— Ализе, — его голос звучал осторожно и даже немного робко, — а если я попрошу, чтобы наш самый первый раз произошел в Святилище Храма, посвященного нашей Богине?

— В Святилище Храма? — неуверенно переспросила Ализе, вспомнив, куда ее переносил Ранхгарт, когда пытался вылечить. От мысли, что она будет заниматься любовью с Даххарстом на том алтаре, ей стало плохо. — Но почему в Святилище? — она пыталась, как могла, оттянуть момент, когда ей придется отказать мужу.

— Ну, это же первая кровь, она имеет огромную силу и угодна Богине, в качестве жертвоприношения.

— Ты мне ничего не говорил о Святилище, — все еще пыталась сопротивляться Ализе.

— А зачем. если я тогда думал, что у тебя уже были до меня мужчины? — удивился он.

«Действительно, — одернула себя Ализе, — о какой жертве тогда бы шла речь? Что жертвовать?»

Она не могла сказать ни «да», ни «нет», а муж, видя ее колебания, снова внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ализе, — серьезно и искренне сказал он, — я в тысячу раз опытнее тебя в любовных играх. Я мог бы довести тебя до такого состояния, что ты даже и не поняла бы, где находишься. Но я не хочу поступать так. Ализе, я прошу тебя отправиться со мной в Святилище нашей Богини, чтобы она закрепила и благословила наш союз, — Даххарст замолчал, ожидая ее решения.

Ну что бедная девочка могла сказать после таких слов? Какие привести причины для отказа? Правильно. Никаких.

Ализе протянула руку Даххарсту. Их пальцы сплелись, а через секунду они оказались… в воде. Да, они плюхнулись в бурлящую воду прямо перед стеной водопада. Даххарст подхватил ее на руки, поскольку пышная юбка платья, явно не была предназначена в помощь к дальним заплывам.

— Нам туда, — Даххарст указывал прямо на стену воды. — Вдохни поглубже и закрой глаза.

Ализе поспешно выполнила его просьбу, а когда открыла глаза, с интересом огляделась. «Странное какое-то святилище, — было первым, о чем она подумала, — выглядит, как обычный неглубокий грот. Нет ни алтаря, ни свечей. И… и где мы будем этим заниматься?» — тут же забеспокоилась она. Ровный пол пещеры не страдал от обилия мебели, а мокрое платье и прохлада пещеры уже заставили тело покрыться мурашками. Словно услышав ее мысли, Даххарст кивнул вправо.

Ализе глянула и едва сдержалась, чтобы не заорать: «Вот на этом каменном, холодном, твердом, колючем уступе произойдет главное событие моей жизни?!» Ей стало себя очень-очень жалко.

Но то, что случилось потом, вообще повергло ее в шок, оставив чувство растерянности и неприятное ощущение, что ее обманули.

Сначала все было очень хорошо. Даххаст крепко обнял ее и поцеловал в губы легким и нежным поцелуем.

— Ты замерзла, — одними губами прошептал он, — тебя всю трясет.

Теперь быстрое избавление от платья было уже острой необходимостью.

— Мокрая ткань труднее рвется, — напомнила мужу Ализе, но Даххарст только засмеялся. Рывок — и обрывки платья лежат на полу пещеры.

Даххарст сбросил и с себя одежду, закатал все тряпки в один ком, выбросил его в портал. Жадно притянул к себе Ализе и еще раз поцеловал ее. Его тело было настолько горячим, что, приникнув к нему, девушка согрелась за секунды. Он подхватил ее на руки, а потом осторожно уложил на уступ.

— Не бойся, — ласково начал шептать он, — я постараюсь быть очень осторожным.

— Не надо, — тихо сказала Ализе в ответ, — я хочу сильно. Я хочу запомнить, как было в первый раз, я хочу ощущать все, хочу осознать, что мы теперь вместе навсегда.

Ализе думала, что после ее слов и он скажет что-то такое… такое… например, о том, что он любит ее. Или скажет, как она ему дорога, и как он счастлив, что она рядом с ним. Но вместо этого Даххарст чуть запрокинул ей голову и резко вошел в нее, поцелуем удержав крик, который вырвался из ее горла. А после этого он не остановился даже на секунду, чтобы она немного пришла в себя. Он входил в нее вновь и вновь, крепко стиснув и зажав рот поцелуем.

И снова они в воде. Она пыталась отталкивать его, но он целовал и целовал ее, шепча при этом: «Все позади, уже все позади». Глазами, полными слез, она взглянула на него и замерла от невиданного зрелища. И Даххарст, и она словно стояли под дождем из радуг. Радуги переливались вокруг них, нежно касаясь кожи и вызывая желание засмеяться, словно от щекотки.

— Богиня благословила наш союз, — шепнул ей Даххарст на ухо, правильно истолковав происходящее. — Иди ко мне.

И вот они снова в его замке. Даххарст посадил жену на кровать, завернул в покрывало, а сам, едва прикрывшись какой-то тряпкой, приказал слугам принести еды в спальню.

Ализе смотрела на него, и все, что случилось, как-то не укладывалось в голове. А Даххарст, изображая бурную деятельность в подготовке предстоящего обеда, упорно избегал встречаться с ней глазами и, вообще, вел себя настолько странно, что она заподозрила, что он не сказал ей всего. Ализе удивилась бы еще больше, узнав, насколько это несказанное «все» было важным и необычным.

…Ритуал единения включал, собственно, три разных ритуала, посвященных разных Божествам.

Первый соединял души, которые с этого дня всегда стремились друг к другу, разъединить их могли только голый разум, поддерживаемый твердой волей. Случаи, когда свершившие этот обряд расставались из-за самых разных обстоятельств, встречались достаточно часто, но счастья это не приносило ни тому, ни другому.

Второй ритуал — единение брачными браслетами — позволял супругам найти друг друга, где бы они ни находились.

А вот третий, который был очень редким и последние пятьсот лет не проводился из-за того, что ни одна из невест не могла похвастаться девственностью перед брачной церемонией, оказался очень необычным. Он позволял супругам мысленно общаться друг с другом.

Даххарст не сказал об этом Ализе, как не сказал и о том, что она может читать его мысли, а он уже читает ее. Что поделать? Темные хотят контролировать все и вся, а уж любимого — в первую очередь.

Сказать, что Даххарст был доволен — не сказать ничего. Мысленно со своей женой мог общаться только Правитель, и больше никто из Высших.

Эта, подаренная Богиней способность, была просто бесценна, особенно, если постоянно находиться в обществе кровожадных акул, ну… в смысле, таких же темных. Возможности открывались невероятные. Например, быстро о чем-то предупредить, о чем-то сказать, и при этом никто из окружающих даже не будет подозревать, что ты предупрежден. Потому что никто не знает и не догадывается, что они проходили этот ритуал, тем более, спустя десять лет после свадьбы.

Даххарст чуть не урчал от распирающей его гордости. С темными всегда так: удалось заполучить что-то, чего больше нет ни у кого — радость и гордость за себя любимого, до самого неба. Даххарст наслаждался своими новыми способностями, изучая их возможности на Ализе.

Он понимал, что рано или поздно ему придется сказать о них и ей. Понимал, какая взбучка его ожидает, но все равно не смог удержаться от удовольствия хотя бы недолго попользоваться способностями единолично. Как приятно слышать каждую секунду подтверждение, что Ализе именно такая, какой и выглядела. Искренняя и доверчивая, и даже годы, когда она от него пряталась, не заставили стать ее хитрой и предусмотрительной. О такой жене он мечтал всегда. Жене, с которой не надо каждую секунду состязаться в остроумии и постоянно ощущать, что она тебя рассматривает, словно высчитывая в процентах, насколько уменьшилась твоя ценность.

Даххарст знал, что скоро во всем признается Ализе… скоро, но не сейчас. Сейчас он использовал свое преимущество, чтобы заставить скромную, стеснительную, сексуально зажатую жену раскрыться. Так, чтобы страсть заставила ее забыть и о стеснительности, и обо всех глупых предрассудках, какими была набита ее голова. А для этого все средства хороши. Приблизительно так он рассуждал, пытаясь скрыть даже от самого себя, что главное, чего он хотел — это как можно крепче привязать ее к себе, привязать так, чтобы она не только не вырвалась, но и не захотела вырываться.