— Господи! — Маципура со стоном нажал спуск. Гром выстрелов слился воедино. Фигура убийцы стремительно метнулась к стене, а оттуда, взмахнув руками, словно крыльями, бросилась на Маципуру. Александру почудилось, что в комнате стало темнее. Серое, похожее на привидение существо было вполне материальным. Пистолет вылетел из пальцев телохранителя, массивная ладонь описала чудовищный полукруг, коснувшись лица Маципуры. Из рассеченной щеки брызнула кровь.

— Сучий потрох! — телохранитель уцепился за ударившую его кисть, и Александр с ужасом увидел, как тело Маципуры задергалось над полом. Пытаясь освободиться, полупрозрачный великан тряс здоровяка, как погремушку. Согнувшись, Александр в тигрином прыжке ринулся вперед. Он бы не удивился, если бы пронзил призрака насквозь, но на этот раз голова столкнулась с препятствием действительно несокрушимым. С таким же успехом можно было бы биться лбом о стену. Из глаз посыпались искры, шею свело от боли. Позади снова послышались выстрелы. Серое чудовище отшатнулось и разом уменьшилось вполовину. Еще пара шагов, и оно уже не превышало размеров человеческого кулака. Александр слепо потянулся к нему, но подобно мокрому лягушонку существо выскользнуло из пальцев и пропало.

— Босс!.. — Понурив голову, Маципура стоял над телом Лесника. Клетчатым платком он зажимал кровоточащую щеку. — Этот дьявол свернул ему шею.

Регина судорожно всхлипнула.

Только сейчас до Александра дошло, что в комнате дымно, а сам он стоит на коленях.

— Документы! Где они?..

— Я уже посмотрел. Кругом одна зола — и в сейфе и на полу. Это чудовище успело все сжечь. Прямо у нас на глазах.

Тонкая рука Регины коснулась лба Александра, и он невольно вздрогнул.

— Вам необходим компресс, — голос девушки звучал безжизненно. Александр взглянул на нее, ожидая увидеть слезы, но ошибся. Регина уже справилась с собой и на тело Лесника смотрела суровым потемневшим взором. Вид ее говорил о том, что ни слез, ни истерики не ожидается.

— Ничего, переживу… — чувствуя боль в темени, Александр поднялся на ноги.

— Но теперь-то вы согласитесь со мной? Бороться с НИМИ — безумие.

— Давайте лучше помолчим, — Александр нахмурился. Снаружи о стекло скреблась тополиная ветка. Шумливый шелест листвы вторил дыханию ветра. Солнце мерцало сквозь кроны, облака птичьей стаей тянулись к югу. Мир не заметил того, что только что произошло. И ни на йоту не изменился.

День 6-й.

Не знаю, нужно ли, нет, но, вероятно, нужно. Если уж начал… Я говорю об этом дневнике.

Вот уже шесть дней, как я здесь. Никогда бы не подумал, что шесть дней — это так много. Особенно в моем случае. Потому что место, в которое я угодил, не имеет названия. Здесь всегда светло и нет ни утра, ни вечера. Солнце торчит на одном и том же месте, и город абсолютно пустынен. Даже нейтронное оружие оставило бы после себе больше жизни, нежели осталось после чертовой колдуньи. Я беспрестанно завожу часы. Свои и чужие. Создаю иллюзию жизни, имитирую время. Смешно… Но ведь прошло только шесть дней! А я уже волком готов выть. Сколь мало, оказывается, надо, чтобы дойти до точки. Страшная эта вещь — одиночество. То есть, наверное, мы и там одиноки, но здесь одиночество носит характер особенный. Ни птиц, ни зверей, ни единого зеленого листочка. Голая земля, посреди которой стоит мой город. Да что птицы! Здесь нет даже насекомых! Все живое присутствует в одном-единственном числе. Я — последний обитатель этих мест…

Как такое могло случиться? Каким образом?.. Мысли путаются, и ничего не могу придумать. Петя-Петюнчик, превращенный в маньяка, всемогущая герцогиня, сошедшая с картины — бред!.. Или правда все то, о чем писано в сказках? Про леших, домовых, упырей?.. Кажется, она упоминала о заточении в двести лет. Молю бога, чтобы эта стерва передумала. Мне хватило и этих шести дней. В сущности герцогиня знала, что делала. То есть, если в начале я опасался, что они явятся за мной, то теперь мне уже все равно. Недели через три может получиться и так, что я сам буду искать встречи с ними.

Проклятая курва! Кто она, черт возьми, такая? И что это за место, в которое меня упекли? То есть, на первый взгляд это действительно мой город. Мой… И одновременно не мой. Кое о чем я уже поведал: здесь нет ничего живого. Абсолютно ничего! А время остановлено. Какая-то чудовищная дыра проглотила кусок моего мира. Дома, улицы, железнодорожные составы на путях — все обездвижено. Лишь пару дней назад видел проплывающую по реке баржу. Она скрежетала днищем о дно, виляла от берега к берегу. Взобрался на борт — и тоже никого. Пытался осматриваться с крыш, чувствовал внутренний трепет. Неужели заморожена вся страна? Или вся планета?.. Чушь какая-то! Не может такого быть!..

Очень плохо сплю. Слишком уж тихо кругом. Не спасает и тиканье часов. Все чаще начинаю размышлять вслух. Хорошо, что пришла идея дневника. Пишу — и вроде бы легче. Все равно как разговариваю с кем-то, пусть даже самим собой.

День 7-й.

Об умерших говорят: безвременно ушедший. Обо мне можно было бы сказать: в безвременье ушедший. Забавно…

Решил, что стоит описывать свои злоключения подробнее. Пока пишу, возможно, в чем-нибудь разберусь. Хотя сознаюсь честно, веселого тут мало. Брожу по городу, разъезжаю на чужих машинах, вытворяю то, за что еще неделю назад привлек бы любого к ответственности. Словом, скука… Сегодня, к примеру, катался с утра на трамвае. Долго пытался сообразить почему не пропало до сих пор электричество. Если нет жизни, нет обслуживающего персонала, то откуда взяться электроэнергии? Или все до поры до времени? Текут же реки, дуют откуда-то ветра — значит, и турбины вращаются. Или чего-то я не понимаю?..

Как-то так получается, что постепенно вооружаюсь. Начал с сейфа в родном отделении, и теперь в моем распоряжении четырнадцать пистолетов системы «Макарова» и тысячи две патронов. А сегодня наведался в охотничий магазин и часа два провозился над внешней решеткой. На голосящую сирену не обращал внимания. В результате обзавелся двуствольной бескурковкой двенадцатого калибра и двумя коробками капсюлей «Жевело». Теперь буду гадать, что с ними делать. Вся моя возня оказалась напрасной, — в магазине огромные стальные шкафы, к которым не подступиться. Порох, патроны — все, по-видимому, там. Да и на кой ляд мне охотничьи дробовики, если разобраться?

День 8-й.

Сегодня покуражился вволю. Как перепивший гусар. В таких случаях говорят — слетел с резьбы. Разбил витрину винного, употребил пару бутылок каких-то «чернил». После этого и началось веселье. Ходил по улицам с мегафоном, кричал всякую блажь, по пути расстреливал из пистолета фонари. По-моему, заходил в филармонию, запустив компрессор, барабанил на органе, бренчал на арфе. Хорошая штука — музыка. Жаль, не умею играть. Но душеньку все же отвел… Да! Забыл упомянуть. Превратился в настоящего виртуоза по части взламывания замков. Увы, бродить по квартирам и магазинам — мое единственное развлечение. А что тут еще делать? На диване валяться?.. Между прочим, подобные экскурсии похлеще иных музеев и галерей. Знакомлюсь с чужой жизнью, воображаю людей, которых никогда прежде не видел. По вещам, по гардеробу, по семейным альбомам… Часто и с удовольствием слушаю магнитофонные записи. Приемники и телевизоры молчат, поэтому кассеты и пластинки — единственное, что способно усладить мой слух. Усладить… Отличное словцо! Просто шикарное!..

День 9-й.

Дважды ночевал в чужих квартирах. Превращаюсь в какого-то бродяжку. Правда, бродяжку довольно щеголеватого. Ничего не стираю, но одеваюсь, как фон-барон — в самое-самое. Да и зачем мне постоянная хата? Весь город в моем распоряжении! Весь этот город, волк его задери… Один-одинешенек плаваю в бассейнах, греюсь в саунах, в магазинах сам себе отпускаю любой товар. Возвращаться домой не хочется. Да и для чего? Все мое всегда с собой: зубная щетка (в нагрудном кармане), дневник (за поясом), оружие (в кобуре или опять же за поясом). Все прочее всегда можно найти на месте.