Но происходящее сейчас чрезвычайно беспокоило Маргарет. Пауэрз был под ее надзором, и она ни за что не должна была допускать такого, но теперь уже слишком поздно.

– Доэрти отлично дерется, но твой парень, думаю, победит в длительном бою. Он может не только молотить, но и выдерживать удары как никто другой.

– Господи, – вздохнула Маргарет. Ей следовало знать, что Пауэрз ничего не делает как полагается.

Вокруг стали выкрикивать ставки. Деньги быстро переходили из рук в руки.

Пауэрз со смехом болтал с коротышкой букмекером. Но в этом смехе было что-то болезненное, словно он собирается впасть в бешенство.

Может, Мэгги и следовало, черт подери, поцеловать его в парке. Рано или поздно ей все равно придется это сделать. В конце концов, она обещала его отцу наследника. От этой мысли у нее загорелись щеки, и она сглотнула.

Атмосфера в зале переменилась, как только Пауэрз и Доэрти подошли к краю открытого, но тесного круга с белой меловой полоской посредине.

Мэгги отогнала все неожиданно трепетные мысли о Джеймсе и о том, что придется сделать, чтобы заиметь наследника.

Пауэрз обернулся к ней, его взгляд был холодным и словно неживым. Еще одна перемена с тех пор, как он увидел ту девочку в парке. Каким-то образом ему стало хуже. Казалось, он намеревается отгородиться от всех своих воспоминаний.

Джеймс стряхнул сюртук и жилет, а затем одним быстрым движением стянул сорочку, обнажив железные мышцы на крепких костях.

У Маргарет перехватило дыхание. Она уже видела его без одежды. Но в этот раз что-то изменилось. Он снова был тигром, мечущимся в своей клетке, примеряющимся к решетке. И она позволила ему прийти сюда.

Но какой у нее был выбор? Мэгги видела его дикий взгляд, его агонию. И хотя она не могла поддержать его выбор, она понимала его.

Пауэрз посмотрел на Доэрти. Тот, приготовившись, расправил плечи.

Рефери подозвал их к линии.

Как только Пауэрз и Доэрти оказались друг напротив друга с поднятыми кулаками, рефери, пожилой джентльмен с седыми волосами и жесткой челюстью, оглядел их.

– Так, парни. Честный и чистый бой. Не кусаться, не пинаться и никаких ударов головой.

Пауэрз кивнул.

Доэрти поднял кулаки. Джеймс сделал встречное движение, они соприкоснулись костяшками.

Рефери отступил назад.

– Бой!

Доэрти немедленно сделал резкий выпад правой. Пауэрз отскочил и блокировал удар. Его тело двигалось легко и гибко.

Маргарет мгновенно напряглась, кровь закипела от страха и возбуждения, как у любого, кто наблюдал кровавый спорт. Это было примитивно, инстинктивно. Ее пальцы сжались в кулаки, и она крепко стиснула зубы.

Доэрти снова сделал выпад, и на этот раз его кулак врезался в лицо Пауэрза. От смеха, вырвавшегося изо рта Джеймса, у Маргарет по спине забегали мурашки. Толпа одобрительно зарычала.

И тогда Маргарет пронзила внезапная мысль. Пауэрз позволил Доэрти ударить его.

Пауэрз, опустив подбородок, двигался по краю небольшого круга. Он сделал руками приглашающий жест. Доэрти ответил угрожающей ухмылкой и послал апперкот прямо Джеймсу в живот. Пауэрз заворчал, но не согнулся. Вместо этого он повернулся и впечатал свой кулак в Доэрти. Тот отступил, чуть не упав на колени.

Маргарет прижала руки ко рту, не зная, подбадривать или кричать, потому что, хотя Доэрти и досталось, он смог перенаправить движение и размахнуться.

Очередной удар достиг лица Пауэрза. Джеймс был практически пассивен, он едва отражал удары.

Мужчина рядом с Мэгги присвистнул.

– Что? – сорвалось у Маргарет.

– Он сегодня пришел за трепкой.

Это ее не удивило. Сказать по правде, она знала, что он пришел получить физическую боль, но ее потрясло то, что он делает. Насколько Маргарет поняла, он позволял избивать себя. С его точными движениями он мог избежать ударов.

Доэрти отвел кулак и впечатал его Пауэрзу в челюсть.

В этот момент светлые волосы Джеймса упали ему на лицо, глаза немного прикрылись, и ярко-красная струйка крови промелькнула в воздухе.

Маргарет пришла в ужас.

– Дерись!

Словно услышав ее, он сплюнул оставшуюся кровь на пол, поднял кулаки, обошел Доэрти и ударил. Серией выпадов он заставил оппонента защищаться, прикрывая лицо предплечьями.

Маргарет наклонилась вперед, тело напряглось так, что, казалось, сломается.

– Давай же, – пробормотала она.

Она не хотела, чтобы это продолжалось, но вдруг поняла, что хочет, чтобы Пауэрз победил.

Пауэрз обхватил шею Доэрти рукой, заставляя того согнуться. Ладони Доэрти цеплялись за руки Пауэрза.

Вмешался рефери, оторвав мужчин друг от друга. Доэрти сплюнул, покрутил плечом и уставился на Пауэрза.

На миг показалось, что Пауэрз собирается атаковать, но потом он перевел взгляд прямо на Маргарет. Пронзительные голубые глаза встретились с ее взглядом. Это было послание. Он собирается позволить избить себя в кровь, потому что она отказалась поцеловать его.

И если бы Мэгги решила иначе, то вся эта страсть могла бы принадлежать ей.

Боже, чувствовать боль так прекрасно. Пауэрз помотал головой, с удовольствием ощущая, как трещит и растягивается шея. Не обращая внимания на струящийся по лбу пот, он сделал глубокий вдох и уставился на Доэрти.

Ему просто нужно позволить ирландцу лупить его по лицу еще пару раундов. Еще один раунд, и тогда он сможет перевернуть ситуацию.

Доэрти задрал подбородок и сплюнул на грязный пол. Боксер поднял свои огромные кулаки и двинулся вправо.

Пауэрз наклонился и зеркально повторил его движения. Он ждал. Он отчаянно желал физической боли, потому что боль внутри была такой невыносимой, что он боялся впасть в буйство и не остановиться.

Доэрти приблизился и сделал хук правой. Пауэрз не отстранился и в тот момент, когда каменный кулак соприкоснулся с его скулой, и комната вокруг померкла. Все исчезло, и он не чувствовал абсолютно ничего, кроме слабой вибрации собственной плоти.

Тьма перед глазами была такой соблазнительной, что он подумывал принять еще один удар, только чтобы иметь возможность забыть. Может быть, навсегда, если Доэрти ударит достаточно сильно и в нужное место. Но Джеймс не может поступить так с Маргарет. Он не может оставить свою смерть на ее совести. Но он также хотел, чтобы она поняла, как нужна ему. Она, а не солнце, парки и дети.

Виконт подавил внезапно подступившую тошноту, поднял подбородок и встретился взглядом с Доэрти.

– Давай же, ирландский ублюдок, двинь мне, как настоящий мужик.

Доэрти зарычал и бросился вперед, выставив кулаки. Пауэрз принял шквал, едва прижимая локти, чтобы защитить внутренности. Удар шел за ударом, накрывая его нутро, он едва мог дышать. Для полного удовольствия Доэрти схватил противника в замок и впечатал апперкот прямо ему в рот.

Губы Пауэрза оказались рассечены, словно на него напал цирюльник с бритвой, кровь заполнила рот. Джеймс несколько раз моргнул, пол потемнел, и зал вокруг начал всплывать, растворяться.

Рефери закричал, его большое тело вклинилось между ним и Доэрти.

– Брек, джентльмены. Брек. По своим углам.

Пауэрз отступил и выплюнул струю крови.

Она попала в толпу, и вокруг прогремел рев одобрения. Всеобщая кровожадность, чудесная и ужасная, захлестнула его. Эта толпа будет глумиться, кричать и подбадривать, даже если его разорвут на куски у них на глазах.

Как Маргарет может не верить, когда человечество столь отвратительно?

Он бросил на нее быстрый взгляд. Ее бледное лицо стало белым. Джеймс ожидал увидеть в ее глазах ярость, но вместо этого в них была страстная мольба. Она умоляла, чтобы он перестал наказывать себя.

Но Стенхоуп не может, и она должна это понять.

Виконт распрямил плечи и смерил ее твердым взглядом, полным желания и обещающим выплеснуть всю свою страсть на нее, если она ему только позволит.

Глаза Мэгги стали огромными, она явно поняла, что он хочет сказать.

В этот момент рука хлопнула его по спине, сообщая, что пора возвращаться на линию.