<1936> В селе Михайловском Зима огромна, Вечер долог, И лень пошевелить рукой. Содружество лохматых елок Оберегает твой покой. Порой метели заваруха, Сугробы встали у реки, Но вяжет нянюшка-старуха [102]На спицах мягкие чулки. На поле ветер ходит вором, Не греет слабое вино, И одиночество, в котором Тебе и тесно и темно. Опять виденья встали в ряд. Закрой глаза. И вот румяный Онегин с Лариной Татьяной [103]Идут, О чем-то говорят. Прислушивайся к их беседе, Они — сознайся, не таи — Твои хорошие соседи И собеседники твои. Ты знаешь ихнюю дорогу, Ты их придумал, Вывел в свет. И пишешь, затая тревогу: «Роняет молча пистолет» [104]. И сердце полыхает жаром, Ты ясно чувствуешь: беда! И скачешь на коне поджаром, Не разбирая где, куда. И конь храпит, с ветрами споря, Темно, И думы тяжелы, Не ускакать тебе от горя, От одиночества и мглы. Ты вспоминаешь: Песни были, Ты позабыт в своей беде, Одни товарищи в могиле, Другие — неизвестно где [105]. Ты окружен зимой суровой, Она страшна, невесела, Изгнанник волею царевой, Отшельник русского села. Наступит вечер. Няня вяжет. И сумрак по углам встает. Быть может, няня сказку скажет, А может, песню запоет. Но это что? Он встал и слышит Язык веселый бубенца, Все ближе, Перезвоном вышит, И кони встали у крыльца. Лихие кони прискакали С далеким, Дорогим, Родным… Кипит шампанское в бокале, Сидит товарищ перед ним [106]. Светло от края и до края И хорошо. Погибла тьма, И Пушкин, руку простирая, Читает «Горе от ума» [107]. Через пространство тьмы и света, Через простор, Через уют Два Александра, Два поэта, Друг другу руки подают. А ночи занавес опущен, Воспоминанья встали в ряд, Сидят два друга, Пушкин, Пущин, И свечи полымем горят. Пугает страхами лесными Страна, ушедшая во тьму, Незримый Грибоедов с ними, И очень хорошо ему. Но вот шампанское допито… Какая страшная зима, Бьет бубенец, Гремят копыта… И одиночество… И тьма. <1936> Триполье Памяти комсомольцев, павших смертью храбрых в селе Триполье [108] Часть первая Восстание Тимофеевы Пятый час. Под навесом снятся травы коровам, пахнет степью и лесом, холодком приднепровым. Ветер, тучи развеяв, с маху хлопает дверью: — Встань, старик Тимофеев, сполосни морду зверью. Рукавицами стукни, выпей чашку на кухне, стань веселым-веселым, закуси малосолом. Что теперь ты намерен? Глыбой двинулся мерин, морду заревом облил — не запятишь в оглобли. За плечами туманы, за туманами страны, — там живут богатеи, многих наших лютее. Что у нас? Голодуха. Подчистую все чисто, в бога, в господа, в духа, да еще коммунисты. На громадные версты хлеборобы не рады, — всюду хлеборазверстки, всюду продотряды. Так ли, этак ли битым, супротиву затеяв, сын уходит к бандитам, звать — Иван Тимофеев. А старик Тимофеев — сам он из богатеев. Он стоит, озирая приделы, сараи. Все налажено, сбито для богатого быта. День богатого начат, утя жирная крячет, два огромные парня в навозе батрачат. Словно туша сомовья, искушенье прямое, тащит баба сыновья в свинарник помои. На хозяйстве великом ни щели, ни пятен. Сам хозяин, владыка, наряден, опрятен. Сам он оспою вышит. Поклонился иконам, в морду мерину дышит табаком, самогоном; он хрипит, запрягая, коммунистов ругая. А хозяйка за старым пышет гневом и жаром: — Заскучал за базаром? — Заскучал за базаром… — Дурень! — лается баба, корчит рожу овечью… — Постыдился хотя ба… — Отойди! Изувечу! — Старый пьяница, боров… — Дура! — …дерево, камень! И всего разговоров, что махать кулаками! Что ты купишь? Куренок нынче тыщарублевый… Горсть орехов каленых, да нажрешься до блева, до безумья!.. И баба, большая, седая, закудахтала слабо, до земли приседая. В окнах звякнули стекла, вышел парень. Спросонья молодою и теплой красотою фасоня и пыхтя папиросой, свистнул: — Видывал шалых… Привезем бабе роскошь — пуховой полушалок… Хватит вам барабанить — запрягайте, папаня! Сдвинул на ухо шапку, осторожен и ловок, снес в телегу охапку маслянистых винтовок. Мерин выкинул ногу — крикнул мерину: «Балуй!..» Выпил, крякая, малый посошок на дорогу. вернуться Михайловское — родовое имение матери А. С. Пушкина Н. О. Ганнибал. С августа 1824-го по сентябрь 1826-го Пушкин был в ссылке в родовом имении матери. вернуться …Но вяжет нянюшка-старуха... — Арина Родионовна Яковлева (1758–1828) — крепостная Ганнибалов, родом из деревни Суйды. Няня Пушкина и кормилица его старшей сестры Ольги. вернуться …румяный Онегин с Лариной Татьяной… — В Михайловском были написаны главы «Евгения Онегина», в которых появляются Татьяна Ларина и Ленский. вернуться «Роняет молча пистолет»… — Строка из шестой главы «Евгения Онегина», описывающей дуэль Онегина и Ленского. вернуться …Одни товарищи в могиле, Другие — неизвестно где… — Переиначенная строка из романа «Евгений Онегин»: «Иных уж нет, а те далече, как Сади некогда сказал». Саади (1181–1291) — персидский поэт. Его строчки: «Многие, так же как и я, посещали сей фонтан; но иных уж нет, другие странствуют далече» — Пушкин взял эпиграфом к поэме «Бахчисарайский фонтан». вернуться …Сидит товарищ перед ним. — Речь идет о декабристе И. И. Пущине (1798–1859). Он был первым из друзей Пушкина, кто посетил его в Михайловском. Это случилось 11 января 1825 года. вернуться …И Пушкин, руку простирая, Читает «Горе от ума». — Пущин привез в Михайловское рукопись комедии Грибоедова «Горе от ума». Комедия Грибоедова была запрещена и распространялась в списках. Впервые была напечатана в Германии в 1831 году в переводе на немецкий. Спустя два года была напечатана в Москве со значительными цензурными купюрами. Полный текст комедии был напечатан в России после отмены крепостного права, в 1862 году. вернуться Поэма написана в 1933–1934 годах и посвящена боевым действиям сводного комсомольского отряда против повстанческого отряда атамана Зеленого (Данило Ильич Терпило) в июле 1919 года в районе села Триполье, близ Киева. После упорных боев повстанцы были выбиты из села Обухова и села Триполье. Входивший в сводный отряд Караульный полк, понесший серьезные потери, был выведен в Киев на пополнение. Используя численное превосходство, повстанцы окружили Триполье и вновь захватили село. Взятых в плен комсомольцев казнили. 25 июля совместными действиями советских войск и Днепровской военной флотилии отряд атамана Зеленого был разбит. Ср. строки из Части третьей поэмы «Коммунисты, вперед…» со знаменитым послевоенным стихотворением А. Межирова «Коммунисты, вперед!». |
