Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Решение далось майору не просто, и так же не просто протекали нынешние его дни. Он скучал. Он изнывал от тоски. В сущности, чудеса превратились в обыденность. Река жизни продолжала размеренно стекать к горизонту. Любопытные тараканы с аршинными усами более Константина не веселили, а терпкие лесные клопы не вызывали уже ничего, кроме отвращения. Но хуже всего протекало его постепенное погружение в пучину одиночества. Он редко покидал машину. Вчерашние же коллеги, напротив, старались держаться от нее подальше. С каждым часом он становился все меньше. Для них. Потому что они становились все больше. Их голоса приобретали степенность, все стремительнее сползая с ноты на ноту к нижним регистрам. А вскоре настал и тот день, когда из сарайчика они окончательно переселились в избушку. Некоторой нехватки в росте обрадованная старушка Южина не заметила. Да и как заметить, если за полтора года службы любимого внучка она и сама поубавилась в росте. С «приятелями» Вани она тоже быстро поладила. Ежедневно кто-нибудь из них приходил к сарайчику, принося молоко с хлебом. Кое-как пытались разговаривать, но беседа клеилась с трудом — по причине непонимания большей части сказанного. И все же главное понимали все. Решающие секунды приближались. Ребята добирали последние сантиметры, готовясь к отбытию на базу. Специально для вертолета была приготовлена картонная, набитая ватой коробка. Наблюдая за десантниками, майор заметил, что они исподволь начинают приводить себя в порядок. Сказывалось влияние капитана Чибрина. Пуговицы и ременные бляхи натирались зубной пастой, выстиранную и отутюженную форму старались поддерживать в чистоте…

Оглушительно хрустнул сучок под ногой Матвея. Десантники приблизились к вертолету.

— Здравия желаем!..

Майор поморщился. Слова падали каменным водопадом. Выглянув из кабины вертолета, он кивнул. На этот раз с ним говорил Южин. Его ломкий подростковый голос давался Константину легче, чем голоса остальных. Но, в общем, он и не нуждался в объяснениях. Матвей держал в руках коробку, Чибрин глядел торжественно и строго, — заветный момент настал, пора было трогаться в путь.

Махнув рукой, Константин закрыл глаза. Он должен был бы испытывать облегчение, но чувствовал нечто иное. Что именно — он не сумел бы определить. Может быть, некоторую горечь. А возможно, обычную усталость…

— Скажи ему, чтобы пристегнулся ремнями, — шепотом подсказал Южину Сергей. — Его же болтать будет в коробке.

— Не боись. Я осторожненько понесу, — успокоил Матвей.

— А если кто толкнет?

— За этим вы, ребятки, будете следить.

— Никто тебя не толкнет, — Чибрин сурово погладил по висящему на груди автомату. — Хотел бы я посмотреть на такого храбреца…

…Спустя несколько минут они уже шагали по пыльной дороге. Порядок следования, как обычно, определил капитан. Вооруженные до зубов, впереди шествовали Сергей и Ваня Южин. Сразу за ними шел Матвей с коробкой. Сам Чибрин замыкал коротенькую колонну. В отличие от впереди идущих он единственный держал автомат в боевом положении, бдительно озирая окрестности. Капитан не боялся показаться смешным. Он намеревался довести этих людей до базы. В целости и сохранности.

Холод Малиогонта

1

— Ого! Кажется, на наших улицах завелись британские львы! — Дмитрий кивнул в сторону газона, где пара котов скребла когтями по земле и угрожающе подвывала. Затевалось нешуточное сражение. Рыжий кот с ненавистью глядел на более блеклого собрата. «Собрат» платил той же монетой.

— Брэк, мужики! — Александр на ходу подхватил рыжего за шкирку и, пронеся шагов двадцать, усадил на чахлый тополек.

— Вот вам и первое доброе дело, — с ехидцей заметил Дмитрий. Он шагал рядом, сунув руки в карманы, вольно припечатывая кованные подошвы к асфальту. — Все верно, право на райские кущи следует отрабатывать.

— В поте лица своего, — Александр кивнул. — Мементо море и тому подобное. А иначе — шиш и дырка от бублика!..

— Приятно слышать образованную речь.

— Еще бы! Между прочим, будь мы в каком-нибудь «БМВ» или того хуже, в «Вольво», подобной речи ты бы от меня не услышал. В салонах этих лакированных калош хочется курить ментоловые сигары, целоваться с безгрудыми француженками и цедить ликер. Роскошь и дух, как известно, категории несовместные.

— Согласен! А посему — пешком и только пешком! Слава богу, не в Москве и не в Воронеже прозябаем. Есть еще чем дышать, а временами, можешь не верить, но улицы освещаются самым настоящим светилом. С пятнами и протуберанцами!

— Верю. И даже художественно разовью: все мы в Рязанских губерниях богаты Кавказом и Африкой больше, нежели оказываясь на месте.

— Узнаю есенинский слог.

— Правда? А я и запамятовал.

— Причем тут память? Это называется плагиатом, Саша. Присвоение чужих идей… Статья, не помню какая, сроки в основном условные. Так что твою волшебную реплику придется денонсировать.

— Господи! Опять иностранное слово!.. Где ты их только подбираешь?

— Прогресс, Саша, прогресс.

— От которого страдают люди, не забывай!

— Не понял?..

— Разве не ты назвал вчера Чилина компилятором?

— Но это вовсе не ругательство!

— Не знаю… Если человек обиделся, значит, ругательство. Кроме того, перед ним сидел допрашиваемый, так что картинка вышла хоть куда! Ухмыляющийся жулик, а рядом оплеванный с ног до головы следователь.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Ничуть. Бедняга побагровел, как нерестящийся лосось.

— Но я же не имел в виду ничего такого…

— Разумеется! Ему бы взять словарь, да полюбопытствовать, что такое «компилятор», а он обижаться вздумал. Кстати, в прошлом наш Чилин-Челентано — чемпион по дзюдо. Тебе это известно?

— Иди к черту! — Дмитрий насупился. Некоторое время шагал молча, в конце концов неуверенно произнес. — Ерунда!.. Чилин — мужик отходчивый.

— Вполне возможно.

— И времени — вон сколько прошло! Без малого сутки.

— Опять же верно, не придерешься.

— Ты что, считаешь — никто не забыт и ничто не забыто?

— Главное — не повторять ошибок, — уклончиво пробормотал Александр. Взгляни-ка лучше на ту таксу. Прелесть, а не животные! Забавны, не злы и даже к кошкам питают интернациональную приязнь.

— Но мясо-то все равно едят.

— Не кошачье же… Нет, ты посмотри, как она движется! Не семенит, а летит. Лапы — два крохотных пропеллера, а тело — миниатюрный дирижабль. Я не говорю об ушах и хвосте…

— Еще немного, и ты вывихнешь шею.

— Не боись! Она у меня на шарнирах.

— Ну смотри, смотри… — Дмитрий Губин, лейтенант четвертого отделения милиции города Уткинска, с мрачной решимостью шагнул на газон и рывком восстановил опрокинутую урну. — Вот так, братец-анималист!.. Ты бы, как пить дать, прошел мимо.

— Может быть. Зато теперь ты тоже вроде как отличился. Учет у них там на небесах — точный!

— Хорошо, если так. Эту самую операцию я проделываю раз сто в год.

— Сто раз? И не лень?.. Борейко на твоем месте давно бы устроил засаду.

— На все урны и витрины засад не хватит, — отряхивая ладони, Дмитрий пророчески прищурился. — Да и чепуха все это. Не с тем мы боремся, Сашок. Разгребать мусор — не самое умное занятие. Куда интереснее уговорить людей не мусорить.

— И не безобразничать.

— Вот-вот!..

— Только каким образом?

— Самым что ни на есть законным. Закон — это ведь не то, что сильнее, а то, что мудрее. Почему бы не сделать так, чтобы налоги платить стало выгодно, а наш зарождающийся гангстер не шапки на улицах сшибал, а прибирал к рукам разваливающееся производство. Сразу бы двух зайцев пришибли. А заодно и бюрократиков уели. Гангстер — он бы с ними не церемонился, можешь мне поверить.

— Да вы, братец, экстремист! Самой махровой расцветки! А как же быть с милосердием Достоевского? Или с нашим разлюбезным кодексом?

— На этот счет не волнуйся. Федор Михайлович — первый растоптал бы наш разлюбезный кодекс. Да еще не постеснялся бы поплевать сверху.

81
{"b":"27356","o":1}