Батистина была почти уверена, что узнала голос Флориса, шептавшего:

— Ну же, входи, моя красавица.

В ответ раздался короткий смешок:

— Да, сударь, да! Я тоже сгораю от желания! Вы мне так нравитесь!

Раздались какие-то неясные, непонятные вздохи, дверь затворилась, и все стихло.

Батистина взглянула на шею служанки. На ней виднелись фиолетово-красные отметины, словно от укусов. Батистина отвела взгляд и глубоко задумалась…

В дверь постучали: Адриан поторапливал сестру. Она, решив отложить выяснение сей загадки до лучших времен, схватила веер и присоединилась к Адриану и Флорису, уже ожидавшим ее в карете.

— До свидания, Лизонна! — спокойно попрощался со стоявшей на пороге гостиницы служанкой Флорис.

— Возвращайтесь поскорее, господин шевалье, возвращайтесь поскорее! — закричала Лизонна и разразилась громким заразительным хохотом.

«Какое притворство! Ведь он ее обнимал и целовал!» — возмущенно подумала Батистина, зорко наблюдая за обоими из-под опущенных ресниц. Должно быть, ее взгляд не остался незамеченным, ибо Флорис вдруг натужно закашлялся. Проведя рукой по напудренному парику, он улыбнулся уголками губ.

— Погоняй, Федор, — приказал он.

— Идем же, дорогая! — в которой раз был вынужден повторить Адриан, ожидавший Батистину, а ей хотелось бы останавливаться на каждом шагу и любоваться многочисленными безделушками, лентами, фигурками из воска, пряниками, апельсинами, булочками и пирожками, которыми торговали с лотков торговцы, разгуливавшие по всему дворцу, даже у дверей королевских апартаментов.

Все здесь восхищало и изумляло девушку, даже та легкость, с которой они вошли во дворец и прошествовали до гостиной, именуемой Залом Бычьего Глаза.

— О, Адриан, какая прелесть! Портшез! Найми мне, пожалуйста! — умоляла Батистина брата, желая поступить точно так же, как знатные дамы, которых лакеи носили по дворцу в портшезах.

Адриана откровенно забавлял детский восторг сестры. Флорис же напустил на себя независимый вид очень опытного человека, хотя и вспомнил, что всего лишь несколько лет назад сам был таким же юным восторженным провинциалом.

Зычный голос главного камергера прозвучал над толпой придворных, но Батистина не разобрала слов и привстала на цыпочки, не желая упустить ничего из любопытного зрелища. Она увидела, как один из лакеев придвинул к королю большое зеркало в золоченой раме. Хранители королевского гардероба, именуемые кастелянами, засуетились вокруг августейшей персоны и, ступая словно артисты балета, приблизились к королю, предлагая на выбор несколько камзолов. Людовик указал на один из них и принялся просматривать громоздившиеся в корзине кружевные жабо и выбирать себе носовой платок из числа тех, что ему подали на подносе. А мимо проходили нескончаемой чередой государственные советники, капитаны королевской гвардии, швейцарские наемники, оберегермейстер, главный егерь, духовники короля и королевы, смотритель королевской часовни, служки, верховный судья, главный сборщик податей, церемониймейстеры, главный королевский конюх, главный смотритель королевской псарни, главный придворный архитектор, главный королевский окулист и главный дантист, главный костоправ и главный чтец, главный писарь и главный смотритель пажеского корпуса… И так без конца, без конца, без конца! Они все кланялись, кланялись и кланялись, приветствуя короля и королеву, которая уже была готова последовать примеру своего сына, уснувшего в кресле.

Флорис с трудом перевел дыхание. Он задыхался. За пять лет, полных приключений, он успел забыть, каким железным ошейником может показаться каждому непривычному человеку строгий этикет при дворе французского короля. Он опустил глаза и заметил, что Батистина вертит головой с видом маленькой любопытной кошечки. Он снова ощутил угрызения совести. «Ну почему он так грубо вел себя с ней?»…

В спальне, отличавшейся большими размерами даже по меркам Версаля, теперь было слишком многолюдно. Все стояли, тесно прижавшись друг к другу. Один из священников, очень нервничавший, толкнул Батистину, и она едва не упала. Флорис поддержал ее и привлек к себе. Она хотела было высвободиться и отстраниться, но вокруг была такая давка, что она и пальцем не могла пошевельнуть. Флорис воспользовался этим, чтобы еще сильнее прижать девушку к себе.

— Моя роза… прости меня…

Батистине показалось, что она спит и видит сон. Неужели это голос Флориса? Губы молодого человека коснулись ее уха. Она подняла глаза и взглянула прямо в лицо Флориса. У нее закружилась голова, как тогда в церкви. Он нежно улыбнулся ей своей очаровательной, дьявольски привлекательной улыбкой. Его зеленые глаза не сверкали зло и грозно, а, как обычно, светились мягким светом. На какую-то секунду Батистине показалось, что они остались одни на целом свете. Внезапно она узнала в нем героя своих снов и бессознательно закинула голову назад; по всему телу разлилась приятная истома. Она была взволнована до глубины души и сама прижалась к широкой мужской груди.

«Но она уже больше не девочка-подросток, а настоящая женщина! Причем очень опасная!» — подумал удивленный и смущенный Флорис.

Король опустился на колени, чтобы прочесть молитву.

— Флорис, ты обратил внимание на тех двух девушек, вон там, около камина? — прошептал Адриан, сжимая руку брата повыше локтя.

— А? Что? Где? — спросил Флорис, становясь на колени.

Адриан не заметил смущения Флориса и Батистины. Уже несколько минут он был целиком поглощен своими мыслями, пристально вглядываясь в лица двух юных полек, которых королева представила своему супругу.

— Но посмотри! Посмотри хорошенько! Могу поклясться, что это Генриетта и Филиппа, — настаивал Адриан.

— Да? Ты так думаешь? — равнодушно бросил Флорис, чьи размышления витали очень далеко от этого зала.

Королевский духовник что-то неразборчиво бормотал себе под нос по-латыни. Король закончил молитву, поднялся и холодно обвел взглядом всех присутствующих, как он это делал всегда, а затем принял из рук согбенного в почтительном поклоне придворного шляпу.

— Скорей, скорей, его величество собрался в часовню! — промолвил герцог де Ришелье и увлек за собой своих подопечных. Флорис предложил Батистине руку, но девушка сделала вид, что не заметила этого жеста. Она устремилась вслед за толпой, спешившей за их величествами. Король с королевой, как всегда по утрам, отправились к мессе в дворцовую часовню.

Во время службы четверо из присутствующих были очень невнимательны. Одним из этих четверых был сам король, который со своего места не мог рассмотреть Батистину. Чтобы хоть как-то развеять скуку, его величество машинально пересчитывал колонны центрального нефа. Правда, это занятие вскоре ему порядком надоело, да и занимался он этим изо дня в день.

— Но, Людовик, не украли же их за ночь! — не могла удержаться от ехидного замечания королева.

Адриан без конца вертел головой во все стороны, пытаясь вновь обнаружить двух дам, вызвавших его любопытство.

А Флорис искал любой предлог, чтобы коснуться рукой плеча Батистины. Это было бы легко, если бы не огромные фижмы. Флорис все же обладал богатым опытом и, предприняв кое-какие усилия и пойдя на определенные хитрости, сумел достичь своей цели. Он почувствовал, как Батистина заколебалась. Сперва она отшатнулась, но потом придвинулась ближе. Флорис опустил глаза. У Батистины по последней моде были сильно обнажены плечи и грудь. Молодой человек видел прелестные нежные округлости, едва прикрытые кружевными зубчиками, носившими название «скромностей», но скорее подчеркивавших красоту того, что должны были скрывать. Ее зачесанные наверх волосы были скреплены чудесной заколкой с небольшим эгретом. Очарованный Флорис улыбнулся. Он испытывал сильнейший прилив нежности к девушке.

«У меня к ней такие противоречивые чувства, что это уже становится забавным!» — подумал он.

У Батистины подкашивались ноги, от близости Флориса она почти задыхалась и ощущала на плече нечто вроде ожога.