Саманта Мартинес стоит по щиколотку в океанской воде неподалеку от пирса Санта-Моники и разбрасывает останки жизни Маргарет Дженкинс над местом, куда та однажды приедет в медовый месяц. Саманта не торопится. Медлит перед каждой новой пригоршней смеси песка и пепла, вспоминая слова Маргарет, ее жизнь и ее любовь, повторяя, осаждая в памяти, позволяя им сделаться частью себя — то ли впервые, то ли снова.

Закончив, оборачивается и видит человека на пляже, он наблюдает за ней. Она улыбается и идет к нему.

— Вы рассыпали пепел, — говорит он.

Это скорее не вопрос, а утверждение.

— Да.

— Чей?

— Моей сестры. В некотором роде.

— В некотором роде?

— Это сложно объяснить, — произносит Саманта.

— Я соболезную.

— Спасибо. Она прожила хорошую жизнь. Я рада, что стала ее частью.

— Наверное, ничего более неподходящего нельзя сказать в такой момент, но… Клянусь, я вас где-то видел!

— Да, и вы кажетесь мне знакомым.

— Честное слово, мне и в самом деле показалось, что вы — актриса. Я не ошибся?

— Нет. Я снималась когда-то.

— Случайно, не в «Хрониках „Интрепида“»?

— Да. Однажды.

— Вы не поверите — но я играл мужа вашего персонажа!

— Я знаю.

— Вы меня помните?

— Нет. Но я знаю, как выглядит ее муж.

Мужчина протягивает руку:

— Я Ник Вайнштайн.

— Здравствуйте, Ник, — говорит она, пожимая его руку. — Я Саманта.

— Очень приятно встретить вас, — говорит он. — В смысле, снова.

— Да. Ник, я думаю пойти и чего-нибудь съесть. Составите компанию?

Теперь черед Ника улыбаться.

— С удовольствием. Да!

Они идут по пляжу.

— Какое совпадение, — замечает Ник спустя несколько секунд. — Мы снова встретились, и в таком месте.

Саманта улыбается и обнимает его.

Настало время высечь бога.

Капитан Иен Тефе ступил в божью камеру с лакированным ларцом филигранной работы в руках. По палубе растеклась кровь — она хлестала из раны прислужника; тот содрогался, растянувшись на полу. Бог распростерся в железном кольце — сковывавшие его цепи ушли в пол. Лекарь Омлл бормотал над раненым, а бог, выпуская язык промеж красных губ, хихикал в железную плиту, к которой припечатался ртом. Священник стоял над богом, вплотную придвинувшись к кольцу. Еще двое прислужников в ужасе застыли у противоположной стены.

Тефе опустил ларец на заваленный воспитательными инструментами стол и повернулся к священнику, Крою Эндсо.

— Объясните, — велел он.

Эндсо ощетинился. Номинально он был не ниже рангом, чем капитан. Но дело касалось «Праведника», и в данном случае у Тефе было больше полномочий.

— Оскверненный отказался выполнять приказы, поэтому я велел Драйну его наказать, — сказал священник.

Он перевел взгляд на длинную железную пику, лежавшую за пределами божьего кольца. Кровавая дорожка тянулась от нее к прислужнику Драйну.

— Оскверненный схватил пику, когда Драйн его ткнул, затащил прислужника в кольцо, укусил и отпустил, только когда я приказал втянуть цепи и прижать его к плите.

Не отводя взгляда от священника, Тефе обратился к лекарю Омллу:

— Как прислужник?

— Оскверненный отхватил от него кусок, — ответил Омлл. — С плеча. Кость выдрана, сосуды разорваны, большая кровопотеря. Я остановлю кровотечение, но рана серьезная. Лекарю Гардеру придется взять лечение на себя — его навыки в этой области куда лучше моих.

— Почему его здесь нет?

— Не было времени позвать, — ответил Эндсо. — Лекарь Омлл как раз проходил мимо, когда произошло нападение. Он оказался в камере, как только услышал крики.

— Прошу прощения, лекарь Омлл, — сдержанно кивнул Тефе.

Тот кивнул в ответ.

— С вашего позволения, мне нужно отвести Драйна в лазарет.

— Действуйте, — согласился Тефе. — Священник, если вы не против, пусть ваши прислужники помогут лекарю.

Эндсо жестом отослал подчиненных; повторять им не пришлось. Драйна подняли с пола и быстро унесли из камеры. Капитан остался наедине со священником и богом.

Тефе поднял с пола пику и внимательно осмотрел наконечник.

— Я хочу знать, как это случилось, священник, — проговорил он.

— Я уже рассказал, что произошло, капитан, — напряженно ответил Эндсо.

— Вы рассказали, что произошло. А я хочу знать, как это случилось, — отрезал Тефе.

Он покачал пику в руке, прикидывая вес.

— Откуда она взялась?

— Из запасников, — ответил Эндсо. — Я велел принести ее, когда оскверненный отказался выполнять приказы.

Тефе притронулся к наконечнику.

— Вы проверили ее перед использованием? — спросил он.

— Это излишне: все инструменты сертифицированы Епархией. Все воспитательные инструменты из железа второй выделки, капитан. Так и должно быть, и вы это знаете.

— Судя по всему, вы очень сильно верите в Епархию, — заметил Тефе, — раз не считаете нужным проверять свои принадлежности.

— А вы не верите? — выпрямился Эндсо.

Капитан едва не сорвался в богохульство, уж в этом вопросе священник был достаточно компетентен.

— Сомневаетесь в Епархии, капитан?

Тефе бросил быстрый взгляд на священника, но отвечать не стал. Он еще раз взвесил в руке пику и яростно ткнул распростертого бога, направив режущее ребро в спину.

Древко изогнулось; наконечник с усилием прошелся по коже бога — прикоснулся к ней, но не рассек. Бог еще раз хихикнул, теперь хрипло. Священник широко распахнул глаза.

Тефе отдернул пику и швырнул за пределы кольца, оружие упало между ним и священником.

— Я не сомневаюсь в Епархии, священник Эндсо, — пояснил Тефе. — Я сомневаюсь в остальных. Вы же знаете, что торговцев и поставщиков товаров для флота больше интересуют деньги, чем собственные души. И вы должны понимать, что прибыль, которую можно получить, сбывая железо третьей выделки под видом второй, для них определяет разницу между хорошим месяцем и плохим.

С пола донесся тихий напев.

— Третья держит, вторая ранит, первая убивает, — прошипел бог и опять хихикнул.

Священник уставился на пику, а затем перевел взгляд на капитана.

— Я допрошу интенданта, — сказал Эндсо. — Он отвечал за снабжение. Он обязан проверять подлинность сертификатов.

— Интендант Уссе мертв, — резко ответил Тефе. — Как и трое его подчиненных — и еще десять человек из нашей команды. Погибли в последнем сражении у Амен-Кура. Если виновен он, будьте уверены: Наш Господь призвал его к ответу. Вам больше не нужно о нем тревожиться. Но каковы бы ни были его грехи, именно вы, священник, предпочли принять фальшивые сертификаты Епархии на веру. И теперь ваш прислужник может поплатиться за это жизнью.

— Если и так, он пребудет с Нашим Господом, — сказал Эндсо.

— Что, безусловно, замечательно, — согласился капитан. — Но в его возрасте, полагаю, не столь радостно.

Он пнул пику, и та покатилась к священнику.

— Ее уничтожить, — велел капитан. — Помолитесь над пеплом. А затем проверьте остальные инструменты, все до единого. Мне нужен полный отчет завтра, к четырем утра.

— Так точно, капитан, — немного помолчав, сказал Эндсо.

— Это все.

Эндсо, казалось, удивился.

— Моя помощь не потребуется? — спросил он.

— Это работа капитанов, — отрезал Тефе, — а не священников.

— Очень хорошо, капитан, — скованно согласился Тефе. — Оставляю ее вам.

— Погодите, — окликнул Тефе и указал на бога. — Ослабьте цепи.

— Капитан?

— Ослабьте цепи, — повторил Тефе. — Я хочу, чтобы он мог сесть.

— Я возражаю, капитан, — запротестовал Эндсо. — Оскверненный должен быть как можно ниже.

— Когда я с ним закончу, он и будет ниже некуда, — заверил Тефе. — Ну же, священник!

Эндсо подошел к рычагам, которые управляли цепями, и снял блоки.

— Он все еще лежит, — заметил Тефе, выждав несколько секунд.