Батистина прищурила глаза и едва не расхохоталась. Она посмотрела на неподвижного Людовика. Он был красив, загадочен, непонятен, но Батистина знала, что любит его.

Церемония представления королю для Батистины закончилась. Она отступила назад, все с теми же тремя реверансами, что было в тысячу раз трудней, так как приходилось пятиться и постоянно думать о том, как бы не запутаться в платье, не наступить на шлейф и не упасть навзничь. Батистине все же удалось избежать неприятностей, и она сочла, что для первого раза успешно справилась с задачей. Она снова поискала взглядом Адриана, чтобы выяснить, нашел ли он ее элегантной.

Адриан о чем-то оживленно болтал с двумя фрейлинами, по-видимому, старыми знакомыми. Батистина обиженно поджала губы. Похоже, брат не очень-то хотел уделять ей внимание и нашел себе занятие поинтересней. Но герцог Ришелье и герцогиня д’Арманьяк не дали ей времени на размышления. Они привели ее к покоям королевы.

— Ваше величество, позвольте мне… — снова запела уже известную песню герцогиня д’Арманьяк.

Батистина опять повторила три реверанса, а затем, как предписывает этикет, сделала вид, что целует край королевского платья.

Мария Лещинская взмахнула веером и отвела в сторону подол юбки, не дав Батистине коснуться ее. Она пристально посмотрела на девушку.

— Сколько вам лет, мадемуазель де Вильнев?

— Семнадцать, ваше величество.

— Отныне вы будете одной из моих фрейлин, — недовольным тоном промолвила королева.

— Благодарю вас, ваше величество! — улыбнулась Батистина.

Королева слегка кивнула головой. Церемония представления была окончена.

— Но, дорогая моя Папетта, она ведь совсем еще ребенок! — прошептала Мария Лещинская своей наперснице, герцогине де Люйн.

— Да, мадам, но иногда дети бывают более опасны, чем взрослые! — задумчиво покачала головой герцогиня.

— Вы что же, Папетта, на самом деле думаете, что она станет следующей фавориткой?

— Боюсь, что так, мадам, она очень красива и, кажется, не испытывает страха ни перед чем на свете.

Батистина, не ведая о том, какие опасения высказываются на ее счет, покорно следовала за герцогиней д’Арманьяк, и реверансы уже не казались ей такими трудными. Она начала привыкать ко двору. Все с большей и большей уверенностью она проделала все эти трюки и чудеса ловкости перед дофином, а затем и перед дофиной.

Прошло уже довольно много времени.

— Подождите в большой галерее, мадемуазель! За вами придут! — сказал герцог, покидая ее. Герцогиня д’Арманьяк тоже откланялась.

«Я умираю с голоду!» — подумала Батистина, падая на табуретик, стоявший у окна. Она поискала глазами Флориса и Адриана, но их не было.

«Ах, как мне все это надоело! Они меня бросили!» — возмущалась она про себя, поднимаясь с табурета и собираясь отправиться в конец галереи, чтобы найти более спокойный уголок.

— О! Эрнодан! — воскликнула Батистина, едва не налетев на молодого рейтара.

— Представление ко двору прошло успешно? — спросил Эрнодан, отвешивая поклон.

— Да, но я не знаю, что мне теперь делать! Я совсем одна и умираю с голоду!

— Идите за мной! — улыбнулся гасконец. Он взял Батистину за руку и повел ее вниз по мраморной лестнице.

Какой-то лоточник жарил в масле чудесные пирожки. Восхитительный аромат распространялся повсюду. Эрнодан сунул торговцу несколько пистолей, и Батистина с наслаждением начала жевать горячий пирожок.

— Не хотите ли попробовать пряников? — осведомился Эрнодан.

— Да, да! Очень! — энергично закивала головой Батистина с набитым ртом.

Насытившись, она вновь решила подняться в большую галерею. Ее преданный кавалер следовал за ней по пятам. Оказавшись наверху, Эрнодан как-то странно посмотрел на свою возлюбленную. Казалось, он пребывал в нерешительности, не зная, куда направить свои стопы.

— Не хотите ли, моя душенька… немного отдохнуть? Где-нибудь в тихом местечке?

— Охотно, я бы даже сказала, с превеликой охотой! Я просто умираю от усталости! Ноги меня уже совсем не держат! — сказала Батистина, вытирая замасленные руки носовым платком.

— В таком случае следуйте за мной! — быстро и резко произнес Эрнодан. Он схватил девушку за руку и увлек в глубь длинного коридора.

Батистина не видела ни зги. Она только чувствовала, что они поднимались и спускались по бесконечным лестницам, почти ощупью шли по длиннейшим переходам. В конце концов они очутились где-то под самой крышей.

— Здесь останавливаются придворные, которые не постоянно живут при дворе, а бывают наездами. Один из моих друзей позволяет мне пользоваться его комнатой, потому что мы, рейтары, квартируем на другой стороне площади, — прошептал Эрнодан, вталкивая Батистину в крохотную комнатку.

Батистина так и рухнула на постель.

— Моя душенька! Какое же это счастье — видеть вас здесь! Так близко! Вы последовали за мной без страха… О, не бойтесь, я не воспользуюсь нашим положением! Не опасайтесь ничего… — шептал Эрнодан, в полном экстазе ползая у ног Батистины и покрывая поцелуями ее руки, плечи и грудь.

Девушка только улыбалась. Ничто дурное ей и в голову не приходило. Эрнодан поднялся и присел рядом с ней, несколько смущенный необъятными размерами фижм. Батистина, поняв, что сидеть ее спутнику довольно неудобно, подвинулась, освобождая ему место. Он обвил рукой ее талию, а вторая его рука поднялась и коснулась полуобнаженной соблазнительной груди. Батистина все ему позволяла, и было видно, что ей это нравится. Она пылко отвечала на ласки юноши. Эрнодан, ободренный поведением Батистины, стал смелее. Он мягко уложил ее на постель и лег рядом… Батистина вздрогнула от удовольствия. Она чувствовала, как юноша пытается коленом раздвинуть ей ноги. Опять по всему телу разлилась приятная истома, и Батистина вся отдалась этому приятнейшему чувству, смело идя навстречу неизведанному наслаждению.

— Флорис… Прекрасный Флорис! — этот шепот прозвучал как гром среди ясного неба.

Батистина вскочила, словно разъяренная фурия.

— О, какой восхитительный любовник! Помогите мне затянуть корсет, дорогой Флорис… Я буду ждать вас этой ночью в моей гостинице… — ворковала обладательница красивого контральто.

Батистина усмехнулась. Оказывается, здесь слышно все, что говорится в соседней комнате. Она вскочила на ноги. Эрнодан пытался ее удержать.

— О, отпустите же меня! — воскликнула она, окончательно выходя из себя.

— Но, Батистина… Батистина… Что случилось, моя душенька? — умолял ошарашенный Эрнодан, устремляясь за маленькой злючкой.

— Я больше ни минуты здесь не останусь! Здесь бывают дурные люди! Я ухожу! — в бешенстве кричала Батистина.

— Нет, нет, Батистина! Это какое-то ужасное недоразумение! — жалобно причитал Эрнодан, пытаясь помешать Батистине выйти в коридор. — Не бойтесь!

В соседней комнате возник страшный шум, и дверь распахнулась.

— Батистина? Бог мой! Батистина, что ты тут делаешь? — завопил Флорис, выскакивая из соседней комнаты, словно черт из табакерки.

— О! Ну уж это слишком! Что я тут делаю? Занимаюсь тем же, чем занимаешься ты с этой старой рыжей отвратительной коровой! — зарычала Батистина, стараясь отпихнуть Флориса прочь с дороги.

— Что? Как? Тем же самым? Ты соображаешь, что говоришь? А вы, сударь, наглец! Бесстыдник! И вы мне за это заплатите! — орал во все горло Флорис.

Он оставил в покое Батистину и набросился на Эрнодана. Хотя молодой рейтар и был довольно крепким и высоким парнем, Флорис сгреб его в охапку и поднял в воздух, словно щенка.

— Нет, нет, сударь!.. Клянусь честью воина и офицера королевской армии, я с уважением отношусь к мадемуазель! Я не нанес урона ее чести!.. — хрипел Эрнодан, полузадушенный Флорисом, а тот все сильнее и сильнее сжимал шею несчастного, сверкая глазами от мстительной радости.

— Что это вы лепечете? Как вы смеете клясться?! Жалкий лгун! Гнусный соблазнитель молоденьких девушек! — рявкнул Флорис.