Тефе кивнул, с трудом поднялся, а потом отвернулся. Его вырвало.

— Женщинам проще пробраться на парад, — пояснил он, переведя дух. — Стражники не ждали от них нападения. Или боя.

Нетвердо держась на ногах, Тефе посмотрел в сторону клетки с богом. Женщин, которые сражались рядом с ней, больше не было — они все разбежались, кроме тех, кто замертво лежал на мостовой.

— Но это же бессмысленно, — возмутился Форн. — Всю территорию окружает изгородь из железа первой выделки. Богу некуда идти — некуда бежать.

Тефе осязал в руке тот предмет, который пыталась бросить богу женщина в капюшоне. Капитан разжал кулак, чтобы его рассмотреть, — это был Талант на цепочке.

— Может быть, он задумал не побег, а нечто другое, — сказал Тефе.

— Может, вы и сумели обвести вокруг пальца начальника тюремной стражи, но меня вам так легко не одурачить, — усмехнулся священник Эндсо.

Они с капитаном Тефе стояли на борту «Праведника» у входа в божью камеру.

— И если вы хотите допросить бога, я буду при этом присутствовать.

Тефе, раны которого все еще болели после манипуляций лекаря, держал себя в руках, хоть и был раздражен донельзя. Действительно, он кое-что утаил от командира стражников — Талант, отобранный у женщины. Его Тефе решил сохранить в секрете: в этой вещице был сокрыт ключ к серьезному плану, который так и останется лишь планом, если сдать Талант. К плану, в котором своя роль отведена богу на борту «Праведника», а значит, и самому «Праведнику».

— Я видел ее, — сказал Эндсо. — Ту вещицу, что вы отобрали у женщины. При нападении. Видел. И знаю: она имеет отношение к богу!

— Забавно, сколь много вы сумели разглядеть из вашего наблюдательного пункта под повозкой, — напомнил Тефе, где нашли священника после атаки.

Эндсо вспыхнул:

— Не богохульствуйте, капитан!

— В правде нет богохульства, священник, — возразил Тефе.

Он попытался протиснуться мимо Эндсо. Тот не дал ему пройти.

— В самом деле, капитан? Ну, тогда у меня для вас тоже найдется правда. Вы капитан и командир корабля. Но по правам духовенства и правилам Боевой Епархии на отлет корабля требуется благословение священника и его молитвы. Вам придется получить мое благословение, капитан, — в противном случае «Праведник» не сдвинется ни на дюйм!

— Мы получили задание напрямую от глашатая, — сказал Тефе.

В конце концов он для самого себя назвал третьего епископа — единственного, кто напрямую общался с Господом, а потому единолично озвучивал его слова и приказы. Капитан отметил, что священник непроизвольно распахнул глаза.

— Священник Эндсо, вам стоит задаться вопросом — хотите ли вы объяснять, почему корабль не тронулся с места вопреки его приказу?

Было похоже, что священник запаниковал, — но это продлилось совсем недолго. Он улыбнулся капитану:

— Согласен, капитан Тефе, — я ничуть не возражаю! Давайте обратимся к Боевой Епархии. Я поведаю им, по какой причине отложил отлет, а вам представится случай объяснить, почему вы солгали начальнику Стражи и даже сейчас держите при себе вещицу, предназначенную для бога. Быть может, вы по зрелом размышлении решили лично доставить ее по назначению?

Настал черед вспыхнуть Тефе.

— Только попробуйте еще раз назвать меня предателем, священник, — прошипел он, вплотную приблизив лицо к лицу Эндсо. — Узнаете тогда, как я вам отвечу. И за это я с радостью буду держать ответ перед Господом лично!

Эндсо сглотнул, но упрямо повторил:

— Капитан, наш корабль не двинется с места, пока я не узнаю, что у вас за дела с этим богом.

Тефе чертыхнулся и отдалился от священника, а затем вновь рванулся к нему. Но остановился, чтобы и понять, что именно собирается сказать.

— Значит, мы поняли друг друга? — улыбнулся священник.

Вместо ответа Тефе открыл дверь в божью камеру и жестом пригласил Эндсо войти.

В камере был бог; он отдыхал, прикованный к своему кольцу. Его охраняли двое прислужников с пиками наготове. Капитан на миг задался вопросом, решены ли наконец проблемы со снабжением — действительно ли острия этих пик из железа второй выделки.

— Вон! — велел Тефе прислужникам.

Они посмотрели на священника. Тот кивнул. Прислужники осторожно положили пики подальше от кольца и ушли, закрыв за собой дверь.

Тефе опустился на колени, вытащил из кармана рубашки предмет и показал его богу.

— Что это? — спросил Тефе.

Бог лениво повернул голову и бросил на предмет быстрый взгляд.

— Красивая вещица, — ответил он и отвел глаза. — Безделушка. Никакой ценности.

Тефе придвинул предмет еще ближе. Теперь он едва не касался железного кольца.

— Это Талант, — сказал капитан. — Штука, которую боги дают последователям, осеняя их своею благодатью, чтобы эти последователи сами могли ею воспользоваться.

— Может, и так, — согласился бог.

— Это Талант, который ты дал своим последователям, — сказал Тефе.

— Возможно, — сказал бог, вызывающе зевая.

Он улегся поудобнее в железном кольце, словно собираясь вздремнуть.

— У Таланта самого по себе нет никакой силы, — продолжил Тефе. — Если бог решит не передавать благодать, она никого не осенит. Если бог в рабстве, все его Таланты спят вечным сном.

— Вы дока в вопросах, которые нас совершенно не занимают, — заметил бог. — Знаток правил. Отношений. Риторики. Всяких бесполезностей.

— Верно, — кивнул капитан. — Это бесполезная штука. Определенно, она не может пригодиться тому богу, который ее создал. Тем не менее довольно странно, что с десяток женщин погибли, пытаясь передать тебе безделушку.

Лежа на полу, бог пожал плечами:

— Мы не можем объяснить, почему женщины делают так, а не иначе. Или мужчины. На наш взгляд, вы начисто лишены здравого смысла. Понятия не имеем, почему ваш Господь, — эти слова бог чуть ли не сплюнул, словно яд, — так вас ценит. Скучные маленькие создания, вот вы кто.

— Ты мне ответишь, — настаивал Тефе. — Расскажешь, что значит для тебя эта штука.

— Мы уже ответили и рассказали. Спроси нас снова — и мы повторим наш ответ теми же словами. Если не уснем от скуки.

Тефе мрачно уставился на бога, а затем слегка повернулся к Эндсо.

— Скажите, священник… — повернулся он, и на мгновение Талант в его руке пересек периметр кольца.

Бог оглушительно взревел и с неукротимой яростью бросился на Талант, не оторвав капитану запястье лишь потому, что тот цепочку держал некрепко. На долю секунды Талант взметнулся в воздух: траектория его полета шла выше предела досягаемости закованного в цепи бога. Затем Талант полетел вниз, и бог накинулся на него — схватил одной рукой и что есть силы прижал к груди. Неуловимым движением бог повернул голову, чтобы бросить на Тефе зловещий взгляд; губы его раздвинулись в торжествующей усмешке, обнажая зубы.

А затем бог зашелся в жутком крике и отшвырнул вещицу прочь. Талант, вылетев за границы кольца, со стуком покатился по полу. Бог упал на плиту, терзая свою плоть в тех местах, которые соприкоснулись с Талантом.

Капитан Тефе спокойно наблюдал. Он глянул на священника — тот казался одновременно напуганным и очарованным, словно его разрывали желание убежать прочь и желание и дальше смотреть, как бог вонзает когти в свое тело, оставляя на железном кольце куски божественной плоти.

Выждав с минуту, Тефе подошел к рычагам, которые определяли длину цепей, и до предела втянул последние в пол. Бог распластался, он корчился от боли — те места, которые коснулись Таланта, плотно прижались к железу. Тефе отошел от рычагов, поднял Талант и, опустившись на колени, опять показал его извивающемуся богу.

— Это мой личный Талант, — заговорил Тефе. — Его даровал Мой Господь, когда назначил меня командиром этого корабля. В притворном безразличии и торопливости, с которой стремился его схватить, ты не разобрал, что она на самом деле такое. А поскольку Талант принадлежит Господу, он обжег тебя — как обжег бы Талант любого другого бога.