходимые мне услуги. Разве это не выгодно для нас обоих?

Цыган усмехнулся, поведя головой:

— Ты, красавица, смотрю, умеешь с людьми говорить, к себе привязывать.

— О чём ты?

— А ты поинтересуйся как-нибудь, чем он обычно живёт. Когда поручений твоих не выполняет.

— Ладно. Но это потом, — нетерпеливо ответила Элен.

— Да, лучше потом, — в улыбке сверкнули зубы.

Подъехав к тому месту, откуда была видна соседняя улица, они остановились. Убедившись, что улица пуста, Элен поехала вперёд, а Штефан с молодым спутником остались на месте. Дождавшись, когда Элен скрылась за воротами, они распрощались: Штефан направился домой через обычный вход, а Тришка — в свой любимый трактир, где, как он объяснил, его легче будет найти тем, кто искал коляску.

Элен, войдя в гостиную, бросила шляпу на столик справа от двери и опустилась в кресло рядом. Она почувствовала, что устала — сказалось волнение. Вошла Маша с подносом, на котором были кувшин с квасом, кружка, чёрный хлеб и тонко нарезанное холодное мясо.

— Вот, барыня, поешьте немного, пока обед поспеет. А то ведь вы с утра ничего в рот не брали, — она быстро, но без суеты устраивала Элен место, чтобы удобно было перекусить, не вставая с кресла. Пододвинула столик, сняв с него шляпу, накрыла его принесённой с собой салфеткой, другую положила рядом с перенесённой с подноса едой.

Элен взяла кружку, отпила немного кваса. Внезапно она поняла, что страшно хочет есть. Мясо и хлеб исчезли очень быстро. Налив себе ещё кваса, Элен откинулась на спинку кресла и подумала, что, пожалуй, через некоторое время будет готова съесть и обед тоже. Она сидела, время от времени делая глоток. Мыслей не было. Никаких. В голове было странно пусто…

Ей показалось, что она на минуту закрыла глаза, когда Маша разбудила её, тряся за плечо. Ещё не совсем проснувшись, Элен спросила:

— Что, уже обед?

— Нет, барыня, коляска нашлась!

Элен сразу пришла в себя.

— Ну?!

— Тришка пришёл. Говорит, какой-то мальчишка нашёл коляску, на которой пана Юзефа увезли!

— Где Трифон? — Элен была уже на ногах.

— Сейчас позову! — ответила Маша и выпорхнула за дверь.

Элен взглянула на часы и поняла, что проспала почти два с половиной часа. Когда вошёл Тришка, она уже надевала треуголку на подобранные волосы.

— Маша сказала, что нашлась коляска.

— Да.

— Едем туда.

— Погодите, — остановил её Тришка, — коляску просто бросили недалеко от дороги. Там нет поблизости никакого жилья.

— Всё равно едем, — сказала Элен. — Может быть, нам удастся найти какой-нибудь след или ещё что-то.

— Хорошо, едем, — согласился Тришка, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, они ничего не найдут. Но и остановить Элен сейчас не удалось бы никому.

Ехали вчетвером: Элен, Тришка, Штефан и мальчишка, нашедший коляску, которого Тришка посадил к себе на лошадь. Тришка о чём-то тихо говорил с мальчиком, а вскоре остановил лошадь и спустил его на землю. Тот сразу припустил в сторону города. На вопросительный взгляд Элен, Тришка ответил:

— Дальше всё время прямо. Коляску видно с дороги. Не заблудимся.

Коляску действительно хорошо было видно, прятать её, видимо, не собирались. Элен с Тришкой подошли к ней одновременно, заглянув внутрь с разных сторон. Там было пусто. В нескольких местах на сиденье и стенках виднелись бурые пятна. Тришка с тревогой взглянул на Элен, выругав себя за недогадливость: ну ведь мог же предположить, что в коляске будет кровь! Как бы теперь не пришлось барыню в чувство приводить. Но волнение Элен выражалось только в прикушенной губе и сведённых бровях. Пока Тришка разглядывал её, она заглянула под коляску, потрогала колёса со своей стороны, потом огляделась вокруг.

— Я не понимаю, почему они бросили коляску? Ведь раненого в ней везти удобно. Его что, перетащили в другую повозку или… — она не договорила, но Тришка понял и ответил:

— Нет, думаю, ваш пан жив. Просто отсюда они уехали верхом. Скорее всего, его положили на ту лошадь, которая была в запряжке, и привязали.

— Но зачем? — даже не заметив определения «ваш пан», спросила Элен. — А если это им нужно, то почему не сделали так раньше?

— Нужно? Конечно, нужно. И быстрее, и пройти можно там, где повозка не пройдёт. А раньше не сделали… Ну, сами подумайте. Этого не сделаешь быстро. А в городе можно и неприятностей дождаться…

— Я понимаю. А тут нет никого вокруг, можно не торопиться.

— Именно. И кстати, то, что коляска оказалась пустой, опять же говорит о том, что пан жив. Они не стали бы забирать с собой тело.

Элен кивнула. Ещё раз глянула на пятна крови, опустила голову и вздохнула с тихим стоном. Тут же подняла глаза, спросила:

— Может, следы какие-нибудь остались после верховых?

— Нет, — покачал головой Тришка, — если бы они другую повозку взяли, ещё можно было надеяться след найти, а так… По дороге столько лошадей проходит… Да и дождей давно не было, дорога сухая, твёрдая.

Элен опять кивнула. Постояв ещё возле коляски, она, опустив голову и покусывая губу, пошла к дороге, где Штефан ждал их с лошадьми. Тришка шёл за ней следом. Помогая сесть в седло, сказал:

— Ещё не всё потеряно, может лошадь найтись.

— Да, я помню, — тихо ответила Элен и тронула коня.

Обратно ехали не спеша, торопиться было некуда. Внезапно, уже на подъезде к городу, они увидели приближающегося всадника. Немного погодя все трое узнали цыгана, с которым Элен договорилась о лошади. С ним вместе был мальчишка, который нашёл коляску. Подъехав к ним, цыган сразу сказал главное: