Нужна честная и государственная позиция. Во всяком случае, меня удивило, что за такой «мир» в Чечне одним дают огромные денежные премии и они становятся «героями», а другие остаются на свободе, хотя своими действиями или бездействием нанесли стране колоссальный, невосполнимый урон.

Я надеюсь, что те полтора миллиона российских граждан, которые проголосовали за меня на прошлых выборах, поддерживали меня и по вопросу Чечни.

В январе 1996 года популярность Б.Н.Ельцина была почти нулевой (он был, кажется, на шестом месте в рейтингах), а Г.Явлинский наслаждался едва ли не первым местом. Мне тогда стало ясно, что именно Б.Ельцин должен победить, а мы обязаны ему помочь. Поэтому я и не пытался серьезно собирать подписи, чтобы участвовать в выборах, а сразу согласился стать доверенным лицом Б.Ельцина.

Когда я в январе того же года в Нью-Йорке рассказывал иностранным инвесторам о предстоящей победе Б.Ельцина, на меня смотрели как на сумасшедшего. Инвесторы поняли, что к чему, только в апреле. Между тем мои соображения основывались на следующем:

Б.Ельцин гарантировал отсутствие революции и коммунистического реванша;

для многих было важно, что это последний раз, когда он мог избираться;

по своему типажу он был единственным приемлемым кандидатом, который мог найти ключ одновременно к интеллигенции и простым людям;

все люди с большими деньгами не могли не поставить на действующего президента;

другие кандидаты при подробном анализе не могли набрать большинства.

Именно по этим причинам за Б.Ельцина проголосовали и те, кто его на самом деле терпеть не может. Именно поэтому столько разных людей объединились, чтобы помочь ему выиграть. Из всех плохих и реальных вариантов действующий президент оказался лучшим.

Я был пару раз в штабе Б. Ельцина в «Президент-отеле» и участвовал во встрече с Президентом его доверенных лиц. Большого впечатления на меня эта организация не оказала. Однако колоссальные деньги сделали свое дело, а сам Президент, несмотря на проблемы со здоровьем, проявил бешеную активность. Все это помогло переломить ситуацию. В качестве доверенного лица Президента я несколько раз ездил по стране (Пенза, Камчатка, Хабаровск) и понял, насколько трудно агитировать за кого-либо, когда ты знаешь сам, сколько недостатков у кандидата и тем более у олицетворяемой им политики. Но выхода не было — Б.Н.Ельцин в тот момент был единственным кандидатом, который мог реально остановить реванш коммунистов.

Разумеется, у всех доверенных лиц были свои причины участвовать в избирательной кампании. Некоторые деятели искусства, например, были и будут «доверенными» лицами у любой власти. К этому их приучила советская система.

У многих, выступавших доверенными лицами и «награжденных» потом президентскими часами или грамотами, были мысли и надежды, что, возможно, сразу после выборов что-то изменится к лучшему. Кто-то надеялся на вознаграждение в виде признательности за усилия.

К сожалению, все продолжалось, как обычно. В разгар предвыборной кампании в президентском лагере шла настоящая война между противоборствующими группировками. В подковерной борьбе возродившийся как птица феникс А.Чубайс смог победить Коржакова, Сосковца и Барсукова и стал главой Администрации Президента.

Даже в кошмарном сне тогда никто не мог представить, что А.Коржаков, после всех его заслуг, может быть отставлен. Однако Б.Ельцин понимал, кто реально сумел помочь ему выиграть на этот раз.

Без А.Чубайса и организованной им команды «старая гвардия» почти наверняка сорвала бы выборы (они никогда не верили в демократию), и страна скатилась бы в пропасть. Лишь общая опасность помогла всем здравомыслящим людям объединиться. Наверное, было много нарушений в ходе предвыборной кампании, но не думаю, что больше, чем допускали коммунисты и другие партии. А по сравнению с выборами в застойные годы кампания 1996 года вообще была образцом свободы и демократии.

Даже скандал с коробкой денег удалось замять. Прокуратура, не моргнув глазом и даже не поморщившись, прикрыла дело, так как владельцев денег не удалось найти. Можете себе представить, что на пороге Белого дома в Вашингтоне охрана возьмет кого-то с коробкой с 500 000 долларов и дело останется без последствий?

Конечно, такое возможно только в России и, наверное, имеет оправдание с точки зрения высших интересов государства и нации. Приход в Кремль коммунистов мог стоить стране гораздо больше. Если не всего. Один раз Россию уже погубили. В любом случае, я ничего от этих выборов для себя не ожидал и ничего не получил, кроме легкого облегчения. С политикой же власти я оставался и остаюсь категорически не согласен.

Следует два слова сказать и о проблеме «олигархов», которая получила новое развитие в связи с выборами. В начале 1996 года-многим было ясно, что команда Коржакова-Сосковца провалит выборы Б.Ельцина или попытается их отменить, а другие кандидаты не могли реально противостоять коммунистам во главе с Г.Зюгановым.

В начале года я был в Давосе на Мировом экономическом форуме и мог наблюдать, как суетились олигархи: они панически боялись прихода коммунистов и их не убеждали разговоры о социал-демократической сути Г.Зюганова. Именно тогда они решили объединиться и призвать на помощь не любимого многими А.Чубайса для помощи в организации предвыборной кампании. Они посчитали, что только он обеспечит должный уровень организации и не допустит разворовывания финансовых средств. Так и получилось.

Однако такое сближение с олигархами одновременно ослабило исполнительную власть и самого А.Чубайса. Олигархи возомнили, что государство теперь им много «должно», как будто значительная часть их богатства поступила не от государства. В результате одни после выборов получили посты в правительстве и Связьинвест, другие — контроль над телевидением или над Агропромбанком и т. д.

Следует вспомнить и залоговые аукционы 1995 года, которые серьезно подорвали личную репутацию А.Чубайса и саму идею реформ. Под видом срочной мобилизации финансовых ресурсов в бюджет за бесценок отдавались последние «драгоценности» российской экономики, подчас в руки людей, которые не имели намерений развивать эти предприятия. Главенствовал лозунг: схватил, унес, использовал, бросил. Честная продажа тех же предприятий иностранным инвесторам принесла бы стране много больше денег и долгосрочной пользы.

Все попытки протестовать были бесполезны. На наши статьи и письма никто не отвечал, а правоохранительные органы, как обычно, молчали. Никогда не забуду, как одно из моих писем попало А.Чубайсу и он сделал резолюцию: «А.Коху. Дать достойный ответ депутату Б.Федорову». Буйный и потерявший остатки совести А.Кох расстарался и прислал мне наглую, циничную отписку. В том смысле, что деньги, мол, добываем для вас, дураков-депутатов.

Короче, несмотря на все уступки власти, олигархи остались недовольными, правительство все более и более компрометировалось, а страдала репутация реформаторов и реформ. Чрезмерное сближение с крупными финансово-промышленными группировками было большой ошибкой и нанесло огромный ущерб делу реформ. Последствия событий 1995–1996 годов мы расхлебываем и сегодня.

Вновь сформированное в августе 1996 года правительство «профессионалов» (по определению премьер-министра В.Черномырдина) не отличалось особой новизной и профессионализмом, хотя были и некоторые позитивные перемены. Например, А.Лившиц как министр был явно сильнее В.Панскова, а В.Потанин добавил в правительство необычной энергии матерого коммерсанта, за что его В.Черномырдин и невзлюбил.

Другое дело, что большинство сторонних наблюдателей были разочарованы, и только услужливые журналисты пели, как обычно, хвалебные оды новому правительству. Было ясно, что момент для ускорения реформ будет вновь бездарно упущен.

А.Лившиц в определенной мере приостановил грядущую экономическую катастрофу, которую спровоцировали выборы. Процентные ставки по ГКО, убивавшие частный кредитный рынок, ему и назначенному в конце 1995 года председателем Центрального банка С.Дубинину удалось понизить до 30–40 процентов годовых, тогда же были в основном ликвидированы налоговые освобождения и некоторые другие денежные суррогаты.