Княжна Катерина покинула палатку государя не таясь, и все дни, что она провела в этом охотничьем лагере, каждый вечер она оставалась с государем до рассвета.

Начавшиеся долгие дожди положили конец этой летней охоте, и, свернув походный лагерь, государь вместе со всей свитой, псарями, конюхами, поварами уехал в Горенки пережидать ненастье.

Вместе с государем в его карете возвращалась в свой дом в Горенках княжна Катерина.

Всё как-то неуловимо изменилось. Пётр Алексеевич даже не мог бы сказать, что именно, но в его настроениях, желаниях появились совершенно иные чувства и мысли. Может быть, причиной этому были затяжные ненастные дни, когда, как осенью, с тёмного низкого неба сыпал мелкий холодный дождь; может быть, неожиданное свидание с Андреем Ивановичем Остерманом, приехавшим в Горенки для особого с ним разговора; может быть, совсем другое поведение княжны Катерины, которая сделалась вдруг капризной, а порой даже резкой. Так или иначе, но он впервые в своей недолгой жизни почувствовал усталость, и не просто физическую усталость, которая охватывала его после долгой охоты, а какую-то другую, внутреннюю, когда ничего не хотелось: ни двигаться, ни видеть кого-либо, ни слышать о чём-либо.

В один из таких дней он пошёл бродить один по окрестностям имения Горенки, где частенько теперь останавливался между охотами.

День выдался светлым и тёплым. Он долго бродил по знакомым местам. Устав, прилёг на пригорке, вытянулся во весь рост на разогретой, пахнувшей клевером траве, закинул руки за голову и стал смотреть в высокое бледно-голубое небо, по которому ветер гнал разрозненные облачка, напоминавшие ему своим видом то собак, то каких-то невиданных животных, то причудливые башни крепостей. Он смотрел в небо так долго, что ему начало мерещиться, что это он, лёгкий и невесомый, свободно парит в воздухе вместе с облаками. Ему стало так легко и радостно, как никогда ещё не бывало в жизни.

Чей-то тихий голос прервал его не то сон, не то мечтания, и худенькая девичья фигурка, склонившись над ним, закрыла от него и голубое небо, и бегущие по нему облака.

От неожиданности он сел так резко, что закружилась голова, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Скоро придя в себя, он с недоумением обнаружил незнакомку, так неожиданно нарушившую его покой.

— Ты кто? — спросил он наконец, удивляясь схожести девушки с его покойной сестрой. Путая мечты и явь, он уточнил:

   — Ты Наталья?

   — Нет, — покачала она головой, — Надежда.

   — Надежда, Надежда, — несколько раз повторил он, — ты чья?

   — Князей Долгоруких. — Помолчав, она добавила: — В услужении у них.

   — Ты меня знаешь?

   — Да, — коротко ответила она. — Ты — государь наш. Я, как увидала тебя здесь, подумала, что ты помер.

   — Помер?

Она посмотрела на него и, опустив голову, сказала:

   — Ты лежал совсем как неживой.

   — А тебе жаль было бы, если б я помер? — спросил Пётр, внимательно глядя на девушку.

   — Вестимо, жаль. Ты вон какой красивый да молодой, а помирают пусть старые.

Эта неожиданная встреча с Надеждой в лесу на какое-то время развлекла его. Он был благодарен ей и за добрые слова, и за жалостливый непритворный взгляд, каким она его одарила.

В Горенках он застал всех сестёр Долгоруких, которые занимались чем-то, собравшись все в одной комнате. К своему изумлению, Пётр увидел там и своего давнего знакомца Фёдора-Близнеца, которого он ещё во время болезни сестры Натальи назвал лекарем.

   — Лекарь? — удивился Пётр, входя в комнату.

   — Я, ваше величество, — низко поклонился тот.

   — Вы, государь, разве знаете его? — спросила княжна Катерина.

   — Встречались, — коротко ответил Пётр.

   — Так вы, ваше величество, знаете, что он предсказывает судьбу всем, кто пожелает? — спросила младшая сестра княжны Катерины — Анна.

   — Ах, ещё и предсказывает? — чуть насмешливо улыбнулся государь. — Я думал, он только лекарь.

   — Не обессудьте, государь, — всё ещё кланяясь, сказал Близнец, — но вашей сестрице уже никто не мог бы помочь, она сама так хотела.

   — Хватит об этом, — резко оборвал его Пётр. — Что же ты сейчас здесь делаешь? Тоже лечить кого-то собрался?

   — Нет, слава Богу, здесь сейчас все здоровы, — без робости ответил лекарь. — Меня вот княжна Катерина позвала растолковать ей кое-что.

   — Он о камнях всё-всё знает, — вмешалась Анна.

   — Да-да, ваше величество, — подхватила княжна Катерина. — Я прослышала, что вот он, — она протянула руку в сторону Близнеца, — много о камнях знает.

   — О камнях? — переспросил Пётр и лишь тогда заметил на столе небольшую резную шкатулку и рядом с нею несколько колец с драгоценными камнями разной величины.

   — Да, ваше величество, довелось и о камнях кое-что прознать. Выходит, у каждого камня есть свой характер.

   — Ну и что из того?

   — А то, ваше величество, что характер камня и на его хозяина повлиять может. А есть и такие камни, что их никак нельзя человеку ни носить, ни даже хранить.

   — Интересно, — с любопытством проговорил Пётр, подходя к столу и беря в руки кольцо с ярко-голубым камнем. Обращаясь к Близнецу, он спросил: — Скажи, что за характер вот у этого камня?

   — Это бирюза, — ответил Близнец, взяв в руки массивное кольцо.

   — Известно, что бирюза, — нетерпеливо прервала его княжна Катерина. — Ты лучше скажи, каков её характер?

Не отвечая на вопрос княжны, Близнец продолжал внимательно разглядывать кольцо.

   — Бирюза — чувствительный камень, — медленно произнёс он, ни на кого не глядя.

   — Это как? — спросил Пётр.

   — Чувствительный означает, что камень сей человека хорошо чувствует.

   — Это как же? — повторил Пётр.

   — К примеру, ежели человек здоров, он и будет таким голубым. Ну а если хворь какая, то и камень захворает.

   — Как так? — допытывался Пётр.

   — Как только хозяин кольца — тот, кто носит его на руке, — захворает, так и кольцо, вернее, камень изменится.

   — Что значит — изменится?

   — А то значит, ваше величество, что и камень потускнеет, болеть станет.

   — Ну-ка, княжна, дайте мне это кольцо, — попросил Пётр.

   — Извольте, ваше величество, — протянула она кольцо.

Пётр без труда надел его на средний палец левой руки и, отстранив от себя руку, внимательно посмотрел на него. Цвет камня по-прежнему был ярким.

   — А ты, лекарь, случаем не дурачишь всех, кто верит тебе? Смотри, камень каким был, таким и остался.

   — Слава Богу, ваше величество здоровы, а то бы он не обманул вас, — убеждённо проговорил лекарь.

   — Послушайте, ваше величество, — обратилась к Петру княжна Катерина, — верно, у вас есть какие-то украшения с камнями?

   — Есть, немного, правда. Я не большой любитель всех этих штучек. — Он указал рукой на раскрытую шкатулку, в которой поблескивали камнями различные женские украшения.

   — Прошу вас, ваше величество, — молитвенно сложив руки, сказала княжна, обращаясь к Петру, — велите их принести сюда, и мы все узнаем и про ваши камни.

Через некоторое время немногочисленные драгоценности государя, хранившиеся в небольшом кожаном мешочке, были доставлены и высыпаны на стол рядом со шкатулкой княжны.

Порывшись в них, княжна взяла в руки золотое кольцо с крупным алмазом и снова обратилась к Петру:

   — Неужели, ваше величество, вы носите это колечко? Оно ведь такое маленькое.

   — Нет, я не ношу его, — слегка смешавшись, ответил Пётр.

   — Тогда чьё же оно? И почему вы его бережёте?

Замешкавшись на минуту, Пётр сказал, глядя на княжну:

   — Это кольцо я дарил моей бывшей невесте.

   — Машке Меншиковой? — спросила княжна с торжеством в голосе.

   — Да, ей, — спокойно подтвердил Пётр, так же прямо глядя на княжну.

Та, уже смутившись от своего победного тона, опустила голову, но тут же обратилась к Близнецу: