— Вероятно, как всякий нормальный русский, — Громбальд покосился на Александра. — Обожает свое прошлое, ненавидит настоящее и испытывает мандраж перед будущим.

— И все же в данном случае будущее предпочтительнее настоящего. Я прав?

— Не совсем понимаю о чем идет речь, — Александр в замешательстве огляделся. — Просто я полагал, что вам будет нетрудно…

— Магистр! — предупреждающе пробасил Панкратило. — Коллегия ждет вас. И Приакарт уже туточки. До отправления — пятьдесят сердечных сокращений!

И тут же прямо из стены вышел знакомый Александру юноша в огромных очках с деревянной дужкой, с торчащими из карманов ручками и карандашами, все столь же измученный и рассеянный.

— Марат Каримович, что же это такое! Все в сборе, а вы даже не готовы! Учтите, Регинтауас давно уже на вас зуб точит, а зуб у него, сами знаете… Бивень, а не зуб! Заявляю ответственно: нам эта междоусобица совершенно ни к чему!..

С запозданием он увидел стоящего посреди кабинета Александра, и обиженно-возмущенная речь сорвалась на невнятный лепет.

— Тут, я вижу, посторонние. Понимаю… Только и вы поймите. Все ж таки зуб Регинтауаса — это не шутка… Впрочем, удаляюсь. Настоятельно советую не задерживаться…

На глазах Александра в стене — до этого гладкой и вполне монолитной неряшливыми мазками прорисовалась дверь. Человек в очках запоздало стремился сохранить видимость конспирации. Скрипуче и тяжело дверь открылась, пропуская утомленного человека, со стуком захлопнулась. Однако мгновением раньше Александр успел заметить, что толщиной она не превышает бумажного листа. На большее у рассеянного Приакарта не хватило либо времени, либо сноровки.

— Получу выговор, — Чолхан вздохнул. — Ну, да их у меня уже не менее семисот…

— Шестьсот сорок два, — поправил Громбальд, — и семьдесят три строгих.

— Что ж, — хозяин кабинета кивнул. — Поспешим… А предложение твое принимается, Зинка. Стоит, пожалуй, облегчить положение следователя. Маленький прыжок вперед, и все по-старому… — глаза его обратились к гостю. — Что ж, за сим, Александр Евгеньевич, вынужден распрощаться. Проводи его, Зинка.

— С нашим удовольствием! — Подхватив гостя под локоток, Зиновий Громбальд суетливо подбежал к двери, но не той нарисованной, а вполне реальной.

— Пройдите, Александр Евгеньевич. Светлого вам оптимизма и поменьше исканий. Все равно, как говорится, ничего не найдете. Все лучшее, как и все худшее, — в нас самих. Копните глубже — и увидите.

Дверь распахнулась, и Александр машинально ступил за порог. В висках у него зашумело, ткань на плечах с хрустом натянулась и вновь обмякла. Слепящая вспышка заставила его зажмуриться…

Глаза он открыл только тогда, когда услышал возмущенный голос Борейко.

— Вы на него полюбуйтесь, господа хорошие! В туалет очередь собралась, народ ждет, переминается, а тут всего-навсего Сашок. Я-то думал, что не меньше роты залезло.

— Между прочим, пока он там прохлаждался, супруга его уже дважды звонила.

— Супруга? — Александр захлопал глазами и вялым шагом прошел в кабинет. Он делал все механически. Чолхан сотворил с ним очередную шутку. Комната, стол, маринованные помидоры — все исчезло. Он находился у себя на работе, а справа и слева, прихлебывая чай, корпели над кипами протоколов Казаренок и Димка Губин. Танцующей походкой следом за ним в отдел вошел Челентано.

— Разговляетесь, братья во Христе?.. А того не ведаете, что на носу разнос у Митрофанушки. Только что созерцал его. Бледный, несчастный, лопочет себе что-то под нос.

— Это он молится, — предположил кто-то.

— А может, прикидывает, сколько осталось до получки.

— Очень сомневаюсь, — Челентано зловеще улыбнулся. — Кстати, звонила Сашкина благоверная, просила связаться. Эй, молодожен, слыхал? О тебе разговор.

— Да передали ему уже…

— Оно и видно. Ни дать, ни взять — копия Митрофанушки. Такой же бледный.

— Значит, есть с чего бледнеть, — Димка Губин развернулся на стуле и подмигнул искрящимся глазом. — Что, Сашок? Первые баррикадные бои? Привыкай. Семья — дело такое… В одной руке щит, в другой ремень.

— Рано еще ремень. Погодить надо…

Это было уже слишком. Вскочив с места, Александр стремглав вылетел из кабинета.

Улица встретила его неласковым ветром и мягким, похрустывающим под ногами снегом. Подняв воротник пиджака, Александр бросился к троллейбусной остановке. Транспорта естественно не наблюдалось, а дожидаться не было мочи. Не обращая внимания на оборачивающихся прохожих, он помчался напрямик через дворы. В висках намолачивали маленькие там-тамы, в мыслях царила полная неразбериха. Единственное, в чем можно было не сомневаться, так это в том, что с подачи шутника Громбальда администратор перебросил его в будущее. В этом будущем сослуживцы уже шутили, с неба сыпал снег, а он, Дыбин Александр Евгеньевич, успел, оказывается, обзавестись законной супругой.

Чертыхаясь, следователь перебежал дорогу на красный свет и вихрем ворвался в родной подъезд. Дыхание опаляло гортань, ноги отказывали хозяину, все чаще начиная спотыкаться. Ступени — тусклые бетонные препятствия существенно замедляли путь. Уже возле самых дверей он замешкался. Ключ наотрез отказался проворачиваться в замочной скважине. Нервничая, Александр вынимал его, торопливо осматривал и вновь пускал в ход.

Дверь отворили совершенно неожиданно — изнутри. Александр поднял глаза и увидел Регину.

— Ты?.. Здесь? — он все еще не отдышался.

— Где же мне еще быть? — девушка окинула его удивленным взглядом. — А почему ты без плаща? Что-то случилось?

— Я… Мне сообщили про телефонный звонок…

— Но я не говорила, что это так срочно.

— Вот как? — Александр неуверенным шагом прошел в комнату. Встрепенувшись, вернулся в прихожую и снял обувь. — Ага… — он не знал что сказать. Чтобы как-то прийти в себя, занялся изучением интерьера. Было ясно, что комната разительно переменилась и переменилась к лучшему. Шторы, обои, сверкающий паркет…

— А куда подевался шкаф? Ах, да, вот он где. Передвинули, значит…

— Саша, да что с тобой? — Регина встревоженно приблизилась. — У тебя все в порядке? Я говорю о работе?

— Да, конечно, — голос прозвучал фальшиво. Покосившись на Регину, он выдавил из себя улыбку. — Просто ты позвонила, и я обеспокоился.

— Вот ты о чем, — краска смущения залила ее щеки. Она обвила шею Александра, прижалась к нему щекой. Теплая, доверчивая… Он испытал шок. Температура в комнате стремительно поднималась. Потянувшись, Регина шепнула ему на ухо. — Не волнуйся, ЭТО случится еще не скоро.

Это?.. Что она имела в виду?.. Раньше чем он успел опомниться, мягкие губы нашли его губы, запечатлев поцелуй. В голове окончательно все перепуталось, и он машинально обнял Регину за талию. А мгновением позже до него дошло то, о чем она шептала. Господи!.. Сколько же времени прошло?! Какое право они имели так поступить с ним?!

— Что-нибудь не так?

Вновь взглянув на «супругу», он заметил, что она вот-вот обидится. Сбивчиво заговорил.

— Видишь ли, мои сослуживцы любители пошутить. Я и не понял даже… Звонок, вызывают… Надо будет устроить им нахлобучку.

— Подожди, — она остановила его ласковым прикосновением. — Я же до сих пор не сказала тебе про письмо.

— Письмо?

— Да. Собственно, потому я и звонила. Это необычное письмо. То есть, конверт стандартный, адрес отпечатан на машинке, а внутри открытка. Совершенно пустая, понимаешь? Я вдруг подумала, что это…

— Где она?

Регина послушно приблизилась к секретеру, достала из ящичка распечатанный конверт. Обернувшись, внезапно спрятала его за спину.

— Может быть, лучше его сжечь?

Он знал чего она опасалась. И неожиданно ощутил радость. Регина опасалась за его жизнь. Он был ей НУЖЕН!.. Стараясь не выдать волнения, Александр забрал у нее письмо, внимательно осмотрел со всех сторон.

— Конверт действительно самый обыкновенный, — пробормотал он.