— Да, — согласился священник. — Но теперь по собственной воле.

— Хорошо. Можете идти.

Священник вышел.

— Ты можешь подняться, — объявил Тефе.

— Сесть — не значит «подняться», — ответил бог.

— Тогда ты можешь сесть.

— Железо прохладное, — сказал бог. — Нам и так нравится.

— Как знаешь, — пожал плечами Тефе и вернулся к столу.

Он взял ларец и, подойдя с ним к богу, остановился почти у самого кольца. Здесь капитан опустил на пол ларец — так, чтобы бог его увидел.

— Знаешь, что в нем? — спросил Тефе.

— Сокровища, — шутливо прошептал бог в пол.

— Так и есть, — подтвердил Тефе и склонился, чтобы открыть ларец.

Взгляду открылась плеть, на которой поблескивали вкрапления металла.

Бог зашипел — протяжно и печально.

— Ты ее еще не видел, потому что до сих пор не давал повода ею воспользоваться. Поэтому я объясню тебе, что это, — сказал Тефе, бережно доставая плеть и выставляя ее рукоятью вперед. — Рукоять сделана из кости бога, которого Мой Господь убил своими руками. Я слышал, что Господь вытащил эту кость из тела бога, когда тот был еще жив. Не знаю, все ли правда.

— Мы знаем, где здесь правда, — прошипел бог.

— Ремни выделаны из кожи бога, — продолжил Тефе, игнорируя реплику. — Того же самого, чья кость служит рукоятью. Кожу сняли, когда бог еще был жив, — и это известно наверняка.

— Мы его знали, — сказал бог, не меняя позы. — Того бога, которого убил твой. Мы чувствовали его боль. Мы дивились тому, как долго твой бог его истязал, отрывая отраставшие кости и кожу. Как долго его поддерживали отчаявшиеся последователи — им было невыносимо видеть своего бога в таком состоянии, но они не могли без него жить. Это было ужасно. Твоему богу досталась чудесная плеть, которую он оплатил верой и жестокостью. Ты понятия не имеешь, какова истинная цена того, что у тебя в руках.

— Боги часто делают то, чего никогда не понять их последователям, — сказал Тефе. — Но зато я понимаю, что не кости и не кожа бога в этой плети так страшат тебя. Тебя пугает вот это!

Он указал на металл, вплетенный и утопленный в кожаные полосы.

— Да, — прошипел бог.

— Железо первой выделки, — продолжал Тефе. — Как сказано в наших скрижалях: «Рожденное в сердце звезды в момент, когда она умирает и растворяется во тьме. Не то, что сошлось потом, чтобы сплавиться в ядре зарождающихся планет. Не то, что выковано в третий раз людьми в своих горнилах».

Он поднес плеть поближе, чтобы бог мог хорошенько ее разглядеть, но при этом осмотрительно держал ее за пределами кольца. Бог от нее отшатнулся.

— Взгляни на железо, — велел Тефе. — Само по себе бесформенное, но вставленное, вделанное в плеть. И, как ты сказал, «железо третьей выделки держит, второй — ранит, первой — убивает».

Тефе опустил плеть обратно в ларец.

— Не знаю, почему так. Почему железо первой выделки может убить бога. Знаю только, что может. И знаю, что боги боятся смерти больше, чем люди. Этой плетью я могу убить тебя, бог.

Бог приподнял голову.

— Ты не зовешь нас так, как другие, — заметил он. — Не называешь оскверненным. Мы слышали это и раньше. Хотелось бы услышать почему.

— Ты мне служишь.

— Но ты не обращаешься к нам по имени, — сказал бог.

— Я не идиот, — ответил Тефе.

Назвать бога по имени — значит дать ему власть.

— Ты его даже в мыслях не произносишь, — улыбнулся бог и опустил голову на железную плиту.

— Мысли у меня совсем о другом. Я думаю вот о чем — ты должен поклясться, что будешь выполнять приказы, — сказал Тефе. — Что доставишь нас в Трискелл, где нам надлежит быть к утру.

— И зачем нам это делать? — спросил бог.

— Потому что ты в подчинении, — напомнил Тефе.

— Никто из людей нами не командует, — заметил бог.

Тефе запустил руку под рубашку и вытащил свой талант — железный вензель на серебряной цепочке. Он протянул его к богу.

— Не вздумай со мной шутить, — осклабился капитан. — Ты отлично понимаешь, что это за знак. На этом корабле у меня Талант командира. Это значит, что на борту этого судна мое слово имеет ту же силу, что и слово Господа. Хоть ты и бог, ты все же его раб. А раз ты его раб во всем, на борту этого корабля ты и мой раб. Я приказываю тебе от имени Господа. И сейчас мой приказ — доставить нас в Трискелл.

Тифе спрятал Талант под рубашку.

— Сколько людей на корабле? — спросил бог.

— Сейчас — триста восемьдесят душ, — ответил Тефе.

«Праведник» покинул Зов Епархии шестью месяцами ранее, имея на борту четыреста двадцать человек, но сражения и болезни уменьшили их число.

— Триста восемьдесят бравых ребят, — произнес бог.

— Да.

— Так попроси их выбраться наружу и хорошенько толкнуть, — улыбнулся бог. — Не сомневаюсь, к утру вы доберетесь до Трискелла.

Тефе вытащил из ларца плеть, немного постоял — и обрушил на бога удар. Металл рвал кожу существа. Бог заорал и отдернулся, насколько позволила цепь. Из раны засочилась божественная кровь.

— Один удар — за это, — сказал Тефе и через мгновение снова обрушил на бога плеть. — И еще один — за прислужника Драйна.

Капитан свернул плеть как есть, с кровью и кусочками плоти, опустился на колени и сложил обратно в ларец.

— Если прислужник умрет, ты ответишь и за это.

Бог попытался рассмеяться, но получилось лишь всхлипнуть.

— Все горит…

— Горит огнем, о да, — согласился капитан. — И будет гореть. Ты сам знаешь, что раны от железа первой выделки не заживают без благости верующих. Раны загноятся и станут глубже — как и боль. Тебе будет все хуже и хуже, а потом ты умрешь. Если только не поклянешься, что будешь мне подчиняться.

— Если мы умрем, вы все здесь погибнете, — сказал бог.

— Если ты умрешь, наш гавриил пошлет сигнал бедствия и нас вскоре заберут. Мне придется ответить за корабль, но правда будет налицо. Наш Господь не терпит строптивых слишком долго. — Тефе указал на ларец с плетью. — Это ты и сам должен хорошо знать.

Бог ничего не ответил. Он лежал на плите, в страданиях стуча зубами. Тефе стоял, спокойно ожидая ответа.

— Пусть это прекратится, — сказал бог, помолчав.

— Подчинись мне, — приказал Тефе.

— Мы доставим тебя в Трискелл, или куда там тебе нужно, — пообещал бог. — Пусть это прекратится.

— Поклянись, — упорствовал Тефе.

— Мы же сказали, что доставим! — завопил бог.

Он весь изогнулся и превратился в нечто атавистическое, отвратительное — живое напоминание о том, что, заставив служить себе остальных богов, Господь вместе с именами забрал и их формы. Но вскоре бог перестал биться о плиту и вновь принял порабощенную форму.

Тефе опустился на колени, раскрыл жертвенный нож, который носил в кармане куртки, и, не переставая молиться, вонзил себе в левую ладонь. Правую капитан подставил снизу, чтобы собрать кровь. Когда налилось достаточно, он ступил в кольцо и опустил руки на раны бога, омывая их своей кровью, позволяя благодати сотворить чудо. Бог снова закричал, но через мгновение умолк и далее молчал. Тефе сделал свое дело и торопливо покинул железное кольцо, ни на секунду не забывая о том, что цепи ослаблены.

— А теперь, — сказал он, зажимая ладонь, чтобы остановить кровь, — доставь нас в Трискелл.

— Мы сделаем, как сказали, — заверил бог, тяжело дыша, — но нам нужно отдохнуть. Трискелл далеко, а ты нас изранил.

— У тебя есть время до восьмой склянки собачьей вахты, — решил Тефе. — Подтверди, что понял и подчиняешься.

— Да, да, — послушно ответил бог, снова падая всем телом на железную плиту.

Тефе взял ларец и вышел из камеры. Снаружи его поджидал Эндсо с прислужниками.

— У вас кровь, — заметил он.

— Бог согласился выполнять приказы, — сказал Тефе, оставляя его слова без внимания. — Убедитесь, что к восьмой склянке он будет готов к работе. До тех пор я позволяю ему отдохнуть.

— Но сперва мы должны воспитать его за прислужника Драйна, — напомнил Эндсо.