— Ты согласилась познакомиться с каким-то зачуханым племянником ректора, в то время как вы с Саннаэтелем принадлежите к королевскому роду?! — возмутился Ранхгарт такой легкомысленности со стороны Ализе.

Ализе сжала губы и опустила голову. Весь ее внешний вид говорил, что больше Ранхгарт не выдавит из нее ни слова. Ранхгарт быстро понял, что совершил непростительную ошибку, и тут же извинился, просительно заглядывая девушке в глаза. Обычно такой молящий взгляд ни одно девичье сердце не оставлял безучастным, Ализе тоже сдалась.

— Ранхгарт, — тихо сказала она, — ты, наверное, не знаешь, хотя это и не тайна… мы с Саннаэтелем дети государственного преступника, совершившего попытку переворота в нашем королевстве. Отец погиб, мать ушла за ним, а нас с Саннаэтелем… как это сказать, — замялась она, — нас держали изолированно не только от других детей, но вообще ото всех.

— И насколько изолированно? — очень осторожно спросил Ранхгарт, поняв, наконец, где находится ключ, или откуда растут ноги всего того, что случилось после.

— Я встречалась с Саннаэтелем только один час, раз в две недели. Своих сверстников впервые увидела только в Академии.

— И сколько времени вы провели с Саннаэтелем в такой изоляции?

— Я — с двух лет, Саннаэтель — с четырех, вплоть до поступления в Академию.

— Удивляюсь, что вам с Саннаэтелем разрешили в нее поступить, — искренне сказал Ранхгарт, — Судя по всему, вас из этой… изоляции выпускать не собирались.

— Это из-за Дара. Дар родовой магии настолько редок, что не передать. Он проявился даже не у всех детей короля. Но этот дар надо учиться контролировать, поэтому сначала Саннаэтелю, а потом и мне разрешили поступить в Академию. Мне было так тяжело сблизиться хоть с кем-нибудь. Хорошо, что и Саннаэтелю, и мне тогда предоставили по отдельной комнате. Я могла находиться в уединении после занятий.

Ранхгарт быстро в уме перебрал все полученные сведения. Девочка живет с рождения в обстановке, которая должна была сломать ее психологически. Полная изоляция, никакого общения, никаких девчачьих секретов, тайн, разговоров, ссор. Потом она попадает в Академию, где находится почти в такой же информационной изоляции. Интересно, что она тогда могла знать об отношениях между мужчинами и женщинами? Ранхгарт с сомнением посмотрел на Ализе и тут же перефразировал вопрос: «Что она знает СЕЙЧАС об отношениях между мужчинами и женщинами? Весь ее вид, все ее поведение просто кричат: „НИЧЕГО!“

— Ты начала рассказывать, как состоялось знакомство с Даххарсом, — напомнил Ранхгарт, — Это произошло на балу?

— Когда я согласилась познакомиться с племянником ректора, он мне прямо сказал, что его племянник Ариниэлль очень робок, поэтому я должна взять инициативу на себя и пригласить его погулять по парку, чтобы хоть немного узнать друг друга. Я согласилась. Меня растрогали слова о его робости, поскольку я и сама была очень стеснительна, такой общий для нас недостаток расположил меня к нему. И вот я стою на балконе, лестница с которого ведет прямо в сад, и тут из зальной двери выходит мужчина в карнавальном костюме и маске, скрывающей лицо почти до самых губ. В первую секунду мне это показалось весьма невежливым, я ведь была без маски. Я считала, что серьезное знакомство лучше начинать, глядя в глаза, а не прячась. Помня, насколько он стеснителен, я решила чуть отступить от этикета, поэтому сделала ему книксен и представилась первая: „Меня зовут Ализе. А, Вы Ариниэль? Ваш дядя рассказал о вас. Если хотите, мы можем погулять по саду“. Мужчина молчал, и мне стало неловко — возможно, для него были неприемлемы подобные нарушения этикета.