Меня вызвал заместитель председателя Госбанка В.Пекшев и сказал, что стране важно (!), чтобы я не поехал. Потом, мол, тебя куда-нибудь пошлем (скорее «пошлем»). Тогда я отбил телекс о своей болезни и никуда не поехал. Было чертовски обидно: до меня на этой школе смогли побывать некоторые мои коллеги.
Запомнился мне период борьбы с пьянством после начала перестройки весной 1985 года. Надо сказать, что эта проблема действительно существовала в банковских кругах (как и во всей стране) и погубила многих хороших людей. Были даже несчастные случаи: люди иногда выпадали из окон или спивались до смерти.
Никогда не забуду, как один из сотрудников банка донес в партком на своего начальника отдела (от него пахло спиртным). Началось многочасовое и весьма неприличное коллективное осуждение этого человека (он побывал за день до этого на поминках отца), причем зашел на это собрание «проявить бдительность» и сам председатель банка.
Еще до этого проходило яркое публичное обсуждение нашего бывшего начальника управления, который уехал заместителем председателя Московского народного банка (Моснарбанка) в Лондон. Там он умудрился в декабре 1984 года в момент первого визита туда М.Горбачева (еще просто секретаря ЦК КПСС) попасть в полицию за управление автомобилем в нетрезвом виде. Партийное собрание по этому поводу производило просто отвратительное впечатление — например, детально обсуждалось количество выпитого спиртного и почти всех ведущих сотрудников ГВЭУ заставляли выступать.
Уже тогда я стал понимать, кто у нас ездит за границу в служебные командировки и чем там занимается, В Лондон обычно отправляли людей, не знающих английский язык, а в Париж — французский. Было очевидно, что контролируют важнейшие банковские дела нередко крайне некомпетентные люди, преследующие чисто личные интересы.
Интересно было наблюдать, как обсуждаются характеристики для выезда за границу. В какой-то момент было приказано указывать в них все замечания по прошлым загранкомандировкам. И вот мы наблюдаем, как партбюро согласно направить человека с двумя или тремя замечаниями в новую командировку, так как где-то «наверху» решение уже принято без нас. Лицемерие и двойной стандарт процветали
В мою бытность в Госбанке СССР рухнул советский «Восход Хандельсбанк» в Цюрихе (Швейцария). Убыток для нашей страны составил не менее 400 миллионов швейцарских франков. Между тем было известно, что проверявшие банк ревизоры и посещавшее его руководство вкусно кушали и за счет этого банка покупали себе различные дорогие вещи, включая даже картины.
Я как-то случайно видел некоторых загранработников, поздно вечером направлявшихся с огромными чемоданами в кабинет руководства банка. Был еще один неприятный скандал, когда во время ремонта здания Госбанка финскими строителями куда-то без следа исчезли тонированные (затемненные) стекла на все здание. Так что корни воровства надо искать не в реформах.
В.Алхимов и пришел в Госбанк СССР в конце 1970-х годов на волне предыдущего скандала с банкротством отделения Моснарбанка в Сингапуре. Однако необходимые выводы не были сделаны, и страна вновь потеряла огромные деньги. Кстати, порочная практика назначения непрофессионалов на высокие посты в наше время отнюдь не уменьшилась и не исчезла. Достаточно посмотреть на некоторые экономические ведомства и тем более на вице-премьеров.
…Еще одно воспоминание. Связано оно с тем, что люди типа В.Геращенко и В.Павлова распространяли слухи о том, что якобы в Госбанке я был комсомольским работником и на этом сделал карьеру. В действительности я всего год (1985-й) был
неосвобожденным
секретарем комитета комсомола, продолжал работать в своем отделе и управлении, и нагрузку с меня никто не снимал. Точно так же год побыл секретарем и Д.Тулин, нынешний председатель Внешторгбанка России.
Надо сказать, что без общественной работы тогда было не на что рассчитывать. Все молодые люди с маломальскими амбициями автоматически становились в очередь на вступление в партию, а для этого надо было проявить себя в комсомоле. Всех интересовало продвижение по службе. Однако никакой карьеры в Госбанке СССР я не сделал. Причем с комсомолом я расстался довольно любопытно.
После последнего фестиваля молодежи и студентов пришла к нам в банк партийная разнарядка наградить орденом «Дружбы народов» какого-нибудь комсомольца. Партком соответственно решил наградить одну нашу в принципе неплохую и очень активную девушку, которая сидела во время фестиваля в каком-то комсомольском штабе на телефоне. Ну не отказываться же от разнарядки на орден! Типичная советская история.
Но я наивно начал задавать дурацкие вопросы и в конце концов отказался участвовать в этом фарсе. Другие члены комитета ВЛКСМ и мои заместители, разумеется, все, что надо, подписали. А я, конечно, скоро уже не был секретарем комитета ВЛКСМ Госбанка СССР. Еще до того мне вынес выговор райком комсомола за игнорирование каких- то его предписаний.
Какая мне была разница? Можно было промолчать. Но мне казалась оскорбительным так раздавать государственные награды, которые другим доставались кровью и потом. Я пострадал за строптивость — это был не единственный факт. Но сегодня не жалею о случившемся. Конечно, этот случай давно все позабыли. Зато моя совесть осталась чиста.
В тот же год была у нас другая история, когда одна милая и симпатичная девушка официально донесла на своего коллегу по управлению, проходившего кандидатский стаж в КПСС, что он крестил ребенка. Сегодня это выглядит, по крайней мере, смешно, но тогда такое обвинение могло человеку навсегда испортить жизнь и служебную карьеру[3]. ЧП на весь банк!
От меня и моего заместителя Д.Тулина потребовали жестко осудить отступника вплоть до исключения из комсомола. Мы же так провели собрание, что «отступник» остался в комсомоле, и тем сильно обозлили парткомовское руководство.
А на заседание комитета ВЛКСМ, где надо было отказать этому парню в рекомендации в партию, я — секретарь комитета — идти просто отказался. Может быть, надо было открыто протестовать, но и эти действия были весьма трудными и опасными в той обстановке.
Кстати, «развивающаяся вредность» моего характера еще раз проявилась и тогда, когда весьма нагло стал судиться с ХОЗУ Госбанка СССР по поводу украденного у меня из стола в охраняемом здании калькулятора японского производства стоимостью, как сейчас помню, 113 рублей. ХОЗУ требовало, чтобы я заплатил им эту сумму, а я был против этого. В конце концов на О.Можайскова нажало наше начальство, и он отдал свой калькулятор, полученный от кого-то из иностранных гостей в качестве сувенира, и дело «замяли».
После всего этого я понял, что в Госбанке СССР мне больше ничего не «светит». Через год, который я, по требованию парткома «отслужил» заместителем уже нового секретаря комитета (той самой девушки-орденоносца), я начал искать себе новую стезю.
К тому же мне казалось, что я уже накопил определенный опыт, защитил диссертацию и пора двигаться дальше.
Переругавшись
с партийным руководством и не
имея
благосклонности своего непосредственного начальства в управлении, я больше не видел в Госбанке перспектив профессионального и должностного роста.
Первым вариантом нового места работы был Госплан СССР, где в отделе внешней торговли в валютном подотделе работал наш бывший сотрудник А.Зверев. Сотрудники подотдела занимались валютным планом и другими сугубо практическими делами. Я прошел собеседование, заполнил все документы, но что-то там застопорилось.
Тогда совершенно случайно меня пригласили на обсуждение диссертации М.Ершова в Институте мировой экономики международных отношений (ИМЭМО) Академии наук СССР. Там я случайно познакомился с заведующим сектором, чуть позже отделом и заместителем директора института И.Королевым, который неожиданно сделал мне лестное предложение перейти в ИМЭМО старшим исследователем (старшим научным сотрудником).
