— Только помалу трогай, милок, в натяжечку бери, не рывком! — жалобно попросил дедушка. Видно было, что он сильно волнуется, опасаясь за целость своей любимицы. Волновались и мы все.

Капроновый канат натянулся струной. "Волга" сидела мертво, как лодка, засосанная береговым песком. Но тягач легко одолел сопротивление. Безо всякого видимого усилия, без рывка, очень бережно "Кировец" снял автомобиль с его лежбища и поволок к шоссе, оставляя позади широкую сглаженную полосу — какое-то время "Мышка" ползла на животе, пока не встала на колеса.

Папа восхищенно присвистнул.

— Ну, силища! — расслышал я сквозь грохот дизеля и торопливо побежал вслед за "Волгой".

Через несколько минут она уже стояла на асфальте. Но на нашу дорогую "Мышку" жалко было смотреть. Грязь пластами облепляла низ автомобиля, звучно шлепалась на асфальт, отрываясь от днища кузова и крыльев жирными ломтями. Да, работенка нам предстояла нешуточная! Как отмыть "Мышку" дочиста?

Труднее было с "Победой". Наш прочнейший капроновый канат натянулся и лопнул, а машина даже не шелохнулась. Связали вместе наш канат и буксирный трос дяди Васи — лопнули оба. Пришлось скрепя сердце заводить за переднюю поперечину рамы "Победы" стальной канат "Кировца". Дядя Вася присел сбоку на корточки, обреченно подал сигнал рукой:

— Взяли!..

Все-таки тракторист нам попался высокого класса, ничего не скажешь! Медленно пришли в движение гигантские колеса тягача. И так же медленно, громко чмокнув, плавно, еле заметно "Победа" покорно поползла следом. Уступая неодолимой силе "Кировца", трясина выпустила свою жертву.

На шоссе папа благодарно пожал руку трактористу, попытался незаметно всунуть ему в руку за труды красненькую десятку.

— Не каждый столичный дантист так искусно извлечет зуб, как вы, товарищ, выдернули наши машины. Словно репку из грядки!

Тракторист засмеялся, довольный, отмахнулся от червонца и укатил, величественно восседая на своем исполине, как на троне, а мы начали укладываться в дорогу.

Гроза покатилась куда-то на восток, но в каждой ямке асфальтового полотна стояла дождевая вода, и встречные машины щедро обдавали "Волгу" грязью. Движение на дорогах Украины большое, и наша бедная "Мышка" буквально купалась в грязевой ванне. Как будто мало было того, что она испытала недавно в лесу.

Особенно досаждали нам МАЗы с прицепами. Они неслись, окруженные сплошным облаком жидкой грязи. Ветровое стекло мгновенно становилось непрозрачным. Приходилось заранее включать одновременно и стеклоочиститель, и обмыв стекла, чтоб не поцарапать его каменными частицами при движении резиновой щетки. Я следил за приборами, а в то же время зорко наблюдал за встречными грузовиками, чтоб не проморгать приближение очередного МАЗа, облегчить дедушке его работу.

Мне кажется, все и получилось из-за того, что, несмотря на мои усилия, видимость оставалась плохой. Будь стекло чистым, дедушка наверняка заметил бы этого злополучного гуся еще издали. Вообще надо сказать, что гусь исключительно смышленая птица. Не чета курам. Сколько раз я наблюдал, как какая-нибудь пеструшка, вытянув шею, в безумном страхе, ничего не видя, не соображая, из последних сил несется от безопасного плетня наперерез нашей "Волге", чтоб точнехонько угодить под ее колеса. А вот гусь — умница. Он не мечется без толку перед машиной, не суетится зря. У него глазомер не хуже, чем у человека. Он сразу засекает и направление машины, и ее скорость. А уж тогда и бежит куда надо.

Но этот гусь был исключением из правил. Непонятно было вообще, откуда он вдруг взялся на шоссе, вдалеке от всяких деревень. Вдобавок, не успели мы поравняться с ним, как он взмахнул крыльями и кинулся прямо под машину…

Дедушка резко вильнул влево, нажал на тормоза, чтоб спасти гуся, но было уже поздно. Мы остановились. Встала позади, бампер к бамперу, и голубая "Победа". На мокром асфальте посреди шоссе белела бесформенная куча перьев. Я сбегал, приволок за лапки убиенного гуся.

Все вылезли из машины, обсудить происшествие.

— Военный совет в Филях считаю открытым, — сказал папа. — Поскольку гусь пересек демаркационную линию между обочиной и проезжей частью шоссе, он несомненно является нарушителем международной конвенции о дорожном движении. Нарушители такого рода караются смертной казнью. Наш дедушка только что и привел ее в исполнение.

— Хорошенькое дельце! — вознегодовал Великий Змей. — Протестую. Хотите мне статью пришить? Не выйдет. Я его нечаянно переехал.

— Бросьте острить. Давайте говорить серьезно, — вмешалась мама. — Надо заплатить хозяевам за гуся, раз уж так получилось.

— Но каким хозяевам? — спросила тетя Вера. — Где они?

Действительно, вокруг не было видно ни одной крыши, никакого признака человеческого жилья или хотя бы фермы. Лес и поле.

— И все-таки нехорошо это как-то, — нерешительно сказала мама. — Давайте оставим его на дороге. Не наш он ведь.

— Бросьте мудрить, ребята! — подал голос дядя Вася. — Клади, Алик, гуся в свой багажник — и конец делу. Он же бесхозный. Это наш дорожный трофей. Вечером зажарим его на стоянке с печеными яблоками. Не оставлять же его на дороге, в самом деле! Еще хорошо, если хоть какой-то водитель подберет, а то ведь и просто переедет колесами, сочтет за дохлого.

— Слышу голос мужа с житейским опытом. Быть по сему, — заключил папа. — Грузи, Дикий Кот, нарушителя конвенции в багажник.

Мне оставалось только выполнить команду. Машины покатили дальше.

Вскоре солнце поднялось высоко. Начало припекать. Я сверился с Атласом автомобильных дорог.

— Впереди у нас вполне приличная, судя по карте, река, — объявил я, выжидательно глядя на дедушку.

— Давайте устроим основательную дневку, — предложил папа. — Думаю, Николаевы будут не против. Отмоем все вещи, машины, кстати, и сами искупаемся.

— А я с Верочкой тем временем приготовлю обед! — живо подхватила очень довольная мама.

Возле шоссе удобного местечка для стоянки не нашлось, но мы проехали вдоль реки по грунтовому проселку и нашли дивную опушку с травой-муравой, пологим спуском к речному песку.

Работы хватило всем. Автомобили пришлось отмывать не только снаружи, но и внутри. Резиновые коврики, педали, даже сиденья были перепачканы жирной глиной.

Пока мы хлопотали вокруг автомобилей, наши мамы приготовили вкуснейший обед из неосторожного нарушителя конвенции. Правда, жареный гусь с яблоками остался голубой мечтой. Мама сразу заявила, что бензоплита — не духовой шкаф, на ней обжарить гуся как следует невозможно. Но даже тушеный в кастрюле, с молодой картошкой, мелко нарезанным луком, томатным пюре гусь получился на диво вкусным. Шуткам по этому поводу не было конца.

— Возблагодарим провидение, ниспославшее пропитание алчущим путникам! — провозгласил папа, принимаясь за подрумяненную толстую ножку гуся.

— Точно! — кратко подтвердил дядя Вася, нанизывая на вилку ломтики картошки.

— А я думаю, не провидение надо благодарить, а нашего дедушку, — вставил я. — Если б не его снайперская точность, сидеть бы нам и сегодня на мясных консервах.

— Не злословь, Дикий Кот, — оскорбленно отозвался Великий Змей, уязвленный в самое сердце. — Сказано же тебе, я его нечаянно задавил. Даже объехать пытался.

— А я что говорю? — тут же подхватил папа. — Во всем видна рука провидения. Все было предопределено свыше. И поворот руля, и гибель жертвы. Аз говорю вам, маловеры! Дедушка послужил только орудием.

— Все-таки покаяние на него наложить следует, — высказала свое мнение тетя Вера. Ее лицо осветилось лукавой улыбкой, губы дрогнули от потаенного смеха. — А то еще разохотится, войдет во вкус, начнет всю живность по дороге давить.

Отважилась сострить даже Наташка: